Суд по делу бывшего воронежского правоохранителя Георгия Паршукова, которого вместе с его знакомым Антоном Кулыгиным обвиняют в хулиганстве, похоже, зашел в очередной тупик. Стороне защиты, которая, ссылаясь на грубые ошибки в материалах, настаивает на возвращении дела прокурору, планомерно отказывают в удовлетворении любых ходатайств даже без объяснения причин, тем самым сводя на нет фундаментальный для судебной системы принцип состязательности сторон.
– Система не работает тогда, когда должна работать, – констатирует Георгий Паршуков. – Нам даже не объясняют, в связи с чем ходатайства отклоняются.
И подсудимые, и их защитники называют происходящее в Коминтерновском районном суде полнейшим беспределом, предполагая, что суд в их деле совсем не независим.
Кто принимает решения?
На скамью подсудимых Кулыгин и Паршуков попали после событий двухлетней давности. По версии следствия, в январе 2022 года мужчины с разницей в несколько дней будто бы стреляли в окна квартиры родителей бывшей приятельницы Паршукова Яны Солонской (прим. – кстати, сейчас девушка сама фигурирует в качестве обвиняемой в деле о краже банковских средств. Его также рассматривает Коминтерновский районный суд).
Люди тогда не пострадали. Все ограничилось разбитыми стеклами. Несмотря на это, Паршукова с Кулыгиным сначала обвинили в покушении на убийство. И только со временем статью переквалифицировали на 213. ч. 2 УК РФ.
Редакция 36ON уже много месяцев следит за этой историей. В самом начале Георгий Паршуков рассказывал нам, что у семьи потерпевших вроде как есть влиятельный покровитель в региональном управлении ФСБ, курирующий органы прокуратуры. С ним Паршуков был знаком лично еще во времена своей службы в правоохранительных органах. Тот самый «покровитель», которого обвиняемые и защита подозревают в причастности к вендетте (а именно ее все больше напоминает дело), – друг мужа младшей дочери Людмилы Калашниковой, матери Яны.
Очередное заседание по этому странному делу в Коминтерновском районном суде назначено на 20 мая. Оно начинается с требования защиты приобщить к материалам дела возражение на действия председательствующего. Им в этом деле выступает Нил Журавлев.
– Суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или на стороне защиты, – напоминает адвокат Александр Попов. – А судебное делопроизводство осуществляется по принципу состязательности сторон.
При этом Журавлев в ходе заседаний будто бы допускал нарушения действующего законодательства, а также якобы выступал на стороне обвинения и едва ли не выполнял функцию органа уголовного преследования, полагает защита.
Напомним, что именно судья Журавлев в свое время принял решение о мере пресечения для Паршукова в виде домашнего ареста, а спустя три месяца – без явных на то причин – постановил повторно поместить обвиняемого под домашний арест. Свою роль в этом сыграли показания потерпевшей Людмилы Калашниковой, которая, когда дело дошло до допроса в суде, напомним, путалась в обстоятельствах случившегося и отказывалась отвечать на вопросы судьи.
После реплики защитника, который в процессе упоминает несколько прошлых заседаний, когда, по его мнению, председательствующий будто бы вел себя некорректно, суд внезапно берет перерыв, хотя с начала заседания не прошло и десяти минут.
После возобновления процесса очередное возражение все-таки приобщается к делу.
«Отказано», «отказано» и еще раз: «Отказано»
С самого начала рассмотрения дела в суде защита отмечает многочисленные нарушения и странности, которые будто бы имеются в материалах. Вопросы вызывают формулировки, экспертизы, отсутствие страниц в томах дела, которые раньше были на месте. С последним в ходе заседаний, кстати, сталкивались и представители прокуратуры.
– Считаем, что рассмотрению уголовного дела препятствует нарушение, которое невозможно восполнить в процессе судебных заседаний, в связи с чем мы настаиваем на возвращении дела прокурору для устранения нарушения федерального законодательства, – ходатайствует в процессе вчерашнего заседания Георгий Паршуков.
Защита уже некоторое время настаивает на том, чтобы дело было возвращено прокурору. Однако суд как будто не замечает всех нестыковок. В удовлетворении ходатайств – одного за другим – защите отказывают. А обвинение и представитель потерпевшей Людмилы Калашниковой каждый раз заявляют, что действия защиты якобы направлены исключительно на затягивание процесса.
