Год назад известный драматург и режиссер Иван Вырыпаев привез в Воронеж, по его собственным словам, только что написанную пьесу DreamWorks и устроил авторское прочтение. Впрочем, из отчетов побывавших на акции журналистов было непонятно ровным счетом ничего, кроме того, что в пьесе речь идет о буддизме, гомосексуализме и наркотиках. Но эти компоненты могут находиться в любом порядке и пропорциях, и не могут же составлять все содержание пьесы. А они и не составляют. Более того, их там практически нет.
Недавно мы увидели постановку DreamWorks на «Новой российской драме» - совместного проекта Академии искусств и фестиваля «Чернозем». За постановку взялся ректор ВГАИ Эдуард Бояков, в читках участвовали актеры московского тетра «Практика», должность худрука которого Бояков передал Вырыпаеву после своего отъезда в Воронеж. Т.е. речь идет о давних друзьях и соратниках, которые хорошо понимают друг друга, о максимально бережном и внимательном отношении к тексту.
Эдуард Бояков же исполнил главную роль – убитого горем редактора скучного журнала Дэвида. Кстати, многих удивило, почему герои Вырыпаева носят англосаксонские имена, а действие происходит в некой условной Америке? Хотя такие персонажи и сцены возможны в любом городе мира, где есть хоть какая-нибудь интеллигенция. Как рассказывал советский классик, «местом действия нового романа я выбрал Малайзию, именно потому, что об этой стране у меня не было совсем никаких представлений» (правда, такой он роман он не написал).
Иркутянин Вырыпаев прославился в российских театральных столицах тем, что представлял тамошней публике провинциальных чудаков. Последние получались довольно жуткими (в «Июле» например, главный герой деревенский аналог Ганнибала Лектора, в «Кислороде» действие начинается с убийства мужчиной нелюбимой жены). Аудитории персонажи Вырыпаева нравились, обозревателя говорили, что он повторил успех другого выходца из сибирской жути – Евгения Гришковца. Судя по тому, что Ивана довольно много переводят и часто ставят в Европе, сибирские и среднерусское страшилки популярны и там.
Судя по всему, Вырыпаеву надоело быть поставщиком экзотики, он решил напугать небедный средний класс (который, в основном и ходит в театр) его собственными чудовищами. Полагаю, что никому не нужно напоминать, что DreamWorks – одна из крупнейших мировых кинокомпаний, а ее название дало имя всему миру кино – «фабрика грез». Несколько грез папались на зубок драматургу.
Все герои DreamWorks чрезвычайно душевно неблагополучны, за исключением ламы Джона и ангела-спасителя Элизабет. И единственный, чья боль понятна – Дэвид, который месяцами сидит дома и разговаривает со своей покойной женой. Синдром Хатико, бывает. Его друг Терри, у которого собирается их сложившаяся, очевидно, в студенчестве компания, зачем-то десять лет принимает у себя Фрэнка, уведшего у него жену. А Фрэнк упорно ходит к бывшему другу, с той самой женой, которую постоянно прилюдно унижает (а она терпит). И вообще, люди за тридцать пять, которые собираются по выходным, чтобы пить виски, нюхать кокаин и говорить о буддизме кажутся несколько задержавшимися в развитии. Кстати, никто из них, включая Дэвида, не хочет говорить о своей жизни за переделами выходных. Не интересно.
Вероятно, так представляют себе взрослую жизнь некоторые студенты-гуманитарии: будем делать то же, что и сейчас (говорить о разных интересных разностях), только в красивых интерьерах, пить не портвейн, а настоящий скотч, курить не галимую траву с берегов Дона, а нюхать нормальный кокс. Я довольно далек от нынешнего студенчества, в том числе и по этой причине мне трудно представить, о чем мечтает гуманитарная молодежь. Но – здраво глядя на реалии сегодняшнего дня, трудно даже сочинить мечту. В крепости Россия с ее крымнашем практически невозможно преуспеть ни в чем гуманитарном. Есть поляна, на которой сидят Бояков, Вырыпаев и еще некоторое количество таких же (кое-кого мы видели на завершившемся «Черноземе»). Но она не резиновая, и едва ли будет становится шире в обозримые годы. Один из тысячи станет Вырыпаевым, остальные – его персонажами.
В DreamWorks драматург воплотил еще одну мечту – девичью. Уже упомянутая Элизабет воскрешает Дэвида к деятельной жизни. Но делает это удивительным, до сих пор никогда не работавшим способом – с помощью разговоров. Несколько пафосных монологов, которые нетрудно найти на девичьих страничках в соцсетях: «настоящим мужчина это…», «настоящая женщина это…», «настоящая любовь…», «предназначение…». После такой накачки Дэвид вышел из депрессии, почувствовал прилив сил и готовности жизнь дальше – естественно, с Элизабет, но волшебница удаляется в собственное царство фей. Я не добирался разбивать чьи-то грезы (Вырыпаев отлично справляется), но придется открыть небольшой секрет: мотивирующие статусы еще никого не мотивировали, а единственное достоверное определение настоящего мужчины – его не интересуют определения настоящего мужчины, включая это.
Еще пара слов о постановки: игра Боякова и его партнерши (воображаемый дух покойной жены Дэвида Мэрил) – великолепна. Остальные значительно бледнее, пока не истерят. Кстати, «для своих! Бояков все-таки отошел от читки: вместо того, чтоб чинно сидеть на стульях актеры и читать свои реплики, актеры «Практики» довольно много двигались и взаимодействовали, нарушая чистоту жанра. И все-таки: про гомосексуализм, накротики и буддизм. Про первое: пара реплик мачо-гомофоба Френка, вторые появляются в нескольких сценах и просто лежат на столе. Разговоры о буддизме показывают знание автором материала, но с тем же успехом герои могли говорить по квантовый мультимир или палеолитическую революцию. Все остальное – о любви. Которой очень мало: разве что в снисходительной улыбке ламы Джона.
