Пандемия коронавируса уже на протяжении двух лет является одной из самых широко обсуждаемых тем не только среди населения, но и среди медицинских работников. На данный момент общее число заболевших COVID-19 составляет 192 487 человек, из которых выздоровели лишь 145 649. И несмотря на ежедневное уменьшение суточного прироста заболеваемости, тема коронавируса еще не скоро уйдет из инфополя.
Корреспондент 36on задал вопросы Инне Первеевой, врачу-пульмонологу высшей категории, кандидату медицинских наук, заведующему отделением «красной зоны» для лечения пациентов с коронавирусной инфекцией, и Наталье Лукиной, врачу-терапевту одноименного отделения Воронежской городской поликлиники №10.
Инна Первеева Наталья ЛукинаЗдравствуйте, расскажите, как бы вы объяснили, что такое «красная зона» человеку, который всю жизнь занимался самолечением и обращался в больницу всего 1-2 раза?
Инна: В больнице «красная зона» – это то место, где происходит лечение пациентов с особо опасной инфекцией. Особенных отличий от обычной палаты стационара здесь нет, кроме двух. Во-первых, пациентам в строжайшей форме запрещено покидать комнату, под категорическим запретом даже выход в коридор. Во-вторых, контакт с близкими и родными людьми также под запретом: никаких посещений, только передача посылок. Коронавирусная инфекция как раз и является особо опасной, несущей смертельную угрозу каждому и протекающей у всех по-разному. Поэтому для больных COVID-19 и организованы специальные палаты, получившие название «красная зона». Да, как может показаться сначала, это коронавирусный «плен», попасть в который проще простого, а вот выйти… Тут уж как повезет. Но в этом страшном «плену» работают высококлассные специалисты, которые, рискуя своими здоровьем и жизнью, помогают пациентам. В нашем стационаре под «красную зону» был отведен целый корпус на 550 коек. Доступ в отделение отделяет шлюз, где мы, врачи, переодеваемся в СИЗы.
Наталья: Что касается поликлиники, то «красная зона» – это отделение для приема пациентов, впервые обратившихся с симптомами ОРВИ, а также для лечения пациентов с подтвердившейся коронавирусной инфекцией.
Инна, как ваше медицинское учреждение стало ковидным госпиталем? Как это все происходило?
Инна: Наша областная клиническая больница №1 занимает авангардное положение в системе здравоохранения нашей области, именно поэтому она и приняла первый удар пандемии на себя, став ковидным госпиталем, как практически и все перепрофилированные под COVID-19 больницы. Кроме того, ВОКБ №1 – учреждение многопрофильное. Это оптимальный вариант, так как у наших пациентов всегда имеются сопутствующие патологии, отягощающие течение этого заболевания. Для успешного лечения и реабилитации COVID-19 в нашей больнице есть подразделения, занимающиеся тяжёлой патологией: это ревматология, нефрология, гематология, кардиохирургия, торакальная хирургия и большая группа реанимационных отделений. И в этих отделениях слаженно работает сильный, опытный коллектив, который смог и сможет в дальнейшем обеспечить грамотную, высокопрофессиональную и скоординированную работу по лечению COVID-19.
Расскажите о распорядке дня в «красных зонах». Вашем и пациентов.
Инна: Моя смена длится 8 часов, на протяжении которых я работаю с пациентами в «красной зоне», а потом в «чистой» продолжаю работу с документацией. Каждый врач отделения ведёт определённое количество пациентов – проживает дни и недели с больными. Пациенты с коронавирусной инфекцией болеют непредсказуемо, наблюдение за одним заболевшим иногда требует присутствия доктора каждый час: врач измеряет сатурацию (показатель насыщения крови кислородом – прим. автора), оценивает самочувствие пациента, регулирует подачу кислорода. Если состояние пациента тяжёлое, врач посещает его по 2-3 раза за час. Это несмотря на то, что медик дважды в день совершает общий обход, оформляет документацию, а это: ведение истории болезни, прием новых пациентов, оформление выписных эпикризов (документация о состоянии больного, диагнозе и причине возникновения болезни – прим. автора). Кроме того, каждый день в отделении проводится медицинский консилиум, где обсуждаются вопросы по вновь поступившим больным, вырабатываются стратегия и схемы лечения. Я как заведующая отделением решаю организационные вопросы, отслеживаю оформление медицинской документации, провожу осмотр всех поступивших в этот день и за прошедшую ночь пациентов, обсуждаю с лечащими врачами состояние тяжёлых случаев, которые требуют частого интенсивного наблюдения.
