Я воспитывался в семье верующих. С детства мама прививала мне любовь к Богу. Вообще, желание творить добро было у меня с самого детства. В школе я был организатором «добрых дел»: мы переводили бабушек через дорогу, проведывали одноклассников в больницах. Во мне всегда было какое-то жгучее желание помогать нуждающимся.
Ответ, почему я помогаю людям, можно найти в Библии. Там есть две важные заповеди: возлюби Господа всем своим сердцем и ближнего как самого себя. Есть девиз: «Сердце — Богу, руку — человеку». А слышали о таком: «Вера без дел мертва»? Это и является главным для меня мотиватором на протяжении 24 лет.
Поначалу помогал, как мог. Однажды от своих знакомых я узнал о девушке, с которой произошёл несчастный случай. Она сама из Бобровского района, училась в ВГУ. Как-то зимой она каталась с горки и сломала позвоночник. Её полностью парализовало — еле-еле шевелились кисти рук. Врачи поставили диагноз — это на всю жизнь.
Это было в 90-х годах. Мне тогда было 15 лет. Я учился, работал портным — шил одежду в ателье. В это же время произошло моё сознательное обращение к Богу, которое изменило мою жизнь. Я решил помочь этой девушке. Ей нужен был матрас от пролежней. Он стоил 300 долларов — для 90-х годов баснословная сумма. Для меня это были большие деньги. Я обратился к знакомым, друзьям, и, слава Богу, матрас купили. На протяжении всех лет, пока семья этой девушки не переехали в другой город, я старался решать все её проблемы, как-то сглаживать её жизнь. На протяжении 10 лет я служил ей, как мог. Сейчас мы с ней переписываемся, хотя прошло уже 24 года.
Мать Тереза сказала: «Добрые дела Богу не нужны, они нужны нам». Каждый раз я уезжал от этой девушки одухотворённым. Лежит человек, у него только кисти рук поднимаются. А она улыбается, пишет стихи. Такая энергетика от неё исходила! Мне это самому очень помогало в жизни.
Я всё время думал о том большем, что я могу делать для других. В 96-м году мне удалось учредить благотворительный фонд «Милосердие». Тогда же родился проект «Благотворительные обеды» — мы кормили бедных людей. Арендовали столовую, стали сотрудничать со службой социальной защиты. В то время, когда мы начинали, нужда была огромная. Задержки зарплаты, пенсии, — много чего было в те годы. Этот проект по сей день существует. За это время было накормлено больше 150 тысяч человек.
Я живу рядом с интернатом. И очень часто видел детей, которые гуляли рядом с моим домом. Однажды ко мне пришла соседка — она была воспитателем одной из групп в этом интернате. Она сказала: «Ген, я знаю, ты — человек верующий, занимаешься благотворительностью, пожалуйста, помоги мне с детьми. Мне очень сложно». Я откликнулся. Стал проводить мероприятия для детей, приглашал их к себе домой, брал домой с ночёвкой на выходные.
После этого я стал думать о других интернатах. Мы придумали благотворительную программу, с которой посетили восемь интернатов в Воронежской области. Выезды стали регулярными — два раза в год. Мы приезжали, проводили праздники, помогали продуктами, медикаментами.
Но я всё время думал: как мы можем больше помогать детям? Купить еду или помочь сделать ремонт в интернате, — это не то, то нужно детям. И родился проект выездов, организации каникул (программа называется «Каникулы в подарок). Мы сплотили команду волонтёров и стали организовывать выезды, лагеря. И мы увидели, что это действительно то, что сегодня необходимо детям — внимание, любовь, забота.
За это время было проведено более 60 лагерей и выездов. Дети, с которыми я начинал, выросли. Им было по четыре, пять лет. Сейчас им 23–25 лет. Они создали свои семьи, родили деток. И стали волонтёрами в нашей команде.
Конечно, мы не смогли помочь всем. Статистика очень печальная. 85 процентов выпускников интернатов попадают в группу риска. Становятся наркоманами, убийцами, создают неблагополучные семьи. Даже из той группы, с кем я начинал заниматься, некоторые сейчас сидят в тюрьме, кого-то нет в живых.
Но, тем не менее, я счастлив видеть детей, которых удалось вытащить из этой группы риска. Были 4-летние малыши, а сейчас это уже взрослые люди, которые работают, учатся. Когда дети выходили из интернатов, я старался помогать им, как мог. Я их очень люблю и уважаю. У нас сложились очень тёплые, родные отношения.
Ребёнок из интерната или детдомовский — это очень сложный ребёнок. Не всегда мы, имеющие маму и папу, готовы к трудностям, с которыми сталкиваемся. А что говорить о ребёнке, который потерял семью, у кого родители — алкоголики? Это огромная трагедия, горе, которое эти дети будут нести в своём сердце и душе до конца жизни.
Пришлось пройти через многое. И воровали, и обманывали, и разочаровывали. Можете представить, что такое 24 года заниматься благотворительной работой? Я десятки раз перегорал.
Сейчас я вижу какие-то изменённые судьбы детей, которые звонят, приходят, обращаются за помощью. И всё это строилось годами. Эта работа сейчас продолжается.
Я очень рад, что сегодня хорошая статистика: интернаты сокращаются. Раньше в интернатах, с которыми мы работали, было по 170–300 детей, сейчас — по 20–90.
