Недавно в далекой Вене открылась 52-я сессия комиссии ООН по наркотическим средствам. В преддверии этого мероприятия ведущие мировые СМИ сошлись во мнении, что принятая ранее стратегия объединенных наций по борьбе с наркоманией провалилась. При этом все ссылались на доклад Европейской комиссии, обнародованный накануне сессии. Если бизнес наркоторговцев представить в виде ВВП государства, с ежегодным оборотом в 320 млрд долларов оно оказалось бы на 21-м месте в мире.
Что говорят, что пишут
Как написала газета The Guardian, за последнее десятилетие лишь в некоторых богатых странах ситуация с распространением наркотиков слегка улучшилась, но в ряде других ухудшилась, причем резко и существенно. То есть, политика ООН лишь сместила проблему из одних регионов мира в другие, причем в большинстве стран силовые меры против местных рынков наркотиков провалились. Издание приводит слова профессора Тима Родсома из Лондонской школы гигиены и здравоохранения в тропиках: «Число наркоманов, которые вводят себе наркотики с помощью шприца, в мире достигло 15 млн, а данный вид наркомании - причина 10% случаев ВИЧ-инфицирования. Особенно серьезна эта проблема в России».
О нашей родине в связи с проблемой зависимости вспомнило еще одно иностранное СМИ. На страницах The Independent появился материал под название "Россия наконец признала скрытую героиновую эпидемию". Журналист Шон Уолкер написал о том, что Москва сегодня хоть и признает наличие проблемы, однако вину за нее возлагает на силы проамериканской коалиции в Афганистане. В связи с чем, Россия предлагает обрабатывать пестицидами с воздуха афганские маковые поля. "Нет маков - нет наркотрафика", - приводятся в статье слова главы Госнаркоконтроля РФ Виктора Иванова. По его оценке, наркоманов в нашей стране нынче порядка двух миллионов, то есть каждый 50-й россиянин трудоспособного возраста, что в разы выше европейских показателей. И якобы большинство отечественных наркоманов употребляют как раз афганский героин. Глава Госнаркоконтроля отметил, что сегодня уровень производства наркотиков в Афганистане в 44 раза выше, чем был в 2001 году. Но стоит ли нам пенять лишь на зловещие внешние силы, которые всеми доступными и не только способами подрывают здоровье державы, и без того страдающей удручающей демографией (Воронежская область в этом плане также сильно ущемлена)?
Если верить различным экспертам и правозащитникам, появляющимся в основном на страницах заграничных газет, российская политика по борьбе с наркоманией устарела: она нацелена прежде всего на преследование наркозависимых, а не на помощь таковым. У нас, например, законодательно запрещена терапия с заменой героина на метадон или другие наркотики, а отношение к бесплатному обмену шприцев неоднозначно. Хотя во многом и по этой причине по стране распространяется ВИЧ - в России уже порядка миллиона инфицированных. Непосредственно от употребления наркотиков ежегодно умирают 30 тысяч граждан РФ. «Такая слабозаселенная страна еще и с естественной убылью населения не может позволить себе подобную статистику», - считает Уолкер. Какой же выход из сложившейся ситуации предлагают наши европейские друзья?
На страницах итальянской газеты La Repubblica появилось предложение к миру сменить политику: что если либерализовать торговлю наркотиками, лишить наркокартели огромных оборотов, пустить доходы на контроль, профилактику, борьбу с крупной преступностью? Многие участники сессии в Вене такую постановку вопроса назвали провокацией. Мол, родилась она как следствие горькой констатации, что борьба, которая велась в последнее десятилетие, обернулась разочарованием. «Идея либерализации наркотиков в качестве альтернативы - путь к поражению», - настаивают члены комиссии ООН. И становится понятно, что до принятия, действительно переломного, плодотворного решения европейским комиссарам еще ох как далеко. А нам здесь, в центре России, еще дальше.
Главный врач областного наркологического диспансера (того, что находится близ дворца Кирова) Владимир Харин основную задачу, стоящую перед его учреждением, трактует крайне профессионально: выполнение программы госгарантий оказания медицинской помощи гражданам РФ по разделу наркология. Составляющих у этой программы много: это и амбулаторная помощь, и стационарное лечение, и реабилитация. Кроме того, в стенах наркодиспансера проводятся экспертизы на состояние опьянения, по большей части эти процедуры востребованы сотрудниками госнаркоконтроля, ГИБДД и ГУВД.
