В конце ноября прошлого года в конкурсной программе самого крупного в мире международного фестиваля документального кино в Амстердаме IDFA появилось имя выпускницы воронежского журфака, Дины Бариновой, с ее дебютным фильмом «Прощеный день». Амстердамский фестиваль еще называют документальными Каннами. А спустя несколько дней в Москве фильм нашей землячки уже показывали на самом престижном фестивале российского документального кино «Артдокфест». Кроме того, фильм «Прощеный день» получил спецприз жюри на Московском фестивале короткометражных фильмов «Дебютное кино». Когда Дина ненадолго приехала в Воронеж, нам удалось подробно побеседовать с ней о ее фильме, о том, как она оказалась в кино и почему персонажи документального кино – маргиналы.
«Подходи к человеку вплотную и жди, пока тебе дадут по лицу»
Дина Баринова закончила воронежский журфак, работала журналистом и фоторепортером, занималась живописью и танцами, писала стихи. Некоторые из них вошли в поэтический альманах «Жители меловых гор». Два года назад девушка поступила в школу документального кино известного режиссера Марины Разбежкиной. Самая знаменитая ученица Разбежкиной – Валерия Гай Германика. Специфика школы в том, что на первом месте здесь – не теория, а практика. Уже с первого дня занятий идут съемки, а обучение проходит полтора года. Дальше – слово молодому режиссеру.
- Дина, расскажи, как ты оказалась в мастерской Марины Разбежкиной?
Дина Баринова, выпускница журфака ВГУ, режиссер документального кино
|
|
1 сентября 2012 года я снова поехала в Москву. Мне казалось, что собеседование я провалила с оглушительным треском, но через пару дней я узнала, что прохожу в следующий тур конкурса. После собеседования нужно было снять на заданную тему видеоролик. Потом мне позвонили и поздравили с тем, что меня приняли в школу.
- В школе есть свои «фишки» и действует много запретов. Расскажи, какие?
- Каждый студент делает свой фильм самостоятельно – сам снимает и монтирует. Нельзя пользоваться штативом – камера должна превращаться в продолжение руки. Кроме штатива, запрещено пользоваться «зумом». Хочешь снять крупным планом лицо? Попробуй подойти вплотную к человеку так, чтобы ему не захотелось дать тебе по морде. Помню, как снимала свои первые учебные работы. Меня несколько раз чуть не побили. Я думала, что такими темпами ко второму практическому заданию меня просто убьют (смеется).
- А пример задания можешь привести?
- Ну, например, задание «Остановка». Остановка – какая угодно - все, что ты под этим понимаешь. Это могла быть остановка автобусная, а могла быть – психологическая. Например, замечательную остановку сняла моя однокурсница Алла Максимова. Она сняла реакцию людей, которые проходят мимо МХТ и видят портрет погибшей актрисы Марины Голуб, засыпанный цветами. Один прохожий принес к портрету стопку с хлебом поверх и выпил. Другой, бездомный, сказал "Марин, давай!.." - и тоже выпил. Девушка остановилась, закурила и долго-долго стояла, смотрела в пустоту. Для каждого из них это была остановка – встреча со смертью.
- Какой камерой ты пользуешься?
- Это мой фотоаппарат «Canon 60 D». У нас первые полгода не предъявлялись никакие требования к технике: можно было снимать свое кино даже на «айфон» - главное, чтобы ты по-настоящему умел видеть. К концу года многие ребята накопили на хорошие камеры. Важно понять, какая камера подходит тебе самому и фильму, который ты собираешься снимать. От этого зависит стилистика фильма.
- Что тебе дала эта учеба? Связи, профессиональный рост?
- Когда я только переехала в Москву, у меня было странное ощущение – мне казалось, что я попала в телевизор. Это ощущение усилилось, когда Марина Александровна стала устраивать для нас мастер-классы с известными людьми. К нам приходили режиссеры Авдотья Смирнова, Борис Хлебников, фотограф Сергей Максимишин и многие другие. Огромный плюс школы Марины Александровны в том, что нам всеми способами старались расширить кругозор, просили не замыкаться на «школе Разбежкиной» при всей к ней любви, а понимать и чувствовать разное кино.
- Документальное кино в России - некоммерческое направление? Можно ли с помощью него зарабатывать на жизнь?
- Один из наших преподавателей Михаил Угаров сразу нам сказал: «На документальном кино вы денег не заработаете». Если я не ошибаюсь, пока что из моих однокурсников на своих фильмах никто не заработал ни рубля. Здесь речь скорее об интересе, о страсти, от которой ты не можешь отказаться, и ищешь деньги, чтобы поехать в экспедицию и два месяца сидеть в какой-нибудь деревне с камерой в затекшей руке. Но если ты делаешь свое дело хорошо, рано или поздно должна прийти отдача, мне кажется.
