В преддверии Дня защитника Отечества мы встретились с пятью представителями разных профессий, чтобы узнать: как трансформируются мечты детства, почему «любимая работа» – это не миф, и остались ли еще сферы деятельности, в которых о равенстве полов не может быть речи.
Максим Лутов, спортсмен, мастер спорта РФ, тренер по гребле на байдарках:
– В детстве я мечтал стать военным. Наверное, как и многие ребята. Не было каких-то особых предпосылок, просто мне казалось это вполне достойной идеей. Но спустя какое-то время я начал заниматься спортом, и из обычного увлечения гребля превратилась в неотъемлемую часть жизни.
Максим начал тренироваться с 12 лет. С годами тренировки становились серьезнее, а цели амбициознее. Сначала начал выезжать на региональные соревнования, потом последовали более крупные – общероссийские, мировые.
Максим признается, что никогда не видел себя «вне этого вида спорта». Поэтому и решил попробовать себя в качестве тренера. Сейчас обучает гребле ребят, начиная с 11-12 лет. Бывает непросто, ведь в начале даже не все из них умеют плавать. Приходится обучать и в прямом смысле брать ответственность за их жизни: лодки нередко переворачиваются. Да и вообще, на воде случиться может всякое:
– В прошлом году у нас на водохранилище парень погиб. Он с друзьями переправлялся на резиновой лодке, и на них налетел водный мотоцикл. Мы кинулись его спасать, но было поздно, – рассказывает Максим.
Но в целом, признается, с работой ему повезло. Не скучно. То подготовка к соревнованиям, то походы. В свободное от основной работы время Максим с единомышленниками развивает и популяризирует в Академии водного спорта греблю на лодках «Дракон». Тех самых, соревнования которых можно в День города увидеть в акватории воронежского водохранилища.
Спортсмен говорит, что в последнее время ребята изменились. У подростков в почете больше компьютерные игры, чем настоящий спорт.
– По моим ощущениям, дети стали слабее. Раньше стыдно было, если подтягиваться не умеешь. А сейчас бывает, приходишь в школы, приглашать на занятия по гребле, а дети не понимают, куда их зовут. Рассказываешь про походы, а они спрашивают, что это за сайт. В общем, компьютеры вместо турников, а парковки вместо спортивных площадок. Грани реальности у них стираются. И это обидно.
Зато те, кто приходит на занятия, в большинстве своем проявляют завидное упорство. Причем девчонки парней нередко обставляют по силе характера.
– Я не жалею, что попал в профессиональный спорт, – признается Максим. – Даже мысли бросить не было. Да, тренировки далеко не всегда просто давались. Но я любил то, чем занимаюсь, и это, пожалуй, затмевало все сложности. Мне всегда хотелось побеждать, хотелось встать на пьедестал, услышать гимн. Это непередаваемые ощущения.
Александр Ивченко, резчик по дереву, многократный победитель международных соревнований:
– В детстве хотел стать режиссером. Рос я в поселке на самом севере Иркутской области. Все мои друзья умели голыми руками ловить зайцев, стрелять из карабина. Но далеко не все читали книги. Поэтому я думал, что прочитаю книжку, сниму по ней фильм, и друзья будут со мной на одной волне. Фильмы-то любили смотреть все.
И все-таки на режиссерский Александр не пошел, хотя в определенном смысле мечта все же исполнилась.
– По диплому я учитель русского языка и литературы, а по профессии, которая отняла достаточно большую часть моей жизни – тележурналист, – признается Александр. – Придя в тележурналистику, я довольно быстро стал тем самым режиссером. Работа в Иркутске, Москве, в Воронеже.
Но со временем стало ясно, что с помощью бензопилы доносить идеи до людей ему проще, чем с помощью газет, телеэкрана и микрофонов.
