В Воронеже впервые выступил дуэт гитариста Леонида Федорова и контрабасиста Владимира Волкова. Первый – создатель одной из выдающихся групп российской рок-сцены «АукцЫон» и автор большинства ее песен. Второй – один из ведущих музыкантов в современном отечественном джазе. Вместе они создали авангардный проект, в котором напористость рока и эмоциальность блюза обрамлены блестящими импровизациями на клавишах и контрабасе.
«Я сейчас пытаюсь уйти от слов к некоему изначальному, первобытному звуку голоса, - сказал мне Леонид Федоров примерно дюжину лет назад. Тогда он был известен в первую очередь как автор сильных, забирающих и запоминающихся песен на тексты Дмитрия Озерского и Олега Гаркуши. Которые при некоторой сноровке можно было «снять» и петь под гитару в кругу понимающих друзей. Несколько относительно свежих на тот момент альбомов «АукцЫона» практически полностью состояли из хитов: я уверен, вы не забудете «Птицу», «Дорогу», «Все вертится…», «Сироту».
Но уже тогда вышел первый совместный альбом Федорова и Владимира Волкова «Зимы не будет». С тех пор Леонид прошел довольно далеко по пути из первобытному голосу. Только с Волковым они записали восемь дисков, самый свежий, «Если его нет» вышел всего два месяца назад. Кого именно нет – не спрашивайте, а то выйдет как в анекдоте по урок основ православной культуры. Пусть будет – нет текста.
Насколько можно судить по прошедшему в субботу в воронежском Доме Актера концерта дуэта Федорова и Волкова, в их репертуаре нет песен. Любой текстовый материал используется Федоровым как повод для голосовых упражнений, попытки выразить тот самый изначальный вопль. Произведения дуэта правильнее всего будет назвать «пьесами».
Эти двое даже внешне являются противоположностью друг друга. Федоров – невысокий, плотный, очевидно равнодушный к своей прическе. Почему-то к нему хорошо лепится прилагательное «простой». На сцене он в основном неподвижен, только отбивает ритм ногой. Леонид не относится к гитарным виртуозам, хотя владеет инструментом значительно более изощренно, чем это требовалось музыканту-песеннику. Его мелодии довольно лаконичны, если не сказать однообразны.
Волков – высокий, худой, с артистически растрепанными длинными волосами. К нему очень хорошо подходит слово «декадент». Он известен как эксцентричной матерой игры на своем контрабасе, так и экстравагантным поведением на сцене. Те, кто были на его недавнем воронежском концерте, где он выступал вместе с Сергеем Старостиным, понимают, что в дуэте с Федоровым питерский джазмен был удивительно сдержан. Стихия Волкова – импровизации.
Объединяет их, если так можно выразиться, одинаковая энергия. Знаете, когда наоткрывали много элементарных частиц, для их описания пришлось вводить в физику такие термины как «цвет», «аромат» и даже «очарование». Так вот, от Волкова и Федорова исходит поток частиц одного цвета, заколдовывающих аудиторию.
Главное умение Федорова – зашаманить слушателя гитарным боем и голосом, раскрутить внутреннее колесо, выплеснуть внутреннюю энергию. Он часто «залипает» на одном аккорде, как тот самый профессор консерватории, который искал свою ноту и нашел. Некоторым его композиции кажутся депрессивными и жестокими: сквозь гитарный звон доносятся тягучие строки: «Как же умирать-то не хочется, стать бы мне жуком-древоточцем» или «мы сядем с тобою, ветер, на этот камушек смерти». Если посмотреть на литературную основу федоровских композиций, то это (помимо основного автора «АукцЫона» Дмитрия Озерского) поэт абсурда Хлебников, обэриут Вагинов, постмодернисты Хвостенко и Волхонский – везде на первом месте не связный текст «со смыслом», а эмоциональная составляющая. Смысл где-то между словами.