Как пояснил Владимир Викторович, амбулаторная помощь, прежде всего, включает в себя профилактическую работу с детьми и подростками. Это направление деятельности диспансера курирует заместитель главврача Людмила Род. Она уверена, что главное не допустить потребления наркотиков подрастающим населением, так как полностью излечить наркоманию практически не возможно.
Еще один заместитель главврача - Александр Орлов (удалено предложение) напомнил мне, что у нас до 2010 года принята областная целевая программа по противодействию наркомании и незаконному обороту наркотических средств. Программа эта межведомственная, реализовывается в непосредственном контакте с правоохранительными органами, но координатором ее является именно департамент здравоохранения и социального развития Воронежской области в лице наркодиспансера. То бишь, врачи, с которыми беседовал корреспондент «ВК», как ни кто другой знакомы с результатами противодействия зависимостям и вполне объективно могут оценивать эффективность принимаемых мер.
Занимательная арифметика
Итак, региональной программой поставлена вполне взвешенная задача - к 2011 году снизить на 16-20% общее число лиц, употребляющих наркотики. Специалисты заверили меня, что согласно статистике, в 2007-08 годах ситуация с противодействием наркомании сдвинулась с мертвой точки. Мол, еще в 2005 году был пик, при котором количество наркопотребителей в Воронежской области оценивалось в 70-80 тысяч человек. Усилиями всех ведомств эта цифра в последнее время начала сокращаться. Правда никто не говорит о тысячах или сотнях внезапно выздоровевших наркоманов. Такими цифрами в этой сфере, как я понял, оперировать не принято. Специалисты искренне радуются каждому счастливому случаю. Поэтому одна из задач адресной программы – довести процент лиц, больных наркоманией и успешно прошедших реабилитацию (с ремиссией более года), до 9%. Еще одна задача программы, на которую обратил внимание Орлов, касается снижения доступности наркотиков путем повышения средней стоимости дозы растительных наркотиков практически в полтора раза за счет их дефицита. Вот вам и экономический подход к проблеме, но не совсем тот, о котором пишут в европейских газетах.
«По экспертным оценкам огромного количества сопутствующих наркомании факторов, мы можем говорить, что сейчас масштабы употребления наркотиков, по сравнению с 2005 годом, снизились на 6-7%, - отметил Александр Викторович. – Сегодня процент полностью прошедших курс лечения и имеющих устойчивою ремиссию наркопотребителей соответствует уровню программы». Но стремиться здесь, понятное дело, еще есть к чему. Правда, главврач Харин чуть ли ни в самом начале нашей беседы предупредил: «Комментировать изъятие наркотиков и снижение их разовой дозы мы не будем, это не совсем наша компетенция». Вообще Владимир Викторович показался мне чересчур осторожным человеком. Наверное, положение обязывает.|nextpage|Как я понял из объяснений врачей, региональная модель противодействия незаконному обороту наркотиков напоминает ромашку. Среди ее лепестков - криминальное предложение наркотиков, незаконный спрос и потребление, последствия этого. Здравоохранение прямо воздействует на последствия потребления и посредственно, через профилактические мероприятия, на незаконный спрос. «При слове - наркомания - все дружно поворачивают лица в сторону врачей-наркологов. Но мы занимаемся вредными последствиями, - пояснил мне Харин.- В определенном смысле мы пытаемся повлиять и на истоки болезни в виде первичной профилактики, но делаем это в меру сил. Мы один лепесток этой огромной ромашки. Пожинаем плоды того, что уже произошло».
Идеальная модель лечения наркомании, напоминает кольцо, постоянно замкнутое движение каждого пациента. Если взять 10 наркоманов и предположить, что они отправятся в этот путь, то по подсчету специалистом, сегодня, максимум, три человека дойдут до стойкой ремиссии. То есть, в лучшем случае третья часть из решившихся на лечение в конечном итоге на более-менее продолжительное время избавляются от зависимости. «Есть общемировые показатели, и ремиссия 25% пациентов считается очень хорошим результатом, - вновь расшифровал мне особенности профессиональной статистики Орлов. – Конечно, без полноценного реабилитационного звена, стационарного, эти показатели достичь крайне затруднительно». Стационарное лечение наркомании – это слабое звено здравоохранения нашей области. И хотя сам Харин старался передать мне свою надежду на скорейшее увеличение числа коек для наркопотребителей области, в подобные перспективы верится с трудом. Особенно с учетом глобальных финансовых проблем.
