Белый альбом
В восьмом выпуске «Белого альбома» темой обсуждения стал недавно прошедший в Воронеже фестиваль научного кино «360°». Не осталось без внимания открытие масштабной выставки «Продолжая традиции», экспозиция которой разместилась сразу в трёх выставочных залах города. Также вы узнаете о том, что Воронеж посетил со своим театром Резо Габриадзе. Он привёз премьеру – спектакль «Рамона». О победе 11-летней жительницы Воронежа на международном музыкальном фестивале «Щелкунчик» сообщают ведущие программы. А напоследок они касаются темы спортивных и игровых детских площадок, которые вводятся в эксплуатацию без соответствующего разрешения и порой бывают опасны для жизни детей.
- Не бойтесь выдумки - она порой менее страшна, чем реальность. Здравствуйте, друзья!
- Привет, Антон!
- Как вы дружно это говорите.
- Это потому что мы тебя уважаем…
- …Антон Владимирович.
- Какие у нас есть новости?
- Можно я первый начну? Ребят, сразу вас в ступор введу.
- Инициатор фестиваля «360°» в Москве – Политехнический музей – с удовольствием передал идею в регионы, в частности в Воронеж. Поняли что-нибудь?
- Я в ступоре.
-Сейчас начнётся крутое пике. Не переживайте. До 5 ноября сего года в Воронеже работал фестиваль актуального научного кино «360°», дающий возможность познакомиться с новинками документального научного кино, которого не найти в Интернете и не встретить в прокате вне форума.
- Вообще уникальная вещь.
- То есть 5-ого он закончился уже?
- Да. Ты уже ничего не посмотришь, если не успел до 5-ого.
- Я думаю, он и до 5-ого ничего бы не посмотрел.
- А его и не было до пятого.
- «Человек-паук» был в этом?
- Да, «Человек-паук» против «Фрекен Бок». Темы фильмов разнообразны, но их объединяет стремление авторов показать влияние науки, инноваций и открытий на повседневную жизнь человека. Вы, наверное, слабо себе представляете, что это могут быть за картины.
- Как на меня действует айпод?
- Да, да. Причём там была такая идея: заходят в зал, а в зале просто тишина, но молодёжь там общается. Все думают, что такое. А они все с айфонами сидят и друг с другом посредством айфона общаются.
- Переписываются?
- У меня сейчас мозг на 360°.
- Задача фестиваля, значит, выполнена.
- Причём фестиваль закончился, а мозг до сих пор прыгает. Вечный двигатель.
- Поэтому, Максим, слушай дальше. «Воронежские организаторы поставили высокую планку, - рассказала нам продюсер фестиваля Екатерина Хаустова. – Помимо показов фильмов, идут дискуссии. Для нас это самое отрадное. Изначально, задумывая фестиваль кино, мне хотелось освежить впечатления от научных знаний и привлечь новую аудиторию – тех, кто ищет модный формат общения». То есть хотят, чтобы люди не просто приходили, кто-то задумался, кто-то сказал: « А где попкорн?», и ушли. Чтобы люди общались, и через общение, через какие-то дискуссии познавали науку, познавали ещё что-то.
- Фестиваль замечательный, если заставляет людей общаться.
- Да. Причём фестиваль документального кино. Всё та же продюсер фестиваля говорит: «Сегодня документалистика дешевле, чем мейнстрим. К тому же при покупке можно торговаться, как на восточном рынке».
- То есть приезжаешь к документалисту и говоришь: «Я твой мама знал. Отец твой знал. Продай мне фильм дешевле». Понимаешь? Это я себе так нафантазировал. Максим, не знаю, как ты на восточном рынке торгуешься, я так.
- «Да тебе за него никто больше не даст. Ты что?».
- «Вот два барана, три овца».
- «Пока беру».
- Вы реально считаете, что узбеки занимаются этим.
- А ты реально думаешь, что узбеки?
