Еще десять лет назад было сложно поверить в то, что в Воронежской области будут заниматься виноградом на промышленном уровне.
Долгое время считалось, что благоприятные условия для этой культуры заканчиваются на 50-й широте. Выше этой цифры, конечно, не «вечная мерзлота», но винограду однозначно будет не хватать света и тепла.
В России эту «догму» уже опровергли в Самарской области, где на 53-й широте находится самая северная винодельня страны. Воронеж располагается на 51-й, в соседях по координатам Великобритания, Германия и Канада, где виноделие давно имеет место быть. А что же у нас?
В 2022 году департамент аграрной политики Воронежской области сообщил о реализации первого «за всю аграрную историю региона» проекта промышленных виноградников. В Верхнемамонском районе агрофирма «Рассвет» несколько лет назад высадила 3 га виноградников.
В виноделии есть понятие «хороший год». Хорошим считается тот, когда виноград получил достаточно солнца и влаги. Воронежского вина пока еще нет на прилавках, но мы решили узнать, каким стал для «Рассвета» урожай 2023 года.
Центральный парк Воронежа, фестиваль «Город-Сад», дальняя площадка в районе бывшей конюшни. Огромная очередь к стенду с лозой и гроздьями — тут историческое событие, продают воронежский виноград!
«Рассвет» совершенно не ломит цену, отдавая свой виноград за символические 100 руб. за кг. Пробуем несколько сортов винограда («Фуршетный» и др.). Вкус ягод однозначно интереснее и насыщеннее приторных привозных, к которым привыкли наши рецепторы.
«С виноградом нужно все делать вовремя»
В том, что на фестивале воронежский виноград уходит ящиками, есть большая заслуга одной женщины. Елена Баркалова имеет прямое отношение к процессу его выращивания. Она — виноградарь «Рассвета». Три года назад круто изменившая свою жизнь:
— Работала учителем физкультуры в Воронеже. Очень хотелось перемен. И в 57 лет они случились! Сначала я увидела в передаче «Проселки» Николая Сергеевича Колтакова сюжет про виноградники моей малой родины. Затем приезжаю в Верхний Мамон, а мне мама рассказывает про Лозовое. И я загорелась! Решила встретиться с Сергеем Викторовичем Агибаловым (директор КФХ), застала его на месте раза с третьего — он все «в полях», а я же не знала тогда всех колхозных дел. Показала фотографии своего участка: на тот момент я уже 36 лет занималась виноградом как любитель, у меня было несколько десятков кустов.
Через две недели Елене позвонили и спросили: «Не передумала?». Она быстро собралась и отправилась в Верхний Мамон.
— Приезжаю, смотрю черенки на посадку готовят. Так мы посадили еще 1000 кустов. Сейчас у нас 6 га и 6000 кустов винограда. Сорта: «Преображение», «Восторг», «Байконур» и др. Еще под будущее вино закупили 2000 кустов «Красностопа Золотовского», ездили за ним специально в Волгоград.
Сезон у Елены Баркаловой начинается в марте. Вместе с ней трудятся еще два помощника. Работа идет до ноября, пока весь виноград не укроют. «Рассвет», как и все северные виноградники России использует укрывной метод. У лозы должна быть «шапка» тепла, винограду нужно адаптироваться к смене погоды постепенно, резкие перепады температуры для него губительны.
— За эти несколько лет никаких проблем у нас не было. Зимовал отлично. В Лозовом хороший склон. Почва у нас — чернозем с супесью. Больше забот могут создать мыши — они могут мощно объесть лозу. Вот здесь нужно быть бдительными и заранее принимать меры. С виноградом нужно все делать вовремя, не лениться. Еще он любит камни. Мы стараемся его «нагружать побольше, это важно.
В Верхнем Мамоне придерживаются «крымского метода» возделывания лозы: посадка черенками под пленку, железные регулирующие стойки с проволочной обвязкой, укрывание грунтом, пропашка трактором. Со следующего года «Рассвет» вплотную подходит к производству вина. Сейчас агрофирма находится в процессе получения необходимых документов и лицензии.
— Руководство хочет меня обучить на винодела в Новочеркасске (там находится ВНИИВиВ имени Я.И. Потапенко — прим.ред.). В моих планах есть получение профильного образования. Я же своим способом делаю вино — у меня дядя с Краснодара, он меня и научил, — рассказывает Елена Баркалова.
Агроэкотуризм — приоритетное направление для «Рассвета». Уже посажен сад: яблони, абрикосы, груши, грецкий орех. Хотят производить сухофрукты (есть оборудование для сушки), лимонады и соки. Какие виды ждут туристов в Лозовом? Елена Баркалова сравнивает их с Большим Сочи:
— Я много лет занимаюсь горным туризмом. Тут местность, очень похожая на Хосту, я ее так и называю — «маленькая Хоста». А если на Белую речку приедете — увидите, там и плющ растет, локация напоминает Кудепсту в Большом Сочи.