В Воронежской области сегодня имеется лишь 1,1 наркологических койки на 10 тысяч граждан, в ЦФО этот показатель равен 2,25, в среднем по стране - 2,18. То есть, даже по сравнению с не самыми вдохновляющими общероссийскими показателями наш регион обеспечен наркологическими койками на 50%. Подобная ситуация, по мнению руководства диспансера, может измениться лишь с осуществлением проекта строительства наркологической клиники на 200 мест. На сегодняшний день завершено проектирование таковой, без учета привязки к конкретному земельному участку. Хотя и земля под клинику, вроде бы, была определена в декабре прошлого года – где-то между психиатрической больницей и тубдиспансером в Тенистом. Правда, даже реализация этого проекта позволит нам подтянуться лишь до общероссийских показателей.
Известно, что постгоспитальный период, когда организм уже очищен от наркотического вещества, когда получены трезвенеческие установки от психотерапевта, некоторые зависимые проходят в специальном бюджетном центре в Рамонском районе. Специалисты уверяют, что там проходит адаптация больных в нормальный человеческий социум. К сожалению, трудотерапия, спорт, продолжение психотерапевтических методик могут получить далеко не все нуждающиеся. Центр все-таки бюджетный, а таковых, заверил меня Харин, во всей стране можно пересчитать по пальцам. Вот и получается, что сегодня реабилитацию за городом проходят около пяти наркопотребителей, в летнее время их число увеличивается, вроде бы, до десяти.
Но какие бы условия не создавались больному, на любой стадии лечения он может вернуться на самый низ. Ну а в связи с тем, что с девяностых годов в нашей стране нет принудительного лечения наркозависимости, врачи в случае срывов пациентов могут лишь в очередной раз постараться их побудить к лечению. «Из 10041 человека, которые находились на учете в диспансере по итогам 2008 года, только около 900 человек сегодня не употребляют наркотики год и более. И мы считаем этот показатель очень хорошим, - повторял Харин. - Нет выздоровевших наркоманов, есть активные и пассивные. Наша задача, чтобы они как можно дольше оставались пассивными. Тогда они могут обеспечивать себя и свои семьи, а не быть паразитами». И еще одно показательное объяснение: «Если один нарколог удержал четырех человек в течение года от принятия наркотических средств, он целиком и полностью оправдал затраты на кабинет. Я считаю, что мы уже более чем оправдываем свое существование».
Наверное, определенную ответственность за результаты лечения зависимых людей должны разделять вместе с наркодиспансером и многочисленные частные кабинеты. Харин к таковым с осторожностью: «Человек может лечиться от наркологических заболеваний анонимно. Я считаю – это не государственный подход. Ведь если этот наркоман у нас не учтен, он не ограничен в правах на определенные виды деятельности, связанные с повышенной опасностью – вождение транспорта, ношение оружия, работа на высоте, с электричеством, на химических производствах и т.д. Все правозащитники почему-то думают, что они никогда не попадут в такси, которым управляет наркоман». Вряд ли мнение Владимира Викторовича разделяет большинство наркологов, работающих в бюджетных учреждениях. Так как многие из них успешно подрабатывают именно в частных клиниках. И это еще одна составляющая наркомании, как большого и устойчивого бизнеса. Представляете, только через стационары нашей области в прошлом году прошло почти семь тысяч больных зависимостью, из них почти тысяча - наркоманы. При этом считает Харин, еще половина наркопотребителей уклоняется от лечения и наблюдения. Целая тысяча потенциальных клиентов частных клиник.
Счет на тысячи
Итак, для более эффективной борьбы с наркоманией диспансеру нужен свой стационар. А что же нужно нашим правоохранителям? Говорят, их более продуктивной деятельности по сокращению употребления наркотиков мешает уже упомянутый нами федеральный закон о минимальных разовых дозах. Не как чиновник, а как рядовой гражданин Харин на этот счет размышляет так: «Ситуация получается парадоксальная. С одной стороны, есть список запрещенных к обороту веществ и в то же время, если наркотик находят у какого-то человека, и объем вещества не превышает вот эту условную разовую дозу, уголовная ответственность за его хранение не наступает, только административная – небольшой штраф. Простите, но наркотики же у нас в магазинах не продают».