- Нет, я просто не знаю. Мне интересна новость.
- А ты думаешь продавать свои документальные фильмы отснятые?
- Или документы свои продавать?
- Но это был не только фестиваль для взрослых, но и для детей. Проходило это во Дворце молодёжи. Проходил фестиваль такой же только детского кино. Там тоже показывали детям познавательные фильмы, не развлекательные, а познавательные. Потом общались с детьми тоже, «что вы думаете по этому поводу?». Такой фестиваль, друзья, прошёл у нас в городе.
- Парни!
- Это мы.
- 21 ноября в музее имени Крамского открылась грандиозная по своему масштабу выставка. Эта выставка носит статус республиканской и приурочена к 175-летию со дня рождения Ивана Николаевича Крамского. Выставка называется «Продолжая традиции».
- Это мне нравится.
- Вот к чему надо было подводить.
- Это уже традиции?
- Да, да, уже традиции.
- Продолжая традиции чего?
- Экспозиция выставки очень разнообразная. Это живопись, в том числе иконопись, графика: акварель, тушь, иллюстрации, плакат. Экспозиция размещается сразу в трёх выставочных залах. В выставочном зале на Пушкинской будут представлены только графические работы. Живопись, скульптура и произведения декоративно-прикладного искусства - в выставочном зале на Кирова и в музее имени Крамского. Три площадки, где можно будет посмотреть эту выставку. Такая искромётная новость.
- То есть целых три площадки. Масштабная выставка. Столько направлений.
- Хочу заметить, что на выставке будет представлено свыше тысячи работ. Это тоже к вопросу о глобальности. Работы прошли двухступенчатый отбор.
- Не всякий попал.
- Сначала каждое областное отделение Союза художников отбирало работы, соответствующие формату выставки, а после в течение двух дней в Воронеже работала специальная комиссия (так называемый выставком).
- Я не могу. Когда мы уже от этого уйдём куда-нибудь? Профком, выставком…
- Выставка организована Союзом художников России.
- Зурабом Церетели.
- 21 ноября началась. До какого числа она будет?
- Больше месяца будет работать.
- То есть, дамы и господа, есть возможность успеть пройтись по всем трём площадкам. И посмотреть, чем живёт не один населённый пункт, а полстраны.
- Меня удивляет, как размахнулись. Кисти, краски.
- И долото. Скульптура же есть.
- Скульптура! Мне интересно. Я пойду обязательно.
- Графика тоже не так часто бывает.
- Спасибо, спасибо, Максим.
- На здоровье. Мне несложно. Напечатано же.
- Друзья мои, театральная лирика для вас.
- Вот мы и пришли к театру. Это я люблю. Давай.
- Друзья мои, у нас радостное событие.
- У кого?
- У жителей города Воронеж. У нас - у театралов, у нас – у актёров радостное событие. К нам приезжает Резо Габриадзе со своим театром. Они уже были у нас на втором Платоновском фестивале. В рамках второго Платоновского фестиваля.
- Я помню, как я не попал туда.
- Привозили два спектакля. Публика была в восторге. Полгорода шумело после Платоновского фестиваля. Очень много было обсуждений. И каждый второй почти говорил, что самым ярким впечатлением для него был именно спектакль этого театра.
- Насколько я знаю, на Резо Габриадзе ещё месяца за три-четыре до фестиваля нельзя было билеты достать.
- Да, не было билетов. Потому что личность достаточно известная. Он и скульптор, он и режиссёр, он и сценарист, и кинорежиссёр. Собственно говоря, если кто-то знает памятник Чижику-пыжику, это его работа. Спектакли шли в зале Камерного театра, поэтому людей попало очень мало. И вот теперь Резо со своим театром в Москве сыграл премьеру своего нового спектакля «Рамона». После Москвы они едут к нам, где тоже будет играться премьера. Это по сути дела мировая премьера спектакля. Это уникальная вещь, друзья мои. Мы не только видим уникальный театр…
- Первыми.