«Прощеный день»
Курсовая работа Дины «Прощеный день» с первых кадров магически завораживает. Фильм повествует о семье Самодуровых из села Углянец Воронежской области. Семья эта необычная – все ее члены слепы. Младшая сестра Шура и два ее брата-близнеца Петя и Алеша – люди в возрасте. Слепая женщина тянет на себе всю семью, ухаживает за братьями, которые в своем развитии остались в пятилетнем возрасте. Когда их родители и старший брат умерли, Шура наотрез отказалась сдавать братьев в психоневрологический интернат.
- Расскажи о своем фильме «Прощеный день». Как ты нашла эту семью?
- Прочитала о них в газете. Я была очень впечатлена и сразу решила, что если поступлю в школу, буду снимать кино об этой семье.
- Как у тебя происходила работа с ними?
- Вначале я никак не могла добиться с героями встречи. У меня не было ни их адреса, ни телефона. Только номер соседки, которая за ними приглядывала. Эта прекрасная женщина боялась, что я могу её соседям навредить, и давать мне их контакт не торопилась. В общей сложности наш с ней телефонный диалог растянулся на полгода: первый раз я поговорила с соседкой летом, а снимать кино начала только в январе. Я к тому времени почти сдалась, решила набрать её номер в последний раз, сказала: «Можно мне одну минуту разговора с Шурой? Если она откажется, тогда я вам больше никогда не позвоню». Мы прекрасно поговорили с Шурочкой, и в тот же день я приехала к ним и начала снимать. Очень волнительный момент – когда ты стоишь перед дверью совершенно незнакомых тебе людей, должен сейчас войти и как-то объяснить, какое ты право имеешь вторгаться в их жизнь и быть её постоянным наблюдателем. Мне повезло, Шура оказалась очень открытой, доброжелательной женщиной. Она волновалась, не холодно ли мне, не хочу ли я есть или спать. Ещё Шура привыкла к тому, что к ним периодически приезжают телевизионщики, и спрашивала: «Хотите, я покажу, как чищу картошку?». Всё это я снимала, чтобы установить контакт. Потом я моим героям надоела, они стали потихоньку забывать, что я в доме. С этого момента начался мой фильм.
- О чем вначале фильма поют братья?
- Они поют псалмы. Я догадывалась об этом, потому что они все время поют религиозные песни. А убедилась, когда смогла разобрать слова нескольких строчек и сверила их с исходником.
Человечный Амстердам
- Твой фильм показывали на самом крупном в мире международном фестивале в Амстердаме. Какие остались впечатления?
- Фильм очень хорошо принимали, аплодировали после каждого показа, желали фильму победы, задавали много вопросов о Шуре и ее братьях. Зрители были очень удивлены, когда узнали, что соцработник от них ушел, посчитав, что слепые люди прекрасно со всем справляются самостоятельно. Некоторые лично подходили после показа и благодарили за эту историю. Мне приятно, что об этих людях узнал мир.
Ещё я побаивалась, что когда увижу лучшие документальные фильмы со всего мира, то изменю свое отношение к нашей школе, разочаруюсь. Но я, наоборот, ещё больше влюбилась. Некоторые фильмы, которые там показывались, для меня были как телепередачи. Там не показывалось событие, а коротко рассказывалось о нём с разных точек зрения. А нас как раз учат ловить на камеру какой-то драматический перелом в жизни героя, не проспать этот момент. То есть если женщина рожает, то нужно снимать процесс родов, а не рассказывать, что вчера она родила. Ещё было забавно, что даже 10-минутный фильм на Западе часто снимает большая команда, титры могут идти несколько минут. В целом мне, конечно, было жутко интересно. В 14 кинозалах с утра до ночи беспрерывно шли прекрасные фильмы, как правило, премьеры, я не понимала, куда бежать и какой из них выбрать.
- Какие воспоминания остались от города?
- Я почти ничего не знала про Амстердам, кроме того, что там полный «легалайз» и поэтому это город греха. Оказалось, что там очень доброжелательные люди – то ли оттого, что они все покуривают травку, то ли оттого, что им вольготно живется. На каждом шагу там тату-салоны и секс-шопы, никто не смущается заходить в эти заведения. В Амстердаме очень раскрепощенные старики – их и стариками, в общем-то, не назовешь. Они яркие, бодрые, полные сил и достоинства. Встречала на улице бабушек в коротких ярко-розовых платьях, дедушек в модных прикидах. 90 процентов населения ездит на велосипедах – и дедушки, и бабушки, и дамочки на каблуках, и мамы с детьми в специальных велосипедных корзинах.
