Насколько подрастающее поколение воронежцев восприимчиво к разного рода зависимостям? От чего, в первую очередь, родителям ограждать своих детей? Эти и другие вопросы корреспондент «36on» адресовал координатору проекта «Жизнь без наркотиков» воронежского общественного движения «Наше общее дело» Виктору БУЗДАЛИНУ.
-- Как вы оцениваете масштабы распространения наркозависимости в регионе?
-- В Центральном федеральном округе мы на третьем месте. Хуже дела только в Москве и области. Уровень наркологизации огромен. Мы превышаем даже среднероссийский уровень. И заметна тенденция к тому, что наркомания распространяется в сельских районах больше, чем в городе. В Воронеже набрало силу управление Госнаркоконтроля, хорошую работу ведут другие спецслужбы, выстроена система противодействия. А на селе ничего такого нет. Да и тамошние подростки более открыты, чем городские. Значит, они больше подвержены влиянию.
-- Ну а за последние годы ситуация хоть как-то меняется?
-- Безусловно. Проблемой наркомании я, будучи учредителем и директором фонда «Жизнь без наркотиков», занимаюсь с 2003 года. Мы ведем первичную профилактику, участвуем в общественных слушаниях, экспертизах и знаем, что изменения есть. Приведу несколько примеров. Раньше показатели наркомании имели негативный рост по всем параметрам: снижался наиболее часто встречаемый самый ранний возраст тех, кто становится на учет, росло число смертей от передозировки. С 2010 года появились положительные тенденции. Начал повышаться наиболее часто встречаемый ранний возраст (если раньше он доходил до 12 лет, то сейчас –- 13 -- 14 лет), уменьшилось число умерших от передозировки и общее число стоящих на учете. Но, к сожалению, проявилась малопрогнозируемая проблема. В 2010-м на 40% выросла женская наркомания. Цифра имеет подтверждение и в 2011 году. Может быть, наши усилия были направлены на мальчиков, а девчонки оказались слабее.
Другой положительный момент заключается в том, что само общество стало иначе относиться к наркоманам. На «телефон доверия» в Госнаркоконтроле (2-77-72-34) совсем недавно звонили только люди преклонного возраста, сейчас там получают сигналы от молодежи. Ребята сообщают, где притоны, где торгуют наркотиками. Люди стали понимать, что наркоманы -- угроза их семье, воспринимают ее как нечто личное. Конечно, многие ждут, что через пять минут после их обращения появятся ребята в масках и с автоматами. На самом деле нужна большая оперативная работа. Да и сами наркоманы стали прятаться. Раньше их можно было запросто увидеть в маршрутках, а сейчас не так часто на улице встретишь обкуренных людей.
-- Ага. Зато легко найти нетрезвых…
-- Здесь тоже есть изменения. Два года назад мы впервые провели акцию по обмену бутылки пива на билет в кино. Тогда менее чем за десять минут в одном только Кольцовском сквере у нас разошлось 50 билетов. В 2011-м мы решили повторить акцию. Два дня провели в двух парках, но не распространили и 40 билетов: просто не найти столько прилюдно выпивающих. Хотя, конечно, большую роль сыграли губернатор Гордеев и региональный парламент, которые запретили употребление алкоголя в общественных местах. Убежден: когда все работают вместе, когда все делается в комплексе, то эффект есть. А в одиночку ничего сделать невозможно.
-- Ну а роль общественности тут какова?
-- Она должна быть экспертом, доводить проблему до власти. Одно дело, когда о том, что ребенок -- наркоман, кричат его мать или отец. Другое дело, когда о том же заявляет общество, и проблема получает резонанс. Хочу отметить, что наш губернатор всегда реагирует на обращения со стороны общественности. Большинство законодательных актов, принятых в последнее время (тот же запрет на продажу алкоголя с 23.00 до 6.00), были инициированы общественными организациями.
-- А как же органы правопорядка? Разве вести борьбу с наркоманией -- не их дело?
-- Есть моменты, с которыми они не в силах справиться. Сами признают, что способны лишь уменьшить рост наркомании, но не побороть ее. Да, можно закрыть канал поставки, но появится альтернативный. И самое главное -- та среда, в которой мы живем. Создать атмосферу невосприятия наркотиков -- дело общественности и власти. Тем более что сейчас появились такие виды наркотиков, в борьбе с которыми спецслужбы просто бессильны. Я говорю о так называемых кодеиносодержащих лекарствах (с середины декабря, согласно распоряжению Минздравсоцразвития, их отпуск в аптеках без рецепта врача будет невозможен. –- М. А.). Из них делают некоторые виды наркотиков, например «крокодил». Он вызывает страшные последствия: человек за год умирает, сгнивая заживо.
-- Часто приходится слышать критику в адрес отечественного законодательства от разных специалистов. В частности, у нас, в отличие от многих западных государств, нет принудительного лечения от наркомании и алкоголизма…
-- Принудительное лечение бывает, но редко и только по решению суда. В нашей области оно возможно в стационаре наркодиспансера, но там всего десять профильных коек. Глупо считать, что человек вылечится, проведя там две недели. А качественных реабилитационных центров у нас практически нет. Среди существующих много тех, которые, по сути, являются сектами. Они деструктивно воздействуют на человека, создают такую же зависимость. Недавний пример -- закрытое «Преображение России», где людей использовали как боевую дружину, зомби. Проблема в том, что в России не приняты стандарты создания реабилитационных центров. В 2010 году президент подписал указ об их разработке. В третьем квартале 2011-го они должны были выйти в свет, но до сих пор проходят согласование по разным министерствам и ведомствам. Пока же на наркотиках растет большой бизнес: зарабатывают как на самом их обороте, так и на борьбе с ним. Посмотрите хотя бы, сколько вокруг рекламы: «Избавление от наркомании -- 100%-ный результат». Мне всегда хочется дописать: «И на 100% -- мошенничество». Во всем мире максимально возможный эффект реабилитации -- 25%. В России он реально составляет около 1%. А что такое эффект реабилитации? Показатель того, что после выхода из центра человек не употребляет три года. Что потом, никто не знает.