Инициативы об изменении действующего законодательства так, чтобы у милиции появилась возможность карать уже только за употребление наркотиков, от регионов наверх поступают уже вроде бы давно. Но полного хода им почему-то не дают. На последнем всероссийском совещании наркологов было принято обращение к президенту РФ, в котором говорится о внесении поправок в действующие законодательные акты, касающиеся всей проблемы наркопотребления, в том числе и об ужесточении ответственности. «То есть, мы не стоим на месте, а активно голос свой подаем, - убеждали меня специалисты. - Сначала-то совсем сумасшедшие разовые дозы установили, потом их уже сократили». К слову, в Италии, в стране с глубокими демократическими традициями, если специалистами подтверждается факт потребления наркотиков человеком, его за это ждет уголовная ответственность. Она грозит лишением свободы до трех лет.
И еще немного доступных цифр. Средний возраст наркологического больного 25-40 лет. Это возраст наиболее продуктивный с точки зрения жизнедеятельности. А еще это возраст, к сожалению, репродуктивный. Ведь в данном случае «этот возраст новое население не дает, а если и дает, то лучше бы не давал». Как отметила замглавврача Людмила Род, нынче огромное количество детей рождаются уже во второй стадии наркомании. То есть, мать - опытная наркоманка, у нее появляется ребенок, у которого с первым криком начинается опийная абстиненция, попросту говоря, ломка. Пока дитя находится в утробе, а его мать «бузуется», ребенку тоже «очень хорошо». Только вот рождается он уже с зависимостью и сразу попадает на лечение.
В прошлом году от употребления алкоголя в области умерли 713 человек. Эти цифры можно назвать низкими, ведь, например, в 2004 году они достигали 1467-и. Но как бы там ни было, за последние два года суррогаты выкосили почти три тысячи жителей региона. Среднее количество передозировок со смертельным исходом по данным бюро судмедэкспертизы за последние годы снизилось с 92 до 79. Вполне очевидно, что тяжелые последствия употребления алкоголя и наркотиков сравнивать не приходится. Да и разговор не об этом. Часто фиксируемые первые пробы алкоголя снизились до 10 лет, а наркотиков – до 12. То есть человек начинает сам себя убивать все раньше и раньше. Так, что к 14 лет у нас появляются опытные наркопотребители. И это еще с учетом того, что как сказала Людмила Михайловна, с 1998 года у нас в области уменьшилось количество детей-наркоманов. Дескать, совместные профилактические акции госнаркоконтроля и наркологов (неделя тематического кино и плаката, физкультурные мероприятия, оздоровительные турниры) не проходят даром. Правда, в той же Америке на антипропаганду наркотиков ежегодно направляется более 15 млрд долларов или несколько бюджетов Воронежской области.
Экономическую составляющую самой наркомании подчеркнул Александр Орлов: «Дилерская цепь очень четко финансово увязана. Каждый наркоман, чтобы добыть себе средства на существование, вынужден привлекать к этому процессу тех, для кого он станет поставщиком. Ему нужен круг сбыта. Это как многоуровневый маркетинг». Самый «популярный» наркотик сегодня – марихуана, а для золотой молодежи – разного рода химические стимуляторы. Однако, все равно дело заканчивается кустарно приготовленными опиатами (это то, что варят из маковых семечек). Средняя, условная доза мака стоит сегодня от 300 до 400 рублей. Согласитесь, деньги не большие. Но сколько потом нервов, труда и средств тратится, чтобы получить добиться от зависимого «встречного движения» - просто обдуманного желания начать выздоравливать. Ведь, как сказал Харин, волшебного укола от наркомании еще никто не придумал. Об этом особенно доступно поведал мне лидер воронежского отделения сообщества анонимных наркоманах. |nextpage|Лучше не загадывать
«Свои имена мы не предоставляем никому, чтобы защитить нас от самих же себя, - пояснил мой собеседник просьбу не раскрывать его имени и фамилии. - Мы не занимаемся реабилитацией, трудоустройством или психологической поддержкой наркоманов. Единственное, что мы обещаем – придя в сообщество, человек будет иметь возможность начать новый путь в жизни. И не факт, что он его начнет. Это зависит от него самого, но возможность такая у него будет. С ним готовы будут делиться опытом, не спрашивая, кто он, откуда он, что и как он употреблял? Самое главное – желание не употреблять. Становление здравоохранения в отношении зависимых людей в нашей стране только происходит. Если сравнивать с западом, разница окажется существенной. В Америке, например, если тебя останавливает полиция в состоянии какого-либо опьянения, то тебя или арестовывают, или предлагают посещать сообщество. Кстати, там сообщество анонимных наркоманов появилось еще в 1953 году и имеет серьезное лобби на государственном уровне, так как через него прошло очень много известных людей. Если говорить о России, и конкретно о Воронеже, в этом году нашей организации исполняется всего 10 лет.
