В России не так много театральных критиков, а высококлассных так вообще с десяток. Один из них, Павел Руднев, побывал в Воронеже. Помощник худрука МХТ имени А.П. Чехова по спецпроектам, выпускник ГИТИСа, автор более тысячи статей и несколько книг рассказал об общих процессах и трендах современного театра.
Оказывается, провинция стала делать потрясающие проекты без оглядки на Москву. Это крайне замечательное явление, которое было бы хорошо развивать. Сам Руднев, как признался, часто бывает в различных театрах России.
Театр всегда зависит от незыблемых правил (конфликт, трактовка, режиссура и так далее). Каждое новое поколение должно подвергать сомнению эти правила, переосмысливать их, считает Руднев. 90-е годы русский театр прожил очень тяжело (потеря экономического базиса, обнищание зрителя), и, главное, он потерял свою функцию, стал бульваризироваться.
В 2000-е годы в театр пришли люди, для которых его строительство оказалось личным посылом. Одной из тенденций стало фестивализация и лабораторизация театра. Лабораторное, фестивальное движения были во многом движениями снизу. Люди видели в театре не только ремесло, но и огромное социальное значение. Они верили, что театр может изменить жизнь человека и общества. Появилось много новых приёмов, которые стал использовать современный театр.
Сегодня можно говорить о процессе деканонизации. У современного зрителя нет понимания, с чем он столкнётся в театре. Что там будет доминировать: текст, режиссура или что-то иное. В современном театре каждый раз правила игры изобретаются заново. Искусство сегодня — сможет ли в первые 15 минут режиссёр объяснить зрителю новые правила игры или нет.
Современные педагоги театра говорят об одной важной вещи — у молодёжи, которая приходит в театральный институт, отсутствует институт кумиров. Они не знают, в каком театре хотят работать, кому подражать. Сегодня понятия нормативности в театре нет. Однозначно сказать, хорошо это или плохо, нельзя. С какой-то точки зрения хорошо, что молодые хотят делать свой театр, не ориентируясь на кого-то. Раскрепощение театра — очень важный процесс.
Главный лозунг — «театр плюс». Театр плюс психоанализ, арт-терапия, философия, социология и так далее. Современный театр заходит на новые территории.
Современный театр отказывается от литературного текста. Он хочет найти свой собственный голос. Этот процесс идёт во всём мире. Он — следствие колоссального недоверия к слову. Когда книга перестаёт быть единственным источником знания. Когда словом можно соврать, когда оно — мощнейший инструмент пропаганды.
Разумеется, по-прежнему пьесы пишутся, много драматургов, но театральный язык меняется. Российская культура литературоцентрична, это естественно, но, с другой стороны, режиссура не ждёт от литературы споров.
Появляются новые явления в сценографии, возникает феномен кризиса большой сцены, происходящие изменения связаны, к сожалению, и с уходом таких великих сценографов, как Давид Боровский и Олег Шейнцис. Последние 5–7 лет сцены ГИТИСа и МХТ пустуют. Молодые режиссёры не идут на учебную площадку, они пытаются её перевернуть, изменить. Это вопрос идеологии. Дело не в том, что молодые разучились работать на большой сцене. Сегодня соборный эффект в театре возможен только в жанре шоу, мюзиклов. Причина: люди всё меньше похожи друг на друга, у каждого свой бекграунд, общество предельно разобщено, и очень сложно собрать в едином пространстве тысячу человек. Это происходит не только в России, но и во всём мире. Сужение горизонтов в театре, приближение зрителя к театральной площадке, становится крайне важным.
Сегодня интеллигенция потеряла право на чувство морального превосходства. Зритель сейчас умён и развит. Он — уже не внушаемое большинство. Как только театр пытается выходить на территорию пафоса, то сталкивается с сопротивлением со стороны зрителя: «Почему ты меня воспитываешь?».
Изменилось в сценографии и понимание места художника в театральном замысле. Раньше художник создавал фон для игры актёров. Современный художник предлагаемые обстоятельства распространяет на зрительский зал. Художественное пространство включает в себя и зрительный зал. В одной из современных постановок, в зависимости от действия на сцене, меняется температура в зале. В первом акте, когда действие происходит в полицейском участке, олицетворяющем собой ад и мучение, зрителям становится невыносимо жарко, так что приходится снимать с себя одежду. Во втором акте действие переносится в космос, некое пространство свободы и любви, и зрители чувствуют, как становится свежо и прохладно, и им приходится снова натягивать на себя тёплые вещи.
В современном театре меняется отношение к событию. Любой театр — это искусство про изменения (как человек меняет время, пространство и наоборот). Раньше инструментом преобразований было событие. Но сегодня с феноменом события что-то происходит. Часто события просто нет. Событие исчезает или возле него возникает знак вопроса. Скажем, так работает польский театр Кристиана Люпа, его ещё называют «протяжённый театр». У него спектакли идут по 6–8 часов, при этом событий мы не замечаем. Люпа ожидание события делает самим событием. Это похоже на приём из фильмов ужасов (яркий пример такого кино — «Ведьма из Блер»).
Ещё одно явление — деиерархизация жанров. Театр заходит на территорию массового искусства. Это явление пришло к нам из Европы. Сегодня в европейском театре режиссёры часто берут банальные фильмы, которые зритель знает наизусть, интерпретируют их, и делают произведение высокого искусства. В России больше всего этот метод использует Константин Богомолов.
Следующий пункт — театральная техника и интерес к ней, то, каким образом театр использует различные гаджеты, современные технологии в своём арсенале. Новое искусство не только про «что», но и про «как». Оно про восприятие, про то, как искусство входит в наше сознание.
И последнее. Сегодня меняются коммуникативные функции театра. Большое влияние на театр оказывает психоанализ. Психоаналитик даёт возможность человеку излечиться самому. Точно также поступает театр 20 века. Он передоверяет понимание постановки самому зрителю. Кроме этого, в театре становится важным элемент социотерапии и арт-терапии. Искусство (и театр) интересуется альтернативными способами восприятия, поворачивает взгляд к гуманистическому восприятию людей с ограниченными возможностями, учит коммуницировать с ними.
В московском театре кукол идет спектакль «Майская ночь» по Гоголю для людей с ограниченными возможностями зрения. С помощью звуков, прикосновений и движений артистам удаётся передать всю палитру гоголевского материала. При этом часть зрителей имеет возможность наблюдать за реакцией слабовидящих и трепетным, осторожным отношением к ним артистов, что создает особую атмосферу сочувствия и понимания. Вот это сопереживание переживанию — одна из важнейших социальных функций современного театра.
Фото автора
