Практически любая история про 90-ые сопровождается прилагательными «лихие». Эпитет сразу погружает в атмосферу тех времен.
Перестройка, разгул преступности и «вишенка на торте» этого непростого десятилетия — экономический кризис 1998 года. Дефолт уже встроен в наш культурный код наряду с «Владимирским централом» Михаила Круга, «Ветром» Натали и «Сибирским цирюльником» Никиты Михалкова. Все эти произведения вышли в 1998, невольно став тем самым «якорем», вытягивающим воспоминания на генетическом уровне, достаточно лишь услышать: «Когда я банковал, жизнь разменяна», «Ветер с моря дул, нагонял беду» и «В этой удивительной стране все в крайностях <...> и всё всерьёз, всё до конца».
Как переживали экономический кризис 1998 в 500 км южнее Москвы? Рассказываем в нашем спецпроекте «25 лет дефолту». Реальные истории тех, кто не только выжил в 90-ые, но и сумел сохранить свой бизнес. Воспоминания воронежских предпринимателей на фоне настоящих хранителей времен — региональных газет.
«Эхо» кризиса в Азии 1997 года
Но для начала — ликбез. Мы попросили доктора экономических наук, профессора кафедры экономики, финансов и менеджмента Воронежского филиала РАНХиГС Валентину Васильевну Сыроижко объяснить, почему в 1998 случился дефолт:
— Государство может планировать и реализовывать свой бюджет разными способами. В 90-е годы популярной практикой возмещения бюджетных дефицитов стал выпуск государственных краткосрочных облигаций (ГКО). Страна открывает свой рынок облигаций как для резидентов, так и для иностранного капитала, поддерживая при этом фиксированную валютную ставку. Примерно так развивались экономики «азиатских тигров». С 1993 года подобный сценарий был предложен и России.
В определённый срок страны должны выплачивать проценты по долгу, а в итоге — всю сумму. В 1997 году в странах Восточной Азии грянул финансовый кризис: внешний долг стал превышать показатели ВВП, что привело к падению курсов национальных валют. Проценты по ГКО стали расти, а инвесторы - выводить активы. В Азии это привело к банкротству крупнейших национальных банков и производств, а также стремительному снижению цен на сырьё.
Многие экономисты утверждают, что кризис в Азии был спровоцирован намеренно, чтобы быстрорастущие экономики не смогли бы создать конкуренцию Западу. Дефолт в России во многом можно назвать «эхом» кризиса в Азии 1997 года. Так как экономика России по большей части существовала за счёт экспорта топливно-энергетических ресурсов, падение цен на нефть существенно повлияло на рост долга и последующее падение рубля.
Экономическая политика новой России была крайне противоречивой. С одной стороны, в Государственной думе всё ещё сохранялись про-социалистические настроения и могущественные силы, которые не допускали свободный рынок и иностранный капитал в некоторые секторы экономики. Огромное внимание уделялось социальным обязательствам государства, которые выплачивались в основном с помощью заемных средств после продажи ГКО.
Рыночные реформы были половинчатыми и непоследовательными, что осложняло для государства возможности выплаты долгов. Министерство финансов настаивало на ослаблении рубля и возможности свободного движения капитала, когда Центральный банк активно поддерживал рубль с помощью валютных интервенций, средства на которые привлекались также с помощью ГКО.
После Азиатского кризиса 1997 года процентные ставки по государственным облигациям стали сильно расти. На фоне падающих цен на энергоносители кризис стал практически неизбежен. Курс рубля упал с 6 руб. до 20 руб. за доллар. Цены на импортные товары подорожали на 400%, когда повышение цен на продукцию отечественного производства составило около 11%.
«Весь Воронеж ринулся к нам»
Генеральный директор Ювелирного Дома «Сердолик» Ольга Ивановна Шершнева:
— Для меня 1998 год был показательным и поучительным. Мы уже более четырех лет занимались ювелирным бизнесом. Закрыли все кредиты, распоряжались собственными средствами. Наступает август. Отмечу, что тогда в Воронеже существовало не так много ювелирных магазинов. Федеральные сети были только «в проекте».
Так вот, в августе 1998 в Воронеже закрылись все ювелирные точки. Предприниматели боялись, не знали, как себя вести. Доллар вырос в 6 раз (был 3,5 рубля, а стал 18). Мы привязаны к тройской унции (единица измерения драгоценных металлов - прим.ред.), а она, в свою очередь, к курсу доллара на мировой бирже. В итоге я стала единственной в городе, кто спокойно продолжил работать. На тот момент у нас было пять магазинов: один в собственности, остальные в аренде.
Весь Воронеж ринулся к нам. Потому что в кризис люди стараются сбыть денежную массу и купить золото. С прилавков сметали все. На руках у меня оказалась огромная денежная масса. Рубль ослабевал. Я понимала, что возврата к прежней стоимости унции уже не будет. Нужно было срочно вкладывать в товар. Я поехала на завод и купила все самое лучшее, все новинки. В любом бизнес важен оборот. Товар и деньги не должны лежать. Все должно крутиться-вертеться. В последующие кризисные моменты я принимала аналогичное решение — продолжать работать.
