Есть у многих моих городских знакомых привычка. Когда они вспоминают при встрече, что мы теперь – деревенские, у них загораются глаза. И они заявляют: «О! У нас как раз скопилась куча одежды (пара ненужных старых компов, сломанная швейная машинка, три рулона советских паласов, куча детективов в мягких обложках, диван и морально устаревшая раковина). И давайте же мы все это вам привезем! У вас же деревня, вам, небось, надо!».
Периодически то к одним, то к другим селянам приезжают городские дети. И долго-долго разгружают машины, носят пакеты и сумки со старой одеждой. Один мой сосед на днях озадаченно сказал: «У меня уже тридцать свитеров для работы в огороде», - и обвел рукой угол сарая, весь заваленный старыми кофтами.
Ну да. Городские квартиры не безразмерны. И даже если в сердце городского человека живет Плюшкин, ему волей-неволей иногда приходится освобождать шкафы. Сначала потрепанные одежды хранят на случай «поедем на шашлыки на природу». Потом сгружают в кладовку под девизом «будет, что одеть во время ремонта». После того, как ремонт сделался при помощи бригады специально обученных людей, становится понятно, что вот эти кримпленовые штанцы и тот свитер с вытянутыми до колен рукавами уже точно никто не наденет. Когда тюк с уволенными шмотками становится по размеру равен антресолям, городской человек начинает метаться. Конечно, можно отнести к мусорке, бомжики, небось, растащат. Но выбрасывать жалко (вдруг никто не возьмет?), а хорошими быть хочется. И тогда только два пути – отвезти в церковь или в деревню. Но в церкви такое, может, и не возьмут, а в деревне-то пригодится, чего там.
И горожанин, довольный собой, таранит бабе Клаве или другу Степе полтонны барахла.
Деревенские обычно не отказываются. Я думаю, что это в них говорит впечатанная память о голодных и холодных послевоенных временах, когда нитку цветную не достать было, не говоря уж о кофтах и штанах. Да и места для хранения побольше, чем в городе.
Поэтому все, что попадает в руки селянина, тут же расползается по сарайкам, чердакам, времянкам и подвалам. И там, видимо, размножается внеполовым путем.
Когда мы купили наш дом, мы вывезли оттуда ровно «Камаз» мусора. Чего там только не было: от армейских ботинок, ношенных при Колчаке, до мотоциклетных деталей середины прошлого века. Все это ждало своего часа, чтобы пригодиться. Но не пригодились ни нам, ни прежним хозяевам, которые бодро погрузили в грузовик мебель и необходимый минимум вещей, и отчалили в новую жизнь. А мы остались, и не одни рабочие перчатки истрепались на наших руках, пока добро переселялось в кузов. Но это еще ничего, наши соседи признались, что у них хлама было на два «Камаза». И только неутраченный в ту пору городской менталитет позволил все это вывезти на свалку. Селяне бы не вывезли.
Поэтому антропологам и историкам в деревне куда интереснее, чем в городе. Например, тут легко можно отыскать вещи из позапрошлого века. У бабулек по сундукам лежит «мамина домоткань», - льняные полотна, которые их матери ткали сами. На чердаках можно отыскать полуразломанные прялки, а в погребах, поговаривают, у некоторых прикопаны винтовки военных времен. Иногда мы выкапываем в собственных сараях штуки, которым и ума-то не дать без знаний об истории, культуре и быте русского народа. Как вам, например, трепалка? Или ухват? А может, помните, что такое чапельник?
Как ни странно, чем стариннее штуки, тем охотнее их выбрасывают местные жители: мы сами собирали урожай новеньких глиняных крынок, которые кто-то свалил в кусты в лесу.
Второй слой этих культурных наслоений – советский. Еще стоят по хатам советские серванты, а кое-где и древние стиральные машины да сепараторы пыхтят до сих пор.
На огороде одного селянина возвышается ржавый «Москвич», у другого парад тракторных деталей. В деревне при желании можно легко купить себе всяких древних колхозных механизмов и устройств, которые когда-то растащили с машинно-тракторных станций и припрятали по сараям до лучших времен. Иногда в этих останках технического прогресса мужики отыскивают нечто, что можно приспособить, и тогда советские артефакты идут в дело. Советское тут любят, помнят, и знают, как чинить. Поэтому долго еще все это будет работать.