-- Виктор Иванович, а как вы считаете, возможно ли полностью победить распространение зависимостей -- наркомании, алкоголизма или хотя бы курения?
-- Я уверен, что можно. Но, повторюсь, все надо делать в комплексе. Есть показательные примеры. В Исландии победили табакокурение, снизив число курящих до минимума. Общество убедили, что курящий человек -- больной: он зависим, слаб, то есть не равен среднему некурящему. Стали продавать сигареты в аптеках. В некоторых магазинах они тоже есть, но не на витринах, и курящий должен спрашивать пачки у продавца. А другие-то слышат, считают курильщика больным, и человеку уже неловко совершать покупку. В Малайзии и Сингапуре, в свою очередь, победили наркоманию. Там приняты жесткие меры: за употребление наркотиков можно заслужить смертную казнь. Я уж не говорю о том, что к смертной казни приговариваются те, кто их продает. В 2008 году в Сингапуре за распространение наркотиков были казнены два российских гражданина. Потом их родственникам через консульство даже счет прислали за проведение расстрела. Так и наркоманов там практически нет. То же самое в Китае: в 2009 году на все огромное население КНР было только 12 судебных дел, связанных с наркотиками. И все потому, что законодательство суровое. А что в России? Наш закон оказывает населению медвежью услугу: убрали статью за употребление наркотиков, практически нет ответственности за их хранение. Мол, наркоман –- больной человек, значит, может носить с собой дозу. Я приветствую более строгие меры. За употребление наркотиков надо нести ответственность, в том числе уголовную. Но предлагать человеку выбор: или ты сидишь в тюрьме, или принудительно лечишься.
-- Однако в мире есть и другой опыт. Например, Голландии…
-- Те, кто ссылаются на голландский опыт, мало что понимают. Ошибочно считается, что там наркотики продают свободно. На самом деле, существуют кофе-шопы, где дают дозу, но ее надо выкурить в самом заведении. К тому же все, связанное с наркотиками, считается в Нидерландах гостайной. Однако есть косвенные признаки, которые свидетельствуют о последствиях легализации легких наркотиков в Голландии. В частности, на 40% выросла преступность. Нидерланды вышли на первое место в Европе по бесплодию -- наркотик убивает репродуктивные способности человека, причем в раннем возрасте. Сейчас Голландия потихоньку ужесточает правила. Скажем, нельзя выйти на улицу обкуренным -- тебя сразу же оштрафуют. И некоторые другие страны (Австрия, Канада), где раньше легкие наркотики были легализованы, пошли на ту же меру. Впрочем, последствия вседозволенности они ощущают до сих пор. Категорически нельзя разрешать то, что нанесет вред.
-- Вообще многим, как свидетельствуют опросы, кажется, что легкие наркотики -- баловство, ничего страшного. Что бы вы возразили тем, кто так думает?
-- Легких наркотиков не бывает. Не каждый, кто курит марихуану, перейдет на героин. Но почти каждый героинозависимый начинал с легких наркотиков вроде марихуаны. Есть такое понятие, как коэффициент зависимости: кому-то, чтобы стать зависимым, надо выкурить несколько десятков сигарет, а кому-то -- гораздо меньше. Сейчас есть синтетические наркотики, например «винт». Зависимость обеспечена с первой дозы. Если человек пил или курил, а потом бросил, через несколько лет организм восстановится, хоть и с разной степенью. Употребление наркотиков -- другое дело. Последние исследования доказали, что наркомания изменяет структуру ДНК, то есть передается по наследству как заболевание. Перемены необратимы, неизлечимы. И когда говорят: «Он бывший наркоман, а сейчас не употребляет», -- лукавят. Просто сейчас у конкретного человека ремиссия. Она может занять месяц, а может и 20 лет. Но человек все равно остается наркоманом. Вот почему борьба с наркоманией -- особая, кропотливая работа. Ребенку, по-моему, надо рассказывать обо всем с самого детства, чтобы уберечь от «просто попробовать». Когда ты пробуешь алкоголь, тут другая формула: «понравилось -- не понравилось». С наркотиками такого быть не может: попробовал -- уже влип, и вся твоя жизнь летит под откос. Не будет здоровья, не будет семьи и детей. Может, не будет и хорошей работы. Скажем, при поступлении в престижные военные вузы, в ФСБ, в элитные спецслужбы, а сейчас и на хорошие гражданские должности кандидаты проходят тестирование на наркотики: следы их употребления остаются в организме навсегда. Я знаю много хороших, перспективных ребят, чьи мечты не исполнились, карьера не сложилась, потому что в пору студенчества они решили забить косячок с друзьями. Если человек стоит на учете как употреблявший наркотики, он не получит водительские права или разрешение на охоту, пока его не снимут с учета. Да и вообще: какой руководитель возьмет на работу наркомана?
Вопросы задавала Мария АНДРЕЕВА.