– Некоторые зрители, когда смотрят нас (прим. ред. – Александр работает с напарником по команде «АэроСани» Александром Алферовым), даже глаза зажмуривают, а иностранцы часто называют crazy russians. Когда нет погрузчика, мы вдвоем полуторатонную заготовку поднимаем с помощью ломов, когда нет крана, становимся друг другу на плечи и работаем на высоте 3 метров без страховки.
Впрочем, без курьезов на соревнованиях тоже не обходится. Например о прогулке по Лондону в мокрой одежде Александр всегда вспоминает с улыбкой:
– У меня оставались 10 часов до самолета, и я решил по городу погулять. «Железный дровосек»: 20 кг инструментов за спиной, еще сумка с 7 кг ручной клади впереди. От вокзала Кингс-Кросс решил пешком дойти до Биг Бена. Наполеон когда-то хотел свои сапоги омыть в Индийском океане, а я решил омыть свои берцы в Темзе. В итоге со всеми инструментами и съехал в реку. Дальше ходил по городу, как маленькая тучка, со всех сторон капало.
Довезти на родную землю кубок это Александру не помешало. В аэропорту ко внешнему виду придираться не стали.
Одна из самых значимых для Александра работ – памятник Олегу Пешкову, пилоту Су-24, сбитого на границе Сирии и Турции.
– В то время я еще работал в журналистике. Чтобы сделать скульптуру, взял отпуск. И пилил ее по зову души, без каких-то коммерческих или медийных планов. Параллельно к этой работе снимал видео для своего YouTube-канала. Опубликовал. Вскоре со мной связалось командование Липецкого авиационного центра, в котором служил погибший летчик. Работу забрали в музей. В то утро я, что называется, проснулся знаменитым. Людей эта история зацепила.
Мастерство резчика по дереву, безусловно, непростое. Но и в этом ремесле можно увидеть девушек. Хрупкие барышни соревнуется наравне с мужчинами, ловко орудуя пилой, хотя помощь им требуется гораздо чаще. Так что нужны сильные помощники.
– А вообще если говорить о разнице полов и выборе профессии, в этом отношении я старовер. Есть огромный пласт женской работы, который не под силу мужчинам и наоборот.
Впрочем, добавляет Александр, «за каждым великим мужчиной обязательно стоит еще более великая женщина».
– Мой роман с бензопилой начался с того, что мне ее жена подарила на день рождения. Сам бы я себе ее никогда не купил. И сегодня моя жена – врач-невролог, мать моих детей, еще и мой директор, и моя муза. Вообще все что мужчина делает, он делает это во имя женщины.
Андрей Повалюхин, сотрудник «убойного» отдела:
В детстве Андрей Повалюхин мечтал быть и космонавтом, и водителем КамАЗа, и военным, и археологом, и даже Робином Гудом. Но когда вырос, пошел учиться на экономиста и начал работать в инкассации. Со стороны казалось, что все в жизни неплохо складывается, но самому Андрею чего-то важного не хватало.
– Мне в какой-то момент просто стало неинтересно. Работа монотонная: расставил людей, они поехали по маршрутам, ну или ты сам поехал. Каждый день одно и то же. Не особенно весело.
Да и удовлетворения такая деятельность не приносила. Поэтому десять лет назад Андрей решил круто изменить свою жизнь и пришел в полицию. Район выбрал посложнее, Советский. Он до сих пор считается одним из самых криминальных в городе.
В начале своей службы в полиции Андрей расследовал дела, связанные с квартирными кражами. Признается, что придя с гражданки ему было достаточно тяжело вникнуть в особенности работы полицейским. Но вскоре освоился и спустя несколько лет перешел работать в управление МВД. Здесь уже приходилось расследовать преступления посерьезней: убийства, изнасилования.
Кажется, что за столько лет работы в органах можно очерстветь. Но тут уж все от человека зависит.