Четыре года назад мы создали Школу приёмных родителей. Стали обучать людей, которые хотят взять под опеку или усыновить детей из детского дома, интерната. Уже больше сотни человек прошли обучение. Мы не даём знания ради «галочки». Эта программа содействует тому, чтобы ребёнок попал в семью. После нашего обучения люди либо идут на этот шаг с большой радостью, либо вообще отказываются.
У нас есть один воспитанник. Я его знаю с семи-восьми лет. Сейчас ему 25 лет. Он создал свою семью, у него двое деток. И ещё троих он взял под опеку из интерната, где сам когда-то воспитывался!
Лет 10 существует клуб для выпускников интерната «Ты не один». Мы собираемся раз в неделю. Дискутируем, играем, — помогаем детишкам. Период адаптации к реальной жизни очень сложный. Первые два-три года их «штормит» очень сильно. Многие не доходят даже до первой сессии. Мы стараемся им помочь.
С 2002 года мы делаем проект «Сияющие лица» — это социальная квартира для одиноких стариков. В основном, это пожилые женщины, оказавшиеся за чертой бедности.
Мы ничего особенного не делаем. Мы забираем бабушек из ужасных условий: из домов с соломенной крышей, земляным полом. Иногда бабушка живёт в такой глуши, что к ней не так просто добраться. Мы купили две трёхкомнатные квартиры за городом. Мы поселяем бабушек в наши квартиры, кормим, поим, лечим.
Мне было так радостно смотреть на первых бабушек, когда они пожили два-три месяца у нас — они так менялись ( лица посветлели)! Так и родилось название проекта — «Сияющие лица». Сейчас бабушек девять, а бывало, что доходило до двенадцати. Многие бабушки живут у нас постоянно. Есть одинокие — мы берём о них заботу до конца. Мы их хороним.
У нас был случай, когда дедушка закурил, заснул, и сгорел весь дом. А бабушки в тот момент не было — она лежала в больнице. И как она была в халатике, так в нём и осталась — всё сгорело. Мы её забрали к себе.
Были случаи, когда бабушек забирали родные и близкие. Но это очень редко происходило. Некоторых бабушек мы изымали из семей, где дети — алкоголики, жили за счёт пенсии, а о бабушках не заботились.
Следить за бабушками — труд очень тяжёлый. Сейчас у нас есть лежащие бабушки. Их надо всё время поднимать, переворачивать, менять горшок.
Летом мы занимаемся организацией отдыха для людей с синдромом Дауна. Мы находим какую-то турбазу, берём детей вместе с родителями, и организуем для них программу. Мне очень нравится этот проект — здесь очень много развивающих программ. Когда мы начинали 10 лет назад, они были сильно изолированы от нашего общества, сейчас для них намного больше делается.
Волонтёры, жертвователи, которые нам помогают, по большей части, тоже верующие люди. Самых разных конфессий: православной, протестантской. Многие из них помогают от сердца, а не ради какого-то пиара. Они очень часто не хотят, чтобы о них вообще знали. Даже ставят такое условие.
Бывали разные моменты. Когда-то ты делаешь это с желанием, а когда-то ты не чувствуешь, что хочешь. У тебя нет такого огня, который был изначально. Но это нормально. Ты просто идёшь через «не хочу», отвергаешь себя. Есть такое словосочетание в Библии — «отвергни себя». Ты переступаешь через себя, и идёшь делать очередные мероприятия. И каждый раз происходит что-то необыкновенное. Ты видишь радостные лица детей, и к тебе приходят новые силы. Когда ты видишь, что за эти пять дней как-то смог согреть душу ребёнка, понимаешь, что всё это было не зря.
Очень часто были моменты, когда ты всё делал через «не хочу», просто потому что понимал — это нужно делать. Иногда даже возникали моменты, когда хотелось опустит руки и сдаться. Когда не было денег, людей. Но Бог присылал и деньги, и людей. И у меня не было даже причины сойти с этих рельсов.( Мне очень нравиться слова из песни «начни сначала» Андрея Макаревича « Бывают дни когда опустишь руки и нет не слов не музыки ни сил и в конце песни я сотни раз опять начну сначала пока не меркнет свет пока горит свеча» свеча Божьей любви.)
Одно время, года три, я помогал детям с онкологическими заболеваниями. Тяжёлое было время — многих детей я похоронил. В прямом смысле. Сам устраивал им похороны. Возил в область — бедные люди были.
Никогда не забуду один случай. Девочке сделали очередную химиотерапию. Был апрель месяц. Ей нужны были хорошие эмоции. Иногда они лечат лучше любых медикаментозных лекарств. А она очень хотела покататься на коньках. И мы тайком забрали её из больницы и отвезли в «Юбилейный». Когда она встала на коньки… Я до сих пор помню её глаза. Через полгода её не стало… Я не смог продолжать помогать детям с онкологическими заболеваниями — это очень тяжело.
Я никогда не участвовал в глобальных вопросах — миллионы не собирал, потому что я понимал, что это не моё. Моя задача — до последнего дня радовать детей.
У меня есть семья, дочка, основная работа (я бизнесмен). Иногда приходится работать без выходных и там, и там, чтобы всё успеть. Но по-другому я не вижу своей жизни.
Текст опубликован в рамках гранта Гильдии аналитических журналистов
Фото автора и из архива
Фото автора и из архива
благотворительного фонда
«Милосердие»