- Да, практически.
- Потом ходишь и всем рассказываешь.
- В этот раз Театр Резо Габриадзе принимают подмостки Театра юного зрителя. Поэтому места будет больше, спешите, господа, покупать билеты. Театр гастролирует на границе ноября и декабря, то есть с 29, если мне не изменяет память.
- 29, 30, 1.
- Три дня. Я думаю, друзья мои, если у вас есть возможность, время и деньги, нужно посетить, тем более что в этот раз билеты стоят гораздо дешевле, чем в рамках фестиваля. Потому что это гастроли театра. И места больше. Поэтому, друзья мои, спешите видеть.
- Что дальше у нас?
- А теперь праздник, друзья мои!
- Праздник?
- Опять праздник? В праздности живём.
- Девочка…
- Это уже праздник.
- Девочка из Воронежа (я акцентирую внимание, что из Воронежа) выиграла престижный музыкальный конкурс «Щелкунчик».
- Отлично. То есть у нас кино, театр, музыка. У нас прям сегодня программа…
- Да, да. Вы можете поаплодировать девочке.
- Изюм, изюм прям. Или программе нашей?
- И программе нашей.
- Девочке 11 лет. Мария Артеева. По итогам 13-ого международного телевизионного конкурса юных музыкантов «Щелкунчик» признана лучшей в номинации «Струнные». Конкурс сам по себе, наверное, самый масштабный, друзья мои. Это действительно уникальная вещь. Он международный. Приезжают люди из Европы, и всё это дети, это действительно юные музыканты, то есть сложившийся музыкант уже сам может позволить себе ездить по странам, гастролировать, как-то пробивать свою карьеру. А у детей часто всё заканчивается музыкальной школой, и, собственно говоря, это же длится много лет. Скрипка, например, очень сложный инструмент. Это не пять лет музыкальной школы, а гораздо больше – девять. И очень хорошо, что есть такой конкурс, где могут быть награждены и отмечены таланты и труды, собственно говоря, этих детей. Когда во время конкурса идёт трансляция по телеканалу «Культура», и смотришь на этих милых детей, у очень многих из них действительно блеск в глазах, они действительно любят то дело, которым занимаются. Их не заставляют, не приковывают к роялю наручниками.
- Я вот только не помню… они выходят на сцену и… играют с аккомпанементом? Или как?
- Там идёт несколько туров. Есть определённая программа. Они играют и соло, они играют иногда и дуэты, причём дуэт иногда бывает со взрослым состоявшимся музыкантом. То есть разные варианты. Например, Маша на заключительном этапе конкурса играла в сопровождении государственного симфонического оркестра «Наша Россия». Это была скрипка с оркестром. После того как ей присудили первое место, как раз одной из её наград является дальнейшее выступление с этим оркестром и запись с ним, которая будет выпущена на компакт-диске. Также она получила право на внеконкурсное поступление в Центральную музыкальную школу при Московской государственной консерватории имени Чайковского и право проведения сольных концертов на сцене большого зала Центральной музыкальной школы. То есть человеку сказали: «Ты такая чудная! Приходи и играй».
- Открыли дверь.
- Мне кажется, что это чудесно, что существует такой конкурс. Существует уже давным-давно. Ещё раз отметить, по-моему, не мешает. То, что это не просто грамота на картонке, а человек действительно получил выход в свет. Я думаю, Маша этого заслуживает, мы все очень за неё рады.
- Маша молодец!
- Я перехожу к шоку, друзья мои. Воронежская прокуратура провела проверку исполнения законодательства, касающегося устройства детских игровых и спортивных площадок.
- Добрались-таки.
- Проверка показала, что в городе спортивные детские площадки размещаются и вводятся в эксплуатацию без соответствующего разрешения.
- Не может быть!
- Не имея выделенных земельных участков под их установку.