Наталья: На данный момент в нашем отделении мы проводим прием пациентов в две смены – с 8:00 до 14:00 и с 14:00 до 20:00. За счет сокращения роста заболеваемости COVID-19 сейчас в отделении работают два врача в первую и вторую смены соответственно. Мы принимаем только первичных больных. Людей, у которых ранее выявляли COVID-19, на дому осматривают врачи общей практики, каждый на своем участке. Пациентов, у которых отрицательные результаты ПЦР-теста, принимают в отдельном кабинете для тех, у кого есть признаки ОРВИ.
Проводили ли вы ночь на работе в начале пандемии? Когда вы поняли, что ситуация критическая?
Инна: Конечно, и ночь, и день приходилось быть на работе, а также часто сверхурочно. При тяжелом случае приходилось экстренно приезжать из дома и находиться в «красной зоне» пока не достигнешь полной уверенности, что состояние пациента стабилизировалось. Я просто искренне верю в то, что врач – это не профессия, это призвание и нормированного рабочего дня для тех, кто стоит на страже здоровья людей, просто нет.
Наталья: Я начала работать уже после того периода, когда не до конца понимали, что такое COVID-19.
От коронавируса сейчас не застрахован никто. Риск заболеть есть всегда. Как лично вы переносили болезнь? Что делает персонал при временном отсутствии одного из врачей.
Инна: Лично я не болела, с первых дней я строго придерживаюсь всех мер безопасности, к тому же я вакцинировалась с появлением препарата. Кроме того, врачи ковидного отделения хорошо экипированы, соблюдают санитарный режим и вне работы. При временном отсутствии врача ему на замену берут другого специалиста. Ни один пациент никогда не останется без своевременной и профессиональной медицинской помощи. А помогают нам справится со всеми тяготами пандемии улыбки наших выздоровевших пациентов, благодарность их родственников и чувство, что каждый врач вносит неоценимый вклад в медицину, которая также развивается и совершенствуется.
Наталья: Да, медики также болеют. До того как появилась вакцина, по медицинским учреждениям было зафиксировано много случаев смертности среди персонала. Сейчас болезнь у нас протекает в основном в легкой форме, но иногда и в средней. Когда заболевает врач отделения, его отправляют на больничный и замещают. Кадров в целом хватает.
Как вы переносите психологическую нагрузку? Что вам помогает?
Инна: Да, мы солдаты передовой. Рабочая нагрузка и психоэмоциональное напряжение колоссальные. Особенно бьет по человеческим силам тяжесть и стремительная смена клинической картины у пациентов. Бывает, опускаются руки, когда применив все свои знания, вложив все свои человеческие возможности, теряешь больного. Но говоришь себе: «Ты врач, и расслабляться для тебя – непозволительная роскошь!» Потом мобилизуешься, приходит ощущение спокойной необходимости постоянного контроля, постоянной внимательности, ты опять входишь в этот бешеный ритм и работаешь, работаешь, работаешь... Каждый врач отделения COVID-19 проходит всем знакомые этапы из разряда «гнев – отрицание – принятие – смирение». Но, со временем закаляешься и появляется какой-то стержень, который не позволяет эмоциям взять верх над профессиональными качествами. Сейчас уже почти стерлась из памяти растерянность первых дней борьбы с коронавирусной инфекцией. Потом пришло понимание того, что происходит с пациентами. И тогда пришли и уверенность в своих силах, и ощущение, что ты можешь вырвать из рук смерти порой самых сложных пациентов. Полного успокоения, конечно же, не может быть и сейчас, когда мы знаем своего противника изнутри, потому что течение средне-тяжёлых и тяжёлых форм, с которыми мы и ежедневно встречаемся в стационаре, бывает очень коварным. Вирус маскируется и совершенствуется, но и мы уже имеем недюжинный опыт его лечения, выработаны вариативные схемы лечения и реабилитации, созданы препараты.