Как-то раз я села на трамвай и через несколько остановок поняла, что еду не в ту сторону. Обратилась к кондуктору: «Извините, я, кажется, еду не в ту сторону». Женщина тут же закричала водителю: « Тормозите!». Трамвай остановился посреди дороги, мне вернули деньги и подробно рассказали, как добраться до места. Еще один показательный случай – как там относятся к инвалидам. Когда человек на инвалидной коляске хочет сесть на трамвай, кондуктор просто срывается с места, бросается к нему, вытаскивает специальный пандус и завозит его внутрь. Всю дорогу он за ним присматривает. И когда человеку нужно выйти, кондуктор с таким же участием помогает ему выйти. И мне становится горько, когда я узнаю, что в нашей стране 60 миллионов выделяется на то, чтобы разгонять тучи перед салютом, а не на то, чтобы построить пандусы для инвалидов…
Быть своим парнем везде
- Критики отмечают, что сейчас персонажами документального кино становятся маргиналы, аутсайдеры. Действительно ли это так? Как ты выбираешь персонажей для своих съемок?
- Вопрос, кто же герой нашего времени, очень сложный. Мы обсуждали его на одном занятии, и так и не пришли к согласию. Одна из интересных точек зрения – это полицейский, который стоит на Болотной площади. Вполне возможно, это неплохой чувак, которому просто как-то нужно кормить семью. Поэтому он пошел в органы и «влип».
Учеников Разбежкиной часто обвиняют в чернушности, в том, что они снимают кино о деклассированных элементах, которые то и дело пьют водку и ругаются матом. На самом деле, эти обвинения мне не очень понятны. Даже на нашем курсе снято много прекрасных, смешных и трогательных фильмов – про бабушку, про свой собственный любовный треугольник, про маленькую дочку. Но после каждого публичного показа почему-то находится кто-то, кто задает вопрос: «Когда вы наконец будете снимать доброе кино?» То есть этот человек только что смеялся и плакал, сопереживал, волновался, чем дело кончится, а потом вдруг решил, что это была «чернуха». По каким-то признакам. Странно.
Марина Разбежкина – одна из тех, кто ввёл понятие «горизонтальное кино». Если раньше кино было «вертикальным» и режиссеры снимали малодоступных людей, то сейчас интереснее всего снимать того, кто рядом – например, соседку. Скорее всего, ее жизнь не менее интересна, чем жизнь президента. Марина Александровна учит нас входить в любую среду без всякого высокомерия, быть своим парнем везде. Другое дело – что персонажа ты выбираешь по душе. Действительно, очень притягательные и яркие герои – это как раз аутсайдеры, фрики. Но вопрос в том, как и про что ты снимешь кино с ними в главной роли.
- Режиссер документального кино вмешивается в процесс съемки? Приходится ли руководить действующими персонажами?
- Это очень интересный вопрос. Вообще нас учили писать сценарий для документального фильма. Хотя, на первый взгляд, кажется, что это безумие. Вся прелесть документального кино в том, что в следующую секунду не знаешь, что случится. Героиня может родить, а может умереть. Наш прекрасный преподаватель, Саша Родионов, который написал сценарии ко многим известным фильмам, в том числе к фильму Бориса Хлебникова «Долгая счастливая жизнь», сказал нам, что сценарий документального фильма – это как водяной знак на бумаге. Это что-то еле проглядывающееся. Сценарий помогает мыслить, может быть, построить композицию фильма.
Для меня сейчас органичен принцип невторжения. Как только я начинаю вмешиваться в происходящее, чувствую, что все начинает разрушаться. Когда я снимала «Прощеный день», я сливалась со стеной. Меня не было. Я впадала в какой-то транс, а когда приезжала домой, то покачивалась, как главные герои. Поэтому, когда меня спрашивают, почему там такие долгие планы, я отвечаю: потому что там так течет время.
Но многие включают в документальное кино элементы постановки. Например, ученица Марины Разбежкиной Наташа Мещанинова в 2007 году сняла фильм «Гербарий» - о конкурсе красоты в доме престарелых. Она сама его придумала. Приехала к ним и сказала: «А давайте проведем у вас вот такой конкурс». Руководство согласилось. Получается, что механизм события она запустила сама. В итоге получился отличный документальный фильм о бабушках, которые не собираются умирать, а очень даже насыщенную проживают жизнь, борются за любовь, за признание.
- Планируешь ли ты что-нибудь снять в Воронеже? Может быть, про воронежских фриков – Аркадия Давидовича, Валерия Исаянца?
- Ха-ха! Они оба в моем списке потенциальных героев. Но выбрать героя - это как ребенка зачать. Никуда не денешься, девять месяцев придется вынашивать. Если я говорю «да» Давидовичу, то на долгое время отказываюсь от остального, от всех других героев.
- Чем ты сейчас будешь заниматься в Москве?
- В марте мы вместе с моими однокурсниками и Алисой Апрелевой, которая не только прекрасная певица, но и первый в России дипломированный музыкотерапевт, будем работать над одним благотворительным проектом. Это будет попытка помощи людям с одним редким заболеванием. Его причину и варианты лечения не может найти никто в мире. Но в России этим больным особенно плохо, потому что им не оказывается надлежащая медицинская помощь. Думаю, что это будет серьезный опыт для нас всех. Возможно, кто-то из больных станет героем документального фильма.
Беседовала Анастасия Сарма.