- Враньё. Выкинь. Враньё.
- Почему враньё?
- Все у нас нормально. Всё хорошо.
- Если дом стоит и есть общий двор, никто не говорит, что я имею право выйти и поставить там свою горку. Понимаешь?
- Даже качели.
- Даже качельку, даже качалку.
- Но помимо этого, друзья, могу сказать вам, что безопасная эксплуатация игрового и спортивного оборудования не обеспечивается. Одно дело, когда люди без спроса ставят игровые площадки и детские площадки, а другое дело, когда эта площадка, лично поставленная, ещё и представляет опасность для детей. То есть качелька не докручена. У меня во дворе, например, есть чудная качель – два прута, а сиденья нет. Но качель вроде как есть.
- Это для космонавтов. Они раскачиваются и начинают солнышко крутить.
- И подтягиваться при этом. Как вам проблемка? В связи с этим Воронежская прокуратура внесла представление Главе городского округа город Воронеж Сергею Колиуху, в соответствии с которым необходимо устранить все имеющиеся нарушения законодательства. Как стало известно, администрация Воронежа рассмотрела представление прокуратуры и приняла соответствующие меры.
- Какие?
- Дальше судьбоносная фраза – шесть должностных лиц привлекли к дисциплинарной ответственности. Им раздали болгарки, они затирают швы.
- Дисциплинарная – это им просто пришли и сказали: «Вы что, ребята?». А они: «Ой, простите!». И всё?
- Их не оштрафовали. Я очень надеюсь, что им хотя бы раздали болгарки или мётлы.
- Глупость! Опять какая-то глупость.
- Ребят, проблема есть? Есть.
- «Решать будем?». «Будем».
- Главное – мэр знает. И всё, я спокоен.
- Главное то, что все знают.
- У нас же это установлено. У меня двор плохой. Я должен пойти и кому-то сказать об этом. У меня плохой двор.
- А иногда можно пойти собрать народ и сделать его хорошим.
- Самим?
- Да.
- Скажи, Максим!
- Остаётся ждать, когда хоть что-нибудь сдвинется, а пока…
-… а пока кто не рискует, тот не качается на качельках.
Чёрный квадрат
Дети - хороший имиджевый проект. Это вам скажет любой социолог, политолог и прочий «олог», изучающий данное явление. Публичным людям нужны дети - свои, чужие, любые. Поэтому звёзды шоу-бизнеса устраивают фотосессии со своими отпрысками, политики ездят по детским садам, а предприниматели рассылают доллары по детским домам. К примеру, Бил Гейтс заявил о том, что оставляет всё своё состояние не своим уже взрослым детям, а отправляет его малышам, которые о себе позаботиться не могут. По данным социологов, детская благотворительность – один из самых действенных способов повышения лояльности зрителей, избирателей и покупателей. И на Западе ничего плохого в этом нет. Система устроена так, что пиар на детях приносит дивиденды не только тем, кто пиарится, но и самим детям. Другое дело – наша страна. Конкретнее город Воронеж. Вот свежий пример. На днях я приехал в гости к своей знакомой, которая живёт на левом берегу в районе парка «Алые паруса». Первое, что бросилось в глаза, когда вошёл во двор, его запущенная территория и сиротливо жмущиеся гнилые детские качельки, чахлая песочница с грязью вместо песка и ещё какая-то металлическая конструкция непонятного предназначения, но предположительно для детского пользования. Сначала я подумал, что вся эта убогость осталась с начала 90-х годов. Дескать, жильцы махнули рукой на власть и сами из подручных средств это сделали. Но нет. Все предположения развеял текст на большой солидной вывеске. Оказывается, вся эта детская хлипкость появилась благодаря депутату Госдумы Леониду Зенищеву. Если вспомнить начало разговора, то получается, что тысячи сирот в мире получают миллиарды Гейтса, а воронежские дети получили громадный столб, где на века выбита памятная информация о вселенской щедрости городского депутата. Леонид Владимирович, вы либо площадку в должное состояние приведите, либо столб свой именной уберите. Пускай хоть в этом дворе наступит время культуры.