Началось строительство шато, где будут проходить экскурсии. Кстати, мероприятия в Лозовом уже организуют. 31 августа здесь был День виноградаря.
— Мы видим широкие перспективы. Я всегда иду вперед! Виноградники — это мое все, я долго не могу без них, даже если сильно устаю. Я лечу на работу!, — отвечает на вопрос о будущем воронежского виноделия Елена Баркалова.
«Терруар Верхнего Мамона южнее Ростова-на Дону»
Владимир Николаевич Бабенко, председатель объединения частных питомников МОО «Клуб виноградарей и садоводов» — один из создателей известного сорта винограда «Мукузани Воронежский», хорошо адаптированного к нашему климату.
В появлении «Рассвета» он сыграл ключевую роль. Именно на его мероприятии руководство Верхнемамонского КФХ вдохновилось созданием промышленных виноградников. Дальше завертелось-понеслось: губернатор Александр Гусев не только одобрил строительство винодельни, но и даже придумал ей название — «Шато Рассвет».
— В нашем регионе продукт должен течь из утюгов и чайников. Очень много препонов, которые мы пытаемся пробить. Вся отрасль нацелена на интересы крупных товаропроизводителей. Нам нужно объединяться! До сих пор нет регистрации сортов. Нет регистрации — нет субсидирования государством. По Черноземью в Реестре виноградных насаждений только один — венгерский «Бианка». А у нас возделывается 600 сортов! Из которых — 120 технических. Парадокс: на бумаге их не существует. Но они растут, из них получается продукт. — сокрушается Бабенко.
Владимир Николаевич — ученый-агроном. 25 лет занимается виноградом. Свою деятельность характеризует коротко: «Это мое хобби и жизнь». Считает своим долгом «поставить на ноги» воронежский агросектор в сфере промышленного виноградарства и виноделия:
— Мы все рассчитали и сделали экономику — на сотке человек может получить прибыли 65 тысяч за год. На 10 сотках — 550 тыс руб. Если открывать винодельню, а для нее достаточно 3 га, то это 12,5 млн руб. Тяжело перейти от одной сотки к десяти! Лицензия для производства не вопрос — 65 тысяч на пять лет. Но вы ее должны получить, когда у вас будет хотя бы гектар виноградников. Так разрешите торговать на выставках! Сейчас штраф может доходить до 500 тыс. руб. Это запредельно много.
По мнению Бабенко, крупные товаропроизводители вина лоббируют свои интересы:
— «Мелочевка» им не нужна. Это потенциальные конкуренты.
Владимир Николаевич высоко оценивает земли Верхнего Мамона. Но считает, что из-за капризов погоды лучше все равно перестраховываться:
— Если виноградник пострадает, его восстановление занимает в среднем три года. В целом же, по климатическим условиям и сумме активных температур терруар Лозового выходит южнее Ростова-на Дону, до него, кстати, всего километров 350. У нас южный, юго-западный склон. В «Рассвете» возделывают и те сорта, которые можно не укрывать. Всем занимается большая наука. КФХ сотрудничает с Белгородским национальным исследовательским университетом.
«Винодельни приводят огромный туристический поток»
В октябре 2022 СМИ региона писали о том, что самую первую партию воронежского вина изготовят в научном институте Новочеркасска.
36ON нашел эксперта, которому довелось попробовать этот исторический напиток. Им стал Алексей Синельников — наш земляк, журналист, автор популярного телеграм-канала «Вино и Люди».
— Вы стали одним из первых дегустаторов «проб пера» воронежского «Шато Рассвет». Как можете его оценить?
— Высоких ожиданий у меня не было, это только начало пути. Красное сухое вино, производилось оно из их винограда, но не на месте (еще не было нужного оборудования), а в Ростовской области. О продукте уже можно разговаривать. Но на мой взгляд, все-таки лучше начинать с белых вин, потому что почва и климат Верхнемамонского района располагают больше к ним. В любом случае, проект интересный!
У начинающих производителей есть одна общая проблема: они немного замкнуты и сосредоточены больше на виноградарской тусовке, а не на винодельческой. Я помогаю землякам (Алексей Синельников родился в Калаче — прим.ред.) в этом вопросе. Потому что «Рассвету» пора уже отрываться от «садоводческого» сообщества и выходить на круги виноделов, бывать на профессиональных выставках и дегустациях.
— Самой северной винодельней нашей страны является Самарская область, 53 широта, проект Denisov Winery. На ваш взгляд, нашему региону с его 51 широтой лучше ориентироваться именно на их опыт?
— Да, они севернее от Воронежа по широте. Я хорошо знаю их историю, они начинали примерно так же, из сферы АПК. Это семейное предприятие, Денисовы владеют огромным овощехранилищем. Десятилетие назад они добавили в свой «портфель» виноградарство. Направлением занялась дочь основателя и невероятно увлеклась. Вообще, это отличительная черта тех, кто близко подходит к процессу виноделия. Неизменно влюбляются!