Владимир Волков время от времени притворяется просто бас-гитаристом, поддерживающим гитару лидера. В других эпизодах его контрабас то распахивается пафосными низкими звуками, то кладет сентиментальные или, напротив, ироничные стежки поверх федоровской гитары. Интересно, что в нескольких пьесах Волков энергично водил смычком НАД струнами: ему явно хотелось сыграть больше, высказаться, но «по сюжету» такого было не надо. Поэтому он играл тишину. И эта тишина была одним из полноправных участников композиции, она чувствовалось как нечто плотное и значимое.
В итоге выходит некая почти религиозная процедура, нечто вроде зороастрийского священного омовения. Поток энергии жизни смывает мусор, накопившийся в голове, и обломки этого мусора выносит вместе с голосом в виде упомянутых абсурдных и депрессивных строчек. Нечто подобное происходит и со зрителями. А потом наступает время первобытного вопля. Я не думаю, что кто либо другой мог бы собрать большую аудиторию, которая будет слушать, как вокалист эхает, фыркает, кричит или напевает что-то вроде «на-на-на» или «ля-ля-ля» (естественные звуки при гигиенических процедурах). А Федоров может.
Я полагаю, каждый настоящий автор и каждый хороший артист создают собственную религию. Главное, чтоб они не пытались ее формулировать и выражать иначе, чем в своих произведениях. Волков и Федоров помогают разбудить внутренний огонь, дать ему выход, вымыть все лишнее и наносное. А такого в голове современного горожанина накапливается изрядно каждую неделю. «Мы выбили пыль брошюр и газет, и книг, и вздорный сквозняк…» - могли бы сказать музыканты о своей работе. Но когда-нибудь нужно будет научиться делать это самостоятельно. Я, правда, плохо различаю разные композиции тандема. По мне, они все части одной большой литургии. Оговорюсь, вышесказанное – исключительно мои личные домыслы, сам Леонид Федоров уже лет тридцать декларирует свою приверженность православию.
«Мне кажется, самые передовые люди сейчас — в музыке, в театре, в кино — те, кто вообще индифферентны к происходящему в том, что называется «социальной сферой». Вообще. Потому что в нынешней ситуации совершенно непонятно, что доказывать и кому?», - сказал Леонид Федоров в одном из недавних интервью. Небесспорная точка зрения, но то, чем заняты Волков и Федоров, доказать действительно нельзя. Разве что показать.
«Я сейчас пытаюсь уйти от слов к некоему изначальному, первобытному звуку голоса, - сказал мне Леонид Федоров примерно дюжину лет назад. Тогда он был известен в первую очередь как автор сильных, забирающих и запоминающихся песен на тексты Дмитрия Озерского и Олега Гаркуши. Которые при некоторой сноровке можно было «снять» и петь под гитару в кругу понимающих друзей. Несколько относительно свежих на тот момент альбомов «АукцЫона» практически полностью состояли из хитов: я уверен, вы не забудете «Птицу», «Дорогу», «Все вертится…», «Сироту».
Но уже тогда вышел первый совместный альбом Федорова и Владимира Волкова «Зимы не будет». С тех пор Леонид прошел довольно далеко по пути из первобытному голосу. Только с Волковым они записали восемь дисков, самый свежий, «Если его нет» вышел всего два месяца назад. Кого именно нет – не спрашивайте, а то выйдет как в анекдоте по урок основ православной культуры. Пусть будет – нет текста.
Насколько можно судить по прошедшему в субботу в воронежском Доме Актера концерта дуэта Федорова и Волкова, в их репертуаре нет песен. Любой текстовый материал используется Федоровым как повод для голосовых упражнений, попытки выразить тот самый изначальный вопль. Произведения дуэта правильнее всего будет назвать «пьесами».
Эти двое даже внешне являются противоположностью друг друга. Федоров – невысокий, плотный, очевидно равнодушный к своей прическе. Почему-то к нему хорошо лепится прилагательное «простой». На сцене он в основном неподвижен, только отбивает ритм ногой. Леонид не относится к гитарным виртуозам, хотя владеет инструментом значительно более изощренно, чем это требовалось музыканту-песеннику. Его мелодии довольно лаконичны, если не сказать однообразны.