1998 — стал подарком судьбы для меня. Но и я без дела не сидела. Перед этим я успела рассчитаться со всеми кредитами, рисковала только своим капиталом. Я очень экономно распоряжалась средствами, направляла их исключительно на развитие бизнеса.
В бизнесе нужно уметь рисковать. Но делать это нужно с умом и вовремя. Я рискую всю жизнь. Поэтому сейчас «Сердолик» — российский бренд. Наша компания известна во всей стране, мы работаем с самыми крупными заводами.
90-ые активно романтизируют. Знаете, нам было совсем не до романтики: нападения на квартиру, покушения на детей. Ко мне не раз приходили суровые ребята с предложением «крышевать». Горжусь тем, что не платила никому. Все решала дипломатически: я знаю, как и с кем разговаривать, в каком тоне вести диалог.
Золото — вечный металл. Во все тяжелые времена люди вкладывали именно в золото. Потому что это то, что можно держать в руках. И с каждым годом оно становится только дороже, как и драгоценные камни. Это вечные инвестиции.
Считаю, что периоды турбулентности дают очень большие возможности для смелых и творческих людей. Многим из современного поколения кажется, что в 90-ые заработать было очень просто. Поезд, который нам «привозил» везение, снова вернулся. Сейчас он на стоянке. Хотите проделать такой же путь, как мы? Запрыгивайте в него!
«Доллары нам не нужны»
Основатель СКБ ЗАО «Рикон» Владимир Кузьмич Агупов:
— Приехали в Москву за деньгами. С нами за линию (производство глазированных сырков — прим.ред.) заказчик долларами в чемодане хотел расплатиться, а мы потребовали рубли на расчетный счет. Наши партнеры тоже ничего не знали о ситуации в экономике, но съездили и поменяли валюту для нас. И через несколько часов случился дефолт. Это было в тот самый день, 17 августа 1998.
«Товарные запасы решают»
Предприниматель, инвестор, концессионер парка «Дельфин», Советник главы города Воронежа по предпринимательству Эдуард Алексеевич Толоконников:
— В 98-м году мне было 29 лет. В это время преимущественно все формировалось «на связях»; считалось, что нужно зарабатывать знакомства. У меня же была позиция, что главное — свои силы, а «связи» — вторичны. Поэтому «терок», участия в каких-то захватах, опасных ситуаций у меня не было. Занимался продажей импортной техники. Запомнилось, что осенью доллар, который летом стоил 6 руб., вырос до 25 руб., а к январю и до 30 руб. В пять раз увеличилась стоимость импортных товаров.
И тогда, и сейчас мы вкладываемся в склад, у нас много продукции в наличии — это и спасло. Цены выросли, но спрос упал, выжили только за счет наценки. В принципе, то же самое переживали и в 2014, и в пандемию. Во все кризисы в моем бизнесе решали товарные запасы, позволяя платить зарплату и закрывать проценты по кредитам.
Применить опыт 1998 сложно к нашему времени: тогда практически не работало законодательство. Для экономического рывка государству нужно больше предпринимателей, а предпринимать можно в любой сфере — была бы хорошая идея, «закрывающая» потребности людей.
«Просто пережидали»
Генеральный директор фирмы «СНЭК» Андрей Голомедов:
— Ради развития бизнеса пришлось кое-что продать. Всем пришлось. Чипсы жарили сами, рабочих не было. Года полтора ушло на отработку рецептуры. Если честно, уже хотели все бросать. Думаю, что «выехали» мы только на энтузиазме. Когда случился дефолт, месяца три мы стояли. Все подорожало, работать не на чем. Пленка у нас была импортная, цена на нее выросла, в магазинах творилось что-то непонятное. Ничего не делали, просто пережидали.
«Очередь в магазин начиналась с улицы»
Директор магазина-мастерской «Мир Часов» Игорь Иванович Малеев:
— 20 августа 1998 года открылся наш «Мир Часов» на Плехановской, 21. Он стал первым большим магазином часов в Воронеже. За несколько дней до этого события развивались стремительно. 17 августа СМИ сообщили о дефолте. Смотрю, доллар уже в три раза возрос. Народ сметает все! Очередь в магазин начинается с улицы. Решили не закрываться, а в «прямом эфире» переписывать ценники. Умножали на 2,5. Ажиотаж у покупателей только увеличивался!
Открытие было заранее запланировано, уже рекламу дали. Нужны часы, а в Москве с ценами полный кавардак. Я из своих киосков подергал товара, мы его на витринах пореже разложили. Непонятно по какой цене, но я ее умножил на два. Открыли магазин. Покупатели смели все! Но потом, когда поехал в Москву за новой «порцией» товара, оказалось, что на вырученные деньги закупил товара ровно в два раза меньше в штуках, чем продал перед этим.