Наталья: Психологическая нагрузка, конечно, есть, но мы стараемся помогать друг другу. Так как у нас очень хороший коллектив, каких-то конфликтов не возникает. Все прекрасно понимают сложившуюся ситуацию.
Вам приходится работать в специальной экипировке. Какие сложности это вызывает, в том числе в разные периоды года?
Инна: Необходимая экипировка врача ковидного отделения – специальный комбинезон, маска с фильтрами, перчатки, бахилы из определённых тканей. Под верхнюю одежду надевается либо одноразовое, либо хлопковое бельё, которое обрабатывается и стирается специальным образом: одноразовая шапочка, респиратор, защитные очки и две пары перчаток. Для новых сотрудников, как и для нас когда-то, проводятся тренинги по безопасному надеванию и снятию СИЗов. В раздевалках висят схемы с наглядными иллюстрациями и фотографиями, демонстрирующими правильность и последовательность надевания и их снятия. В первые дни надевание СИЗа у меня занимало минут 15, сейчас справляюсь за 10. После смены, чтобы снять защитный костюм, уходит чуть больше времени. Летом, конечно, СИЗы – все равно что носить на себе русскую парную, зимой в нем просто немного дискомфортно, но мы уже привыкли. Сложно привыкнуть к маске, которая должна прилегать плотно, следы от нее после смены остаются надолго. Для женщин поначалу сложно было привыкнуть к необходимому отсутствию косметики. И элементарные человеческие потребности для нас тоже ограничены, мы уже привыкли перед сменой меньше пить и есть. Все эти сложности не смогут устоять перед осознанием важности дела, которым мы занимаемся.
Наталья: Мы работаем в средствах индивидуальной защиты. Естественно это доставляет неудобства: в летний период, к примеру, очень жарко, но мы уже привыкли.
А есть ли нековидные пациенты в «красной зоне»? В каких условиях они находятся вместе с больными коронавирусом?
Инна: Мы – больница третьего уровня, к нам поступают чаще уже верифицированные пациенты с течением средней тяжести, тяжелым и крайне тяжелым с сопутствующей патологией. Если нет результатов ПЦР-теста, мы ставим диагноз по типичной КТ- картине (компьютерная томография – метод диагностики, основанный на послойном исследовании структуры внутренних органов и систем – прим. автора). Если у пациента температура и есть признаки вирусной инфекции, его необходимо госпитализировать. Мы помещаем больного в изолятор для проведения дообследования. В основном КТ-картину при короновирусной инфекции перепутать сложно, однако нам уже встречались изменения в легких, по КТ схожих с ковидом, но не связанных с вирусной этиологией. После изоляторного дообследования такие больные направляются в другие отделения, где им также оказывают квалифицированную помощь.
Наталья: В нашей «красной зоне» нахдятся только первичные пациенты с симптомами ОРВИ. Ковидных больных мы смотрим только на дому, а те, что с симптомами ОРВИ, но у которых не выявили COVID-19, приходят в отдельный кабинет, находящийся вне «красной зоны».
Какие препараты вы назначаете ковидным пациентам? Насколько я знаю, на данный момент конкретного лекарства от этой болезни нет.
Инна: Вы правы, на данный момент конкретного лекарства от этой болезни нет, но нами уже выработаны эффективные схемы лечения. Применяются противовирусные препараты, сейчас мы начали применять и моноклональные антитела (антитела, вырабатываемые иммунными клетками, принадлежащими к одному клеточному клону – прим. автора) в лечение пациентов с COVID-19, к тому же обязательно назначаются кроверазжижающие препараты, глюкокортикостероиды, биологические препараты с целью купирования и лечения «цитокинового шторма» – состояния, угрожающего жизни. При необходимости проводим антибактериальную терапию при присоединении бактериальной инфекции.
Наталья: Скажу лишь только, что мы назначаем препараты согласно клиническим рекомендациям. Каждый случай заболевания рассматривается отдельно, поэтому усредненного перечня лекарств нет.