Зелёная лампа
В этом выпуске «Зелёной лампы» в гостях у Олега Котина воронежский поэт Валентин Нервин. О том, что такое поэзия, об общественном интересе к ней и об исторических предпосылках его возникновения, о поэтах и стихотворцах беседуют ведущий и его гость.
- Здравствуйте, уважаемые телезрители. Сколько существует человечество, столько существует и культура. С этим утверждением, думаю, никто спорить не будет. А сколько существует культура, столько существует и поэзия. Вот о поэзии и о поэтах мы сегодня и поговорим. А поможет мне в этом сегодняшний гость, с моей точки зрения, очень хороший поэт и просто умный ироничный человек Валентин Нервин. Здравствуйте, Валентин Михайлович.
- Здравствуйте, Олег.
- Я хочу начать со знаменитого чеховского утверждения. Помните, когда он говорит, что каждого ребёнка при рождении нужно окунать в купель со словами: «Не пиши! Не пиши!». Окунать до посинения. С той поры что-нибудь изменилось? Или по-прежнему количество людей, желающих писать стихи, которых нужно окунать и говорить: «Не пиши! Не пиши!», не уменьшилось?
- Я, например, абсолютно уверен, что в каждый конкретный исторический отрезок времени количество пишущих людей примерно, в процентах к общему числу населения, одинаково. Примерно одинаковое число людей пишет, примерно одинаковое число интересуется поэзией. Другое дело, если мы будем говорить об общественном интересе, который возникает к поэзии в определённые периоды. В России, по-моему, всё очень наглядно. Скажем, если взять 20 век, то первый период вспышки интереса к поэзии пришёлся на так называемый Серебряный век, на те годы, которые предшествовали, собственно говоря, 17-ому году. Вторая значительная вспышка интереса к поэзии была в 50-х годах, то есть это годы, предшествовавшие Оттепели.
- Сейчас есть вспышка интереса к поэзии?
- Третья была вспышка (достаточно вспомнить, какие тиражи были во второй половине 80-х годов) – это годы, предшествовавшие распаду СССР
- Перестройки.
- Перестройки. То есть вывод напрашивается сам собой: общественный интерес к поэзии возникает накануне серьёзных перемен.
- Каких-то революционных политических преобразований. Я поэтому и спрашиваю, сейчас интерес к поэзии не увеличивается.
- Я думаю, что поэзия может служить такого рода индикатором. Но говорить, что сейчас всерьёз существует интерес к поэзии… волны, скажем, такой нет. Есть небольшое повышение уровня, но волны пока нет.
- Стало быть, 17-ого года ждать не приходится.
- В ближайшее время нет.
- Хорошо. У меня следующий вопрос к вам. Я заметил, что вы пришли в пиджаке, а на нём медаль. Я вообще, честно говоря, ни разу не видел поэтов, ходящих с медалями. Вы её надели, потому что пришли на передачу? За что эта медаль?
- Я её старательно спрятал. Не от всех удалось. Это медаль лауреата литературной премии Союза писателей Украины. Так получилось, что когда-то у меня была премия российская литературная имени Лескова. Это было в 90-х годах, достаточно давно. И ту награду я (мне она надоела) перевесил на пиджак, который не ношу. А это лауреатство возникло в прошлом году, поэтому пока эта медалька на видном месте. Получил я её за что? Почему на Украине? Из тех книг, которые у меня выходили, есть одна книга двуязычная. Там стихи на русском и на украинском языке. Параллельный текст. Переводы выполняла воронежская переводчица, прозаик, член Союза российских писателей и по совместительству моя жена Лариса Оленина. Когда я в первый раз на Украине засветился с этой книгой, это была отправная точка. А потом не конкретно за эту книгу, а по совокупности заслуг, что называется, за участие в украинских фестивалях и так далее и тому подобное я получил эту именную премию. Имени Владимира Соссюра – это классик украинской поэзии советского, правда, периода. Но, тем не менее, достаточно почётная награда.