Волков – высокий, худой, с артистически растрепанными длинными волосами. К нему очень хорошо подходит слово «декадент». Он известен как эксцентричной матерой игры на своем контрабасе, так и экстравагантным поведением на сцене. Те, кто были на его недавнем воронежском концерте, где он выступал вместе с Сергеем Старостиным, понимают, что в дуэте с Федоровым питерский джазмен был удивительно сдержан. Стихия Волкова – импровизации.
Объединяет их, если так можно выразиться, одинаковая энергия. Знаете, когда наоткрывали много элементарных частиц, для их описания пришлось вводить в физику такие термины как «цвет», «аромат» и даже «очарование». Так вот, от Волкова и Федорова исходит поток частиц одного цвета, заколдовывающих аудиторию.
Главное умение Федорова – зашаманить слушателя гитарным боем и голосом, раскрутить внутреннее колесо, выплеснуть внутреннюю энергию. Он часто «залипает» на одном аккорде, как тот самый профессор консерватории, который искал свою ноту и нашел. Некоторым его композиции кажутся депрессивными и жестокими: сквозь гитарный звон доносятся тягучие строки: «Как же умирать-то не хочется, стать бы мне жуком-древоточцем» или «мы сядем с тобою, ветер, на этот камушек смерти». Если посмотреть на литературную основу федоровских композиций, то это (помимо основного автора «АукцЫона» Дмитрия Озерского) поэт абсурда Хлебников, обэриут Вагинов, постмодернисты Хвостенко и Волхонский – везде на первом месте не связный текст «со смыслом», а эмоциональная составляющая. Смысл где-то между словами.
Владимир Волков время от времени притворяется просто бас-гитаристом, поддерживающим гитару лидера. В других эпизодах его контрабас то распахивается пафосными низкими звуками, то кладет сентиментальные или, напротив, ироничные стежки поверх федоровской гитары. Интересно, что в нескольких пьесах Волков энергично водил смычком НАД струнами: ему явно хотелось сыграть больше, высказаться, но «по сюжету» такого было не надо. Поэтому он играл тишину. И эта тишина была одним из полноправных участников композиции, она чувствовалось как нечто плотное и значимое.
В итоге выходит некая почти религиозная процедура, нечто вроде зороастрийского священного омовения. Поток энергии жизни смывает мусор, накопившийся в голове, и обломки этого мусора выносит вместе с голосом в виде упомянутых абсурдных и депрессивных строчек. Нечто подобное происходит и со зрителями. А потом наступает время первобытного вопля. Я не думаю, что кто либо другой мог бы собрать большую аудиторию, которая будет слушать, как вокалист эхает, фыркает, кричит или напевает что-то вроде «на-на-на» или «ля-ля-ля» (естественные звуки при гигиенических процедурах). А Федоров может.
Я полагаю, каждый настоящий автор и каждый хороший артист создают собственную религию. Главное, чтоб они не пытались ее формулировать и выражать иначе, чем в своих произведениях. Волков и Федоров помогают разбудить внутренний огонь, дать ему выход, вымыть все лишнее и наносное. А такого в голове современного горожанина накапливается изрядно каждую неделю. «Мы выбили пыль брошюр и газет, и книг, и вздорный сквозняк…» - могли бы сказать музыканты о своей работе. Но когда-нибудь нужно будет научиться делать это самостоятельно. Я, правда, плохо различаю разные композиции тандема. По мне, они все части одной большой литургии. Оговорюсь, вышесказанное – исключительно мои личные домыслы, сам Леонид Федоров уже лет тридцать декларирует свою приверженность православию.
«Мне кажется, самые передовые люди сейчас — в музыке, в театре, в кино — те, кто вообще индифферентны к происходящему в том, что называется «социальной сферой». Вообще. Потому что в нынешней ситуации совершенно непонятно, что доказывать и кому?», - сказал Леонид Федоров в одном из недавних интервью. Небесспорная точка зрения, но то, чем заняты Волков и Федоров, доказать действительно нельзя. Разве что показать.