Что можете сказать насчет штамма «омикрон»? Насколько он опаснее предыдущих. Чем отличаются его симптомы? Легче или тяжелее он переносится, быстрее или медленнее распространяется? Были ли случаи заражения этим штаммом в Воронежской области?
Инна: Стремительное распространение штамма коронавируса «омикрон» вызвало в мире переполох. Заболеваемость в странах, куда штамм уже проник, многократно растет, однако пока у ученых еще нет четких ответов на вопрос, какие последствия это вызовет. Выдвигаются диаметрально противоположные версии: от того, что смертность на нем резко возрастет, до того, что «омикрон» наконец сведет пандемию к банальной сезонной простуде. В Воронежской области пока не зарегистрированы случаи заражением штаммом «омикрон».
Наталья: «Омикрон» – это новый штамм коронавируса. По сравнению с «дельта»-штаммом, который в народе называют «индийским», в нем в 30 раз больше мутаций. В Воронежской области пока не зафиксировано ни одного случая заражения «омикрон»-штаммом. Его выявили только у 16 россиян, прилетевших из ЮАР (по данным, актуальным на 10 декабря, когда состоялось интервью, сейчас число зараженных превышает 40, все случаи завозные - прим. ред.). Отмечу, характерными симптомами являются выраженная слабость, головная боль, небольшой кашель, снижение аппетита. Довольно стандартно, но пациенты не теряют вкус и обоняние, что было характерно для его предшественников. Кроме того, этот штамм имеет повышенную скорость передачи. Поражает он в основном лиц среднего и молодого возраста, реже – детей.
Сравните медицину и вашу работу в 2020 и 2021 годах. Что изменилось, к чему привыкли?
Инна: За все мои 11 лет работы такой плотности, интенсивности и напряжения, в которых прошли 2020 и 2021 годы, я еще не испытывала. Плюс эмоциональная и моральная нагрузки от осознания того, что вокруг болеют и гибнут люди, что под угрозой твои коллеги, родные, близкие и ты сама. Когда понимаешь, что от твоего опыта, профессиональных и человеческих качеств зависит жизнь многих людей, поверьте, это нелегко. Но эти трудные годы показали, что медицина – наука стремительно развивающаяся. За эти два года появились вакцины, мы смогли выработать оптимальные, порой абсолютно новаторские методы лечения не только ковида, но и смежных заболеваний.
Наталья: Изменения в работе врачей с появление COVID-19 произошли огромные. Во-первых, появление вакцинации, во-вторых, после перенесенного коронавируса часто возникают осложнения имеющихся хронических заболеваний. Таких пациентов нужно обследовать и наблюдать еще тщательнее.
Каким, по вашему мнению, будет 2022 год?
Инна: Российская медицина сделала огромный шаг вперед, вышла из статичного состояния в продуктивно динамическое. Мы уже стали привыкать к уверенности в себе, к тому, что все больше людей доверяют врачам, не занимаются самолечением или мракобесием. Как бы тяжело ни было, государство поддержит врачей, а мы сможем оправдать доверие людей и государства в целом. Думаю, все будет продолжаться в таком же ключе. Я надеюсь, что 2022 год будет гораздо лучше, чем предыдущий и этот год. Что мы всё-таки одолеем эту инфекцию и, конечно же, наше население станет крепче здоровьем и прогрессивнее.
Наталья: Мы считаем, что за счет вакцинации у людей выработается коллективный иммунитет и болезнь отступит, но мы не можем с точностью предполагать, как поведет себя новый штамм «омикрон».
Что вы хотите сказать вашим будущим пациентам? Что бы вы хотели, чтобы они знали?
Инна: Пациентам прежде всего – чтобы соблюдали санитарные нормы и активно вакцинировались. Уже доказано, что вакцина может сохранить жизнь и здоровье!
Наталья: Всем пациентам мы желаем здоровья, а также просим их соблюдать меры профилактики и прививаться. Если вы почувствовали симптомы ОРВИ, вам стоит сразу обратиться к врачу, а не заниматься самолечением. Помните, вам всегда помогут!
Фото – личные архивы Инны Первеевой и Натальи Лукиной.