- Вам нравится носить медаль?
- Мне нравится носить её до определённого времени. Пока она не надоела. То есть её дали для чего-то, надо носить. Потом она мне надоела, я её перевешиваю на пиджак, который не надеваю.
- Хорошо. Мой интерес к медали исчерпан. У меня следующий вопрос такой: обычно поэта (образ поэта) представляют человеком не от мира сего, у него шарф обязательно, он глазами куда-то туда в астрал, в другие измерения.
- Если надо, я могу.
- Нет, не надо. Он не от мира сего, питается святым духом. И всё остальное.
- А вы, насколько я знаю и насколько я помню, совмещали работу с гекзаметром и другими стихотворными формами с работой в областном Правительстве.
- Когда-то это называлось Администрацией области.
- Да. То есть вы были достаточно крупным чиновником.
- Я был советником государственной службы РФ первого класса.
- Это звучит вообще зловеще. А как это? Это вообще совместимо? Быть чиновником, сидеть в кабинете, циркуляры и стихи? То есть «кони - трепетная лань»? Это возможно?
- Опять достаточно посмотреть немножечко назад в российскую историю. Кем был Тютчев? Кем был Грибоедов? Кем был Державин? Кем был Сумароков? В конце концов, Александр Сергеевич был на госслужбе.
- Камер-юнкер.
- У нас в поэзии государственных служащих было гораздо больше, чем тех, кто на государственной службе не состоял.
- Судя по тем людям, которых вы перечислили, это были очень хорошие поэты и государственные служащие.
- Одно другому не мешало. Хотя возникает некая коллизия. Обычно любят спрашивать о взаимоотношении поэзии и власти. И вот как бы частично возникает такое раздвоение личности у человека, который состоит на госслужбе, но является при этом писателем. Для творческого человека это тоже неплохо. Может быть, это даже способствует…
- А поэт должен быть всегда таким, как писали «убит поэт – невольник чести», то есть он обязательно должен находиться в оппозиции к власти. Если он в оппозиции к власти не стоит, значит, он уже не поэт? С вашей точки зрения.
- Дело не в оппозиции. Что такое поэзия, вообще говоря.
- Вот!
- Надо было с этого начинать.
- Мне интересно было, чтобы вы сами это сказали. Вы добрались.
- Если взять любой там словарь толковый или энциклопедию, там будет написано, что это форма речи, которая обусловлена определёнными ритмическими законами, определёнными законами рифмовки и так далее. То есть речь будет идти исключительно о форме. А по сути поэзию не определяют. На мой субъективный взгляд, поэзия – это воплощения перманентной свободы и любви. Несколько замысловато, но в тоже время понятно.
- Сейчас переварю.
- Так вот поскольку тут прозвучало слово «свобода», то возникает некий конфликт с дисциплиной, он может быть не принципиальным, он отнюдь не предполагает переход в оппозицию к власти. Но определённый конфликт возникает.
- Скажите, а «перманентная свобода» только поэтам, прозаикам это не присуще? Вы же определяли именно поэзию таким образом.
- Да, да.
- А прозаикам никому не присуще? Ни Булгакову, ни остальным.
- Я в совокупности. Это, на мой взгляд, будет присуще поэзии. Прозу я бы, наверное, определил несколько иначе. Но тут надо было бы отдельно немножко подумать. Всё-таки я вплотную прозой не занимался. Мне сложнее это определение сделать.