При этом даже у человека далекого от всех юридических тонкостей при изучении документов возникает масса вопросов.
Например, из формулировки в обвинении следует, что преступный умысел у обвиняемых возник «единолично», а также «в составе группы лиц по предварительному сговору». Хотя по законам логики вроде бы может быть или так, или так. Да и когда этот сговор был осуществлен, из материалов, которые следствие передало в суд, не ясно.
Вторая вызывающая вопросы деталь. Статья, по которой обвиняют обоих мужчин, предполагает нарушение общественного порядка. Однако в обвинении наравне с «грубым нарушением общественного порядка» также говорится про «личные неприязненные отношения».
– На всем протяжении судебного следствия, и особенно в данный момент, перед моим непосредственным допросом, мне непонятно, от чего мне защищаться, – продолжает Паршуков. – Поскольку очевидно, что приведенные в обвинении формулировки (прим. – исполнитель или все-таки соучастник, единолично или в составе группы) взаимоисключающие, – заявляет Паршуков.
Третий момент. Как подчеркивает сторона защиты, Паршуков и Кулыгин обвиняются по одному длящемуся преступлению. При этом объем обвинения – разный, чего законодательно в этом случае быть не должно. В обвинении Кулыгина отсутствует один абзац, с описанием событий 3 января. В тот день в окна квартиры на Хользунова будто бы стрелял именно Паршуков.
Как отмечает защитник Валерий Смольянинов, его клиент еще во время самого первого заседания уже обращал внимание на существенные противоречия в тексте обвинения и продолжает об этом говорить, однако значения этому не придается.
– Неконкретизация, заложенная на стадии следствия, препятствует дальнейшему рассмотрению дела судом. Я впервые в своей практике вижу, что по уголовному делу обвиняется два лица, преступление единое продолжаемое, а описываемые действия были совершены как «единолично», так и «совместно, по предварительному сговору».
Государственный обвинитель считает, что в удовлетворении ходатайства следует отказать, указывая, разумеется, на необоснованное затягивание процесса. При этом его выступление выглядит неубедительно.
Смольянинов через суд просит государственного обвинителя сфокусироваться и обосновать те моменты, которые вызывают вопросы. Было ли преступление совершено единолично или все же группой лиц, в связи с личными мотивами или с целью нарушения общественного порядка. И если был преступный умысел, то когда и на почве чего он возник? Ответов нет.
– Мне до сих пор непонятно, почему мы продолжаем рассматривать это дело при очевидности существующих нарушений, – говорит в ходе заседания Смольянинов, отмечая, что и сторона обвинения, и председательствующий просто не могут их не замечать.
Суд берет очередной перерыв – на этот раз через 15 минут после возобновления заседания, а затем, несмотря на приведенные стороной защиты факты, отказывает в удовлетворении ходатайства. Что ж, это было ожидаемо.
Перечисленные недочеты – далеко не единственные. В ходе прошлого заседания, например, выяснилось, что участвующие в деле лица в разной степени ознакомлены с делом, ссылки, имеющиеся в материалах дела, не соответствуют (прим. – поскольку некоторых листов в деле почему-то нет), а срок следствия – пропущен.
«Отказываюсь отвечать на вопросы»
Завершается заседание допросом обвиняемого Антона Кулыгина.
Мужчина излагает свою версию событий. Рассказывает, когда и при каких обстоятельствах познакомился с Паршуковым, почему поехал по указанному адресу.
Свою вину Кулыгин полностью признает, раскаивается и заявляет, что готов компенсировать причиненный ущерб.
Представитель потерпевшей обращает внимание на имеющиеся противоречия в том, что Кулыгин заявил суду и что говорится в материалах дела, зачитывая протокол допроса. Однако в чем именно были противоречия (на слух показания идентичны), не уточняет.
Далее следуют вопросы государственного обвинителя и представителя потерпевшей, на которые Кулыгин отвечать отказывается, пользуясь статьей 51 УК РФ.
На этом заседание завершается. Дальнейшее рассмотрение дела продолжится в конце мая.