Самарский проект сделал все правильно: сначала они консультировались по терруару и саженцам с Дмитрием Гусевым («Гусевъ»). Это один из самых интересных виноделов в нашей стране. Дмитрий всегда помогает, он сам создает вино в нестандартном регионе (Волгоград). Затем к самарским «северянам» подтянулись ребята из Анапы — давали советы по производству вина. Обмен опытом нужен всегда! Хуже всего, когда люди замкнуты в своем кругу. Я очень хочу, чтобы земляки избежали этого.
— Терруар Воронежской области — какой он?
— Про Воронеж уже нельзя сказать ничего экзотического. Просто не хватает сильно увлеченных людей. Виноделие здесь прямо просится. Все для этого есть!
Если до сих пор кто-то считает, что Воронеж — «какой-то страшный Север», то это не так. Возьмем частный опыт Александра Герасименко, он делает прекрасный продукт. Даже в Подмосковье уже есть сухие вина. И вообще, в мире самый северный виноградник находится в Норвегии.
Вернемся в родную Воронежскую область. Меловые горы за Доном, которые тянутся и по Ростовской области — на таких почвах получаются отличные вина. Есть же гибриды (например, немецкие), заточенные именно под нашу погоду.
Такие сорта успевают набрать солнца за лето и нормально переносят зимние холода. Когда с Денисом Руденко (винный критик, журналист, член Союза сомелье — прим.ред.) мы обсуждали потенциал региона, то говорили о сорте «Солярис», который хорошо выдерживает кислые почвы. Его прекрасно возделывают в Германии, а у нас с ним работают лишь несколько виноделов. По мнению Дениса Руденко, именно из «Соляриса» Воронеж мог бы производить миллионы бутылок игристого резервуарным методом. Воронежское просекко, проще говоря. Это неплохая бизнес-история для начального этапа, когда нужны оборотные средства. Ведь на изучение терруара уходят десятилетия. Классное и ароматное игристое из Воронежа, почему нет?!
На черноземы сажать виноград практически бесполезно, потому что лоза превращается в лиану с «так себе» ягодками. Когда говорят, что «лоза должна страдать», речь про бедность почвы. Тогда корни уходят глубоко в поисках пропитания. За счет этого формируется минералогия, полезные вещества и тот самый терруар в бокале.
— Внутренний туризм — важный сегмент экономики страны. Вы много путешествуете по стране. Расскажите, как влияет виноделие и эногастрономия на туристическую отрасль?
— Это одна из моих любимых тем, как журналиста. Развитие территорий вокруг виноделия — мощнейший триггер! Там, где делают вино, немедленно появляются отели и рестораны. Только что по югу прошла премия WHERETOEAT, выбирали лучшие рестораны. И на третьем месте «Винотеррия» при винодельне Нестеровых.
Примеров, когда виноделие всего за несколько лет приводило огромный туристический трафик — десятки! «Шато Пино» под Новороссийском. Все началось с покупки ресторана и участка вокруг. Потом сделали улиточную ферму, стали проводить фестивали вина. У них еще не было своей винодельни. Через год у них уже был поток в 40 тыс. туристов. Сейчас свое производство, отель, город мастеров.
Так что виноделие — однозначно перспективное направление для Воронежской области, некая диверсификация.
— Море — все-таки важный фактор притяжения. А если без него?
— «Лефкадия» — нет моря, от них начинается Кавказский хребет. Это Крымский район Краснодарского края. Проекту 12-13 лет. За это время они настолько раскрутили эногастрономическую часть, что в этом году к ним на Масленицу приехало 11 тыс. человек. Вот так они стали заложниками популярности! У них есть озеро, лавандовые поля, музей, ресторан. «Абрау–Дюрсо» — к ним приезжает 500 тыс. человек в год.
Я долго жил в Павловске, закончил там школу. И мне всегда обидно, что его исторические достопримечательности видели не все. Мы ради подземных пещер способны полмира пересечь. А они есть в Воронежской области, в Белогорье. Но туристический поток там пока небольшой. Потому что под одну точку очень тяжело съездить. Хочется побольше посмотреть. Не хватает инфраструктуры. Винодельня неподалеку объединила бы огромное количество разрозненных туристических направлений. И деньги бы оставались в области.
Еще 15-20 лет назад в нашей стране не было такого опыта. За развитием энотуризма очень интересно наблюдать. Виноделие потащило за собой много разных индустрий. Появились винные гиды. Раньше этого «племени» не было. Как и шеф-повара в свое время, виноделы тоже стали звездами. У них есть свои гастроли по городам.
Эта отрасль настолько многогранна, что у меня каждый раз захватывает дух. Я работал журналистом (Алексей Синельников 5 лет был собкором «Комсомольской правды» в Центральном Черноземье — прим.ред.), редактором, собственником СМИ. Сейчас у меня телеграм-канал и мне не надоедает писать об этом. Я веду его уже седьмой год. И отечественное виноделие постоянно подкидывает мне новые сюжеты.
фото — Юлия Воронкова, 36ON