– Мы стараемся абстрагироваться, но когда ты приезжаешь выяснять обстоятельства убийства человека – это всегда трагедия. Очень сложно оставаться безэмоциональным. Особенно, учитывая, что далеко не всегда все однозначно. Одно из последних дел – нашумевшее убийство девушки-кассира на заправке «Лукойл». Да, мы за двое суток с ним разобрались. Но это колоссальное напряжение, из нас просто искры сыпались, – признается Андрей. – Видеть девушку на полу в крови и знать, что у нее еще и двое детей остались - очень тяжело. Сейчас по этому делу идет суд. Надеемся, что преступник получит заслуженное наказание.
Постороннему человеку кажется, что работа в «убойном» отделе, что называется «и опасна, и трудна». Но сами «опера» видят все в другом свете.
– Я всегда объясняю, что это просто работа, которую кто-то должен делать. Почему не я? Тем более, она мне нравится. А риск здесь примерно такой же, как и у водителя рейсового автобуса, который может в любой момент попасть в ДТП, стать виновником чьей-то гибели и погибнуть сам. Хотя контингент у нас тот еще, это правда. Мы задерживаем убийц, людей, которые перешли грань, им уже ничего не страшно. Выезжая на любое задержание, всегда надеешься, чтобы все прошло как по учебнику. Но посмотрите, что вокруг творится: постовые остановили двух наркоманов, один из них выстрелил в сотрудника полиции. Тут никогда не знаешь, когда и с какой стороны тебе кирпич в голову прилетит. Но как такового страха у меня никогда не было. Особенно во время задержания. В этот момент ты думаешь только о том, как преступника блокировать, если он попытается сбежать.
Сам Повалюхин пришел в органы уже более чем в сознательном возрасте, то есть это было взвешенное решение. Часто же бывает, что молодежь профессию романтизирует и приходит с завышенными ожиданиями.
– Неокрепшее сознание может сыграть злую шутку, – соглашается Андрей. – Люди по-разному на события реагируют. А еще молодость – это энергичность, стремления, желание. Опыта бы еще к этой энергии. Но вообще, если есть хорошие наставники – все будет хорошо. Эту преемственность мы, к сожалению, утратили. Во время реформы, когда милицию переименовывали в полицию, многие специалисты с огромным опытом попали под сокращение. Это, на мой взгляд, было неправильно. Молодежь должна у кого-то набираться опыта.
– Я пришел сюда за азартом, возможностью приоткрыть завесу чего-то темного и непонятного и докопаться до неприглядной истины. Если бы мои дети выбрали для себя эту профессию, то я бы понял и поддержал. Чтобы идти работать в полицию, да и в любую другую сферу, нужно желание. Представь, если врач пойдет работать сталеваром или хирург без образования будет делать операции. Это примерно то же самое. Идти в полицию за состоянием не имеет смысла, а вот если ты хочешь послужить своей стране, гражданам своей страны, то это правильный выбор.
Руслан Юлианов, начальник караула, старший лейтенант внутренней службы Пожарно-спасательной части №2 Ленинского района:
– Я с детства хотел делать что-то крутое, помогать людям, которые попали в беду. Всегда смотрел в сторону военных, ну и супергероев вроде Бэтмена или Робокопа, которые стоят на страже города, – смеется Руслан. – Примерно так я и видел свое будущее. Просто еще не понимал, как это должно конкретно выглядеть, хотя и склонялся к армии. После школы надо было куда-то поступать. В моем родном городе специальности в военном училище мне не подходили, поэтому выбрал Воронежский институт противопожарной службы, который закончил с красным дипломом.
Родственников или знакомых в пожарной охране у Руслана не было. Профессию выбирал, признается, «по наитию». За высокими зарплатами не гнался.
– При распределении я просился именно на место начальника караула, чтобы исполнить свою мечту. Служу уже шестой год. В наши обязанности входит выезд на тушение пожаров, ликвидация различных чрезвычайных ситуаций, последствий ДТП. В общем, если в городе проблемы, то мы туда едем. А потом уже вызываем коллег из полиции, медиков.
Руслан признается, что о многих случаях, которые происходили на работе, вспоминать не хочется. Стороннему человеку непросто даже представить, с чем приходится сталкиваться во время пожаров.