Это еще не все. Я же под открытие магазина занял денег на покупку помещения (квартиры на первом этаже) под магазин «Мир Часов». Квартиру купил за бешеные деньги — 45 тысяч долларов. Просто невероятная сумма на тот момент. После дефолта она стала стоить 8 тысяч долларов. Занимал у товарища, в рублях. 18 августа 1998 он приходит и говорит: «Давай пересчитаем количество заемных рублей по новому курсу доллара». А, надо сказать, что заем был под 20% в месяц, такая была гиперинфляция. Но мне как-то было все равно, ведь ни рублей, ни долларов у меня не было, я все вложил. Дефолт 1998 года принес около сотни тысяч долларов убытков.
Открытие было заранее запланировано, уже рекламу дали. Нужны часы, а в Москве с ценами полный кавардак. Я из своих киосков подергал товара, мы его на витринах пореже разложили. Непонятно по какой цене, но я ее умножил на два. Открыли магазин. Покупатели смели все! Но потом, когда поехал в Москву за новой «порцией» товара, оказалось, что на вырученные деньги закупил товара ровно в два раза меньше в штуках, чем продал перед этим.
Это еще не все. Я же под открытие магазина занял денег на покупку помещения (квартиры на первом этаже) под магазин «Мир Часов». Квартиру купил за бешеные деньги — 45 тысяч долларов. Просто невероятная сумма на тот момент. После дефолта она стала стоить 8 тысяч долларов. Занимал у товарища, в рублях. 18 августа 1998 он приходит и говорит: «Давай пересчитаем количество заемных рублей по новому курсу доллара». А, надо сказать, что заем был под 20% в месяц, такая была гиперинфляция. Но мне как-то было все равно, ведь ни рублей, ни долларов у меня не было, я все вложил. Дефолт 1998 года принес около сотни тысяч долларов убытков.
Но ничего, выкрутился со временем, все выплатил, благо нервная система была в порядке, и я не заморачивался никакими переживаниями за будущее.
«Американцы расторгли с нами договор»
Основатель первой пейджинговой компании в Воронеже «НьюКом» Зиновий Львович Розенберг:
— В 1996-м мы приступили к разработке своей сотовой системы. Через два года она была готова. Много времени ушло на уменьшение самого телефона. Не буду скрывать, что первыми заказчиками сотовых систем были американцы. Они зарегистрировали в России фирму, получили частоты, на них заказывались базовые станции и сотовые телефоны. Все это производили в Воронеже. Потом случился обвал 98-го, все произошло так быстро. Наши партнеры работали так: допустим, заказывают комплект на Ростов. Мы создаем смету, они переводят деньги на расчетный счет. Он у меня был тогда в банке «Воронеж». Наступил дефолт, денег нет вообще. Приехали американцы, и расторгли договор. За мной остался долг, как я с ним расплачивался - дело личное. 90% сотрудников пришлось уволить, но связи были хорошие, почти всех пристроил.
Как дефолт повлиял на экономику страны
— Для населения и бизнеса, дефолт стал испытанием. Многие люди лишались работы, своих вкладов и средств к существованию. Как ни странно, но остались на плаву те, кто хранил деньги в долларах и в стеклянной банке. Или в рабочем бизнесе, связанном с пищевой промышленностью, для которой дефолт стал настоящим праздником.
Российское правительство 90-х годов пыталось «усидеть на трёх стульях»: удерживая фиксированный курс рубля, внедряя свободное движение капитала и стремясь к независимой от внешних игроков денежно-кредитной политике социального государства. Последнее, в частности, заключалось в необходимости выплачивать пособия, пенсии, поддерживать уровень зарплат и т.д. Однако нобелевский лауреат Роберт Манделл и известный экономист Маркус Флеминг назвали подобный сценарий «невозможной троицей». Рано или поздно система рухнет, преследуя все три цели.
К 1998 году Центробанк настаивал на фиксированном курсе рубля, Минфин и новое правительство внедряло либеральные реформы, а Государственная дума и население России — к независимой от интересов крупного капитала политики и выполнению всех социальных обязательств.
Примерно с 2000 года в стране вводится фиксированный обменный курс и свободное движения капитала. Дефолт снял с государства необходимость обслуживать краткосрочный долг, а ослабление рубля изменило соотношение доходов от импорта и экспорта. За счет роста отечественных производств стали увеличиваться налоговые поступления. В итоге к середине нулевых годов стране удалось справиться с кризисом неплатежей и погасить задолженности по зарплатам и пенсиям.
Если до 1998 года по телевидению активно транслировали социальную рекламу с лозунгом «покупайте российское», то после кризиса российские производители не нуждались в дополнительной рекламе. Благодаря возросшему спросу предприятия (в основном пищевой промышленности) стали наращивать мощности и закупать оборудование.
Многие известные компании, которые являются фундаментом нашей экономики, родились как раз в период дефолта и повышенного спроса на отечественную продукцию. Нулевые годы показали стабильный рост ВВП и уровня доходов населения, на экспорт вышли новые индустрии и предприятия, создавались новые отрасли экономики, — анализирует профессор В.В. Сыроижко.
Еще по теме:
фото — предоставлены участниками спецпроекта; Юлия Воронкова, 36ON