- Хорошо. Тем более что мы всё равно сегодня говорим не о прозе, а о поэзии. Поскольку вы уже определили, что такое поэзия, я перейду к другому вопросу, который меня лично очень сильно задевает и занимает. Сколько я себя помню в газете, я вам скажу, что было самым проклятущим моментом. Когда сидишь у себя в редакции, и вдруг приходит поток людей с глазами, которые в астрале, и с огромными вязанками виршей. Как правило, это стихи плохие, очень плохие. Этих людей, которые приходят, просто несчётное количество. Объяснить им то, что они пишут плохие стихи, невозможно. Когда ты им начинаешь говорить, они тут же: «понасажали вас тут таких, которые не понимают вдохновения». У меня вопрос следующий: с вашей точки зрения, много ли у нас хороших поэтов?
- Я по поводу этих приносящих вспомнил великолепный эпизод. У меня был знакомый, который очень любил говорить о поэзии, о том, что он пишет, любил читать стихи, всё это в общем любил. Когда я у него спросил, много ли он пишет, он говорит, что за неделю два ведра. Эта формулировка «два ведра за неделю» очень сильная. Как-то я уже сказал в начале, что общее количество пишущих в разное время не сильно варьируется. Точно так же среди этого количества примерно одинаковый процент людей, пишущих хорошо и пишущих плохо. И есть очень небольшое количество людей, которых можно назвать поэтами.
- Профессиональными поэтами?
- Просто поэтами.
- А имеет место градация поэт-любитель и поэт-профессионал? Это правильно или это неправильно?
- Я не вижу смысла в этой градации. По-моему, поэт это уже поэт. Всё. Я даже не знаю, что такое хороший или плохой поэт. Что значит хороший или плохой? Сколько он должен написать хороших стихов, чтобы стать хорошим? Он должен написать 50%, 51%, 60% и так далее? Сколько? Сколько?
- Как вы определяете, хороший или плохой?
- Если человек написал одно совершенное стихотворение, то это поэт. От него можно ожидать, что он повторит этот подвиг. У меня очень невысокие требования, может быть, у кого-то выше.
- Валентин Михайлович, скажите, а как вы определяете, что это стихотворение хорошее?
- Я это определяю для себя, кто-то определит для себя.
- Не существует каких-то критериев профессиональных?
- Профессиональные – да, но они не будут всё равно полностью совпадать. Если я определил всего одно стихотворение, и этого для меня достаточно, то это не значит, что в Воронеже много поэтов. Их, может быть, можно сосчитать в Воронеже на пальцах двух рук. Больше их и не будет. Поименно говорить мы не будем, потому что я не собираюсь вступать в конфликт с теми, кого я не упомянул.
- Это разумно.
- Всех остальных мы просто называем графоманами.
- Это пишущие. Это пишущие люди. В конце концов, их можно назвать стихотворцами. Ради Бога. Но поэт – это очень серьёзное звание.
- Так стихотворцы или рифмоплёты? Если человек пишет стихи «мы рады вам, приходите в гости к нам», это же мы не будем называть стихами. А такой человек приходит и говорит: «Стихи. Вот видите, всё в рифму». А вы даёте лазейку. Вы сказали сейчас такую штуку, которой вы даёте лазейку всем. Все, кто смотрит нашу передачу, они потом вашими словами будут подтверждать свои права. Вот Нервин сказал, что не существует профессиональных и не профессиональных. Мы все поэты.
- Нет. Я повторяю, если взять за основу определение, что поэзия – это воплощение перманентной свободы и любви, то это необходимое условие, без которого человек поэтом быть не может. Необходимое. Когда люди, которые усвоили парочку технических приёмов, и не имеют за душой ни свободы, ни любви, а начинают пользоваться этими техническими приёмами, то это по определению не может быть поэзией. Когда человек, который наделён талантом свободы и любви, получит навыки мастерства, тогда может возникнуть то стихотворение, по которому можно отличить настоящего поэта.