А вот с третьим слоем не задалось. Он сейчас самый обильный. Тут мы найдем кучи устаревших треснутых мобильных телефонов, видеомагнитофон со стопкой кассет, компьютер, работающий еще с дискетами (помните такие?). И вот этим всем штукам дать ума сложнее всего, потому что они уже ни на что не годятся.
Почему же деревенские все это хранят?
Во-первых, потому что у селян и горожан разное мироустройство. Горожанину надо соответствовать, выглядеть, демонстрировать статус. Впрочем, селянам тоже, но делают они это совсем по-другому. Одежда как статусный признак тут не работает, понятно, что в люди все надевают приличное и чистое, но по последней дольчегаббановской коллекции тут еще никто не чах. Тут нет мебельной или одежной моды, тут никто не заморачивается на трендах. Ценится добротность, и чтоб выглядело «богато». Богатые обои в золотой кружочек висят лет по тридцать. Поэтому селянин – не самый активный потребитель. Он – вторые руки, секонд-хенд для городских отживших вещей.
Селянину важен функционал. Если шкаф потребен и способен нести нагрузку, его будут использовать, пусть он даже кислотно покрашен и выглядит несколько странно, потому что родом из экспериментальной дизайнерской коллекции, которая когда-то произвела фурор. Сколько ж я видела бывшей городской модной мебели в хатах, сплошной винтаж...
Здесь у нас одновременно существует уважение к вещам и полное равнодушие к трендам. Я думаю, что это куда здоровее гонок за модными штуками. Модное как-то слишком быстро устаревает сейчас. Я догадываюсь, что вы, пока читали этот текст, уже два раза подумали, не отвезти ли, действительно, какого-нибудь хлама в деревню бабушке.
И я надеюсь, что в следующий раз вы привезете своим сельским родственникам что-нибудь, что они смогут использовать и наслаждаться. А то месяц назад соседям подбросили от городской родни тонну мягко изданной, унылой современной прозы, которую не может читать без кислого лица даже местная дама-библиотекарь…Впрочем, мягкая бумага тут никогда не залеживалась.
Текст Ирины Мальцевой
Читайте также:
 |
Лето в деревне: думать некогда
|
 |
Как сойти за хорошего человека в деревне
|
|
 |
Записки из деревни: поуехали там
|
 |
Как жители деревни обращаются со своими животными
|
|
 |
Записки из деревни: Где этот дом?
|
 |
Мужчина в деревне узнает себе цену
|
|
 |
Записки из деревни: гастрономия натурального хозяйства
|
 |
Женщина в деревне больше гуляет и дольше спит
|
|
 |
Как и на что жить в деревне?
|
 |
«В деревне Бог живет не по углам…»
|
|
 |
Жизнь в деревне и отношения с местными
|
 |
Есть ли власть в деревне?
|
|
 |
Заготовки на зиму – необходимый навык в деревне
|
 |
Деревенские дети сами просятся в школу
|
|
 |
Как в деревне обходятся без оперы и 3D-фильмов
|
 |
В современной деревне сохраняют русские печи
|
|
 |
Жители деревни умеют устраиваться с удобствами
|
 |
Как встречают Новый Год в деревне
|
|
 |
Секреты долголетия деревенских жителей
|
 |
Кто и как проводит зимние каникулы в деревне | |
 |
Деревенские живут с дикими зверями по-соседски |
 |
Любовь и семья в деревне | |
 |
Праздники в деревне отмечают в согласии с природой |
 |
Приметы весны в деревне | |
 |
На чем ездят в деревне |
 |
Гламур в деревню не придет никогда | |
 |
Воронежские огородники сохранили дедовские сорта овощей |
 |
Записки из деревни: огород для «чайников» | |
 |
Записки из деревни: советы огороднику |
 |
В огороде нужно работать каждый день | |
 |
Весной в деревне делают генеральную уборку |