На работе всякое бывало: и курьезы, за которые потом наказывали (в начале карьеры Андрей решил от переизбытка эмоций по радиосвязи матом выругаться по поводу масштаба пожара), и случаи из разряда «киношных» историй:
– На одном из пожаров прогорел пол, и я чуть не провалился. Сергей, мой заместитель, старший прапорщик, тогда, как фильме, поймал меня сзади за баллон и вытащил. Не знаю, как он успел среагировать. Сам я уже был готов к падению. Опыт и профессионализм, что тут еще сказать. Вообще, когда я пришел в караул, я был сильно моложе всех. Работал с возрастными мужиками. В их годы лазить по пожарам – это круто. У них такой колоссальный опыт. Даже в критической ситуации не волнуются и не переживают.
На вопрос о девушках-спасателях отвечает, что в карауле барышням точно не место:
– Это тяжелая физическая работа. Бывает и страшно, и грязно. После пожара руки не отмываются несколько дней. Не зря Бог поделил людей на мужчин и женщин. У нас должны быть разные занятия.
Марк Шишкин, спортивный фотограф:
– В детстве я мечтал быть космонавтом, а в юношестве – летчиком, – рассказывает нам Марк. – Даже подумывал о поступлении в летное училище. Но проблемы со здоровьем не позволили мне осуществить детско-юношеские мечты, пришлось искать себя в чем-то другом. Хотя к космосу я все же приблизился максимально, насколько смог, поступил учиться на кафедру астрономии и много лет отдал этой науке. Да и к самолетам я до сих пор дышу крайне неровно.
Цели быть спортивным фотографов у Марка никогда как таковой не было. Скорее, так сложились обстоятельства, что на данном этапе много съемок именно в этом формате.
– Когда-то я был 2,5 года в должности военного фотографа, и мне хотелось продолжать снимать что-то захватывающее, динамичное. Я понимал, что с моим имеющимся опытом мне надо не в студию, а куда-то, где требуется абсолютно иной уровень профессионализма и понимания происходящего вокруг. А что, как не спорт, этому соответствует? И хотя моя основная специализация – это автоспортивная съемка, я снимаю многие дисциплины: футбол, волейбол, хоккей, эндуро, бокс, ММА и прочее.
Жизнь спортивного фотографа скучной не назовешь. Чего только за эти годы не случалось.
– Как-то раз на соревнованиях по дрифту в Крыму я ехал на пассажирском сидении и снимал заезд, как в самом конце траектории наша машина поскальзывается на пыли, и уходит в стену. Тогда я впервые на своей шкуре узнал, что чувствует пилот во время аварий. Вообще же, с завидной регулярностью случаются какие-то аварии, когда я с профессиональными гонщиками еду на соседнем сидении. Кто-то даже шутил, мол, не сажайте Шишкина к себе, он плохо на тачки влияет. А в прошлом сезоне в Рязани на чемпионате по дрифту в бетонную стену, за которой я стоял вплотную, на полном ходу врезался автомобиль. То есть меня от него отделяло сантиметров 30 бетона. Шуганулся я тогда знатно. Зато сделал крайне эффектные кадры аварии в непосредственной близости.
В том, что мастерство фотографа зависит далеко не от пола, Марк не сомневается:
– Во время работы в должности военного фотографа я видел военнослужащих-девушек. Видел, как они наравне с парнями служат, делают упражнения, стреляют, дерутся, карабкаются по стенам. Поэтому женщин хоть и принято считать слабым полом, но они слабее ровно до того момента, пока им не понадобится обратное. Уверен, что женщины могут гораздо больше, чем нам навязывают сексистские стереотипы. Уж если есть женщины-военные, женщины-гонщицы, женщины-летчицы и женщины-космонавты, то, на мой взгляд, вопрос о том, что женщина может работать лишь на определенных «женских» специальностях давно не стоит. По крайней мере, в прогрессивно мыслящем обществе.
Фотографии: предоставлены героями историй.