- Ответьте, пожалуйста, ещё на такой вопрос: с вашей точки зрения, может ли поэт зарабатывать на жизнь своим трудом, то есть стихами? Я так думал ещё определить профессионального поэта. Это тот, кто пишет стихи, эти стихи востребованы, они издаются, они покупаются, он получает гонорары и живёт своим трудом. Тогда, наверное, это профессиональный поэт. Это вообще возможно у нас или нет?
- Олег, вы же помните, что в советское время была несколько иная система оплаты труда писателей и поэтов. Выпускалась книга, независимо от того, расходилась она или не расходилась, автору выплачивался гонорар, на который можно было жить, за небольшую книжечку в течение двух лет безбедно.
- Это было раньше.
- Да, это было в Советском Союзе. Сейчас совершенно иная система гонораров. Гонорары невелики, как правило. Очень невелики. Есть небольшое вспомоществование в виде грантов. Это тоже немного. И собственно говоря, автор оказывается действительно перед необходимостью искать другие источники дохода. Хотя существует так называемый чёрный литературный рынок. Он достаточно широкий по спектру. К примеру, для многих эстрадных исполнителей скупаются тексты. Есть специальные менеджеры, которые скупают тексты, потом они, естественно, выходят под другими именами и фамилиями, кода песня уже звучит. Но, тем не менее, здесь можно получать какие-то деньги. Это не ново. Такая же система существует у нас и в музыке. Раньше была практика использования литературных негров. Это всё было и будет. Этим можно подрабатывать.
- То есть получается, судя по тому, что вы сказали, ныне поэт обязан в любом случае работать на какой-то работе, которая приносит ему деньги, и получается, поэзия для него как бы хобби в свободное время. Так?
- Поэтому я сразу ушёл от понятия профессиональный и не профессиональный.
- Поэт – одиночка по своей сути? Он индивидуал? Ему не нужно сбиваться в какую-то стаю, в какое-то общество? Это я сейчас подвожу плавно к необходимости Союзов писателей. Поэту вообще это нужно?
- По молодости это нужно всем, потому что нужна среда, котёл, в котором человек будет вариться, общаться с себе подобными, вырабатывать какие-то свои критерии. Иначе одному далеко не уехать. Что касается сформированного уже автора, я не вижу особой необходимости в существовании сегодня не только творческих групп (хотя сам начинал с творческой группы, которая называлась «Лик» и была достаточно известна в Воронеже), но и больших творческих союзов, которые влачат довольно жалкое существование.
- И, разумеется, раз сегодня встреча с поэтом, то, Валентин Михайлович, вы понимаете, без просьбы прочитать ваши стихотворения я вас просто не отпущу. Но у меня есть одно условие: вы атмосферу нашей встречи почувствовали, поэтому выберите стихотворение то, которое наиболее соответствует нашей встрече, тому, о чём мы говорили, этому духу, этой атмосфере. Пожалуйста!
- Пройду с утра вдоль нашего квартала
по достопримечательным местам,
где женщина безумная читала
свои стихи собакам и котам.
Предполагаю, что, по крайней мере,
имея первобытное чутьё,
все эти замечательные звери
беспрекословно слушали её.
Безумия таинственные знаки
и слова эмпирический закон
воронежские кошки и собаки
по жизни понимают испокон.
Как проклятый карябаю бумагу,
а человеку надо по судьбе
найти обыкновенную дворнягу
и взять её в товарищи себе.
- Спасибо вам, Валентин Михайлович, что вы пришли на нашу передачу. Я надеюсь, что мы в этом формате встретимся ещё через некоторое время. Передачу я хочу завершить, отталкиваясь от того, что наш гость сказал сегодня. Он сказал о том, что интерес к поэзии, если помните, возникает в обществе только тогда, когда оно стоит на пороге каких-то общественных катаклизмов, революции или ещё чего-то. Мне бы хотелось, чтобы интерес к поэзии возникал не только в эти лихие годины, и тогда, думаю, у нас действительно наступит время культуры.