Я был первым, кто в этом городе начал выздоравливать. Сегодня я занимаю должность, у меня есть семья, ребенок, и я нужен другим, как положительный пример… Бросить употреблять можно разными способами и для меня, как для наркомана, это не проблема. Самая большая проблема – как не начать снова? На этот вопрос я отвечаю так: я могу не употреблять только один день. Я фаталист по сути дела. Но большинство зависимых восстают именно против обещания оставаться чистым всю жизнь, поэтому мы остаемся чистыми только сегодня. Опыт показывает, что, принимая решение оставаться чистым только сегодня, или даже лишь на данный момент, мы находим столь нужные силы для процесса выздоровления. Меня хватает на один день, во всем остальном я ставлю перед собой цели, которые должен достичь. Например, чтобы купить машину или построить дом в перспективе, мне сегодня надо остаться трезвым. Но я не могу загадывать. Раньше я очень часто загадывал, что смогу не употреблять день-два, но не получалось. Сейчас получается».
Сегодня сообщество анонимных наркоманов не так многочисленно, как могло бы быть. «Многие, слыша о нас, говорят, мол, это все дерьмо, секта галимая. Ребят. А вы там были? Вы это видели, знаете, как это работает? В воронежском сообществе сейчас около ста человек, которые с определенной регулярностью ходят на собрания. Выздоравливает более-менее долгое время чуть более десятка». Я спросил лидера АН, как он относится к идеям ужесточения ответственности за употребление наркотиков? Ответ показался мне безальтернативным: «Лучшая помощь наркоману – организовать для него жесткий режим. То есть, чем больше проблем вы создадите ему, тем скорее он захочет выздоравливать. Получается, главные противники на пути к выздоровлению, это сердобольные родственники, которые очень многое прощают наркоманам. Пока родители будут давать, он будет торчать. Если бы я не достиг своего дна, я разве бы захотел бросать? Чем больше человека спасают против его воли, тем больше шансов, что он умрет от наркотиков. Ведь по сути дела ему не дают выбора… Вот и мы не претендуем на то, что всех спасем, кто к нам обратится. Только тех, кому это надо. Ну а ответственность за употребление, конечно, должна быть. Только это очень серьезный бизнес, и сильных потрясений в нем вряд ли кто-то допустит. Знаете, почему в Воронеже долгое время не было чистого героина? Потому, что у нас весомую часть этого бизнеса контролировали так называемые оборотни в погонах. А так как у нас были свои маковые поля в Поворинском районе, своя черняга и солома, зачем что-то завозить?».
Мне понравилась откровенность моего собеседника, одновременное признание собственной силы и слабости: «Круг общения наркоману надо менять обязательно. Все очень просто, если ты будешь делать то, что делал, будешь получать то, что получал. Болезнь хитра и коварна. Не смотря на то, что я не употребляю последние 10 лет, я по-прежнему наркоман. Потому, что у меня бывают состояния, когда я хочу наркотиков или алкоголя. Кстати, отказываться надо сразу от всего, что затуманивает мозг, иначе в него не попадет новая идея. Да и какой смысл менять одну зависимость на другую? Да, общество относится к алкашам более лояльно, чем к наркоманам. Но у человека проблемы от этого не меняются: одиночество, неустроенность, злость на весь окружающий мир и т.д.».
Интересное отношение АН и к религии. Мол, в первую очередь человеку нужно остановиться употреблять, а к какой религии он потом прибьется, это его личное дело. «Если человек начинает выздоравливать, и духовно расти, он начинает искать своего бога. Я православный. Но, простите, сообщество АН существует и в Казане, где мусульмане, и в Японии, где буддизм и так далее. Мы говорим о том, что человеку нужно выбрать какую-то высшую силу, на которую он сможет опереться».
Встретившись с теми, кто старается бороться с наркоманией в рамках своих профессиональных полномочий, и с теми, у кого за плечами несколько лет трезвой жизни после продолжительной зависимости, я утвердился в следующем небесспорном мнении. Почву из-под ног распространителей наркотиков, как у членов крупнейшей торговой сети, можно выбить лишь экономическими методами. Например, резко снизив спрос на товар или значительно повысив конкуренцию среди продавцов. Ну а меры по ужесточению ответственности понравятся, по-моему, в первую очередь здоровым родственникам наркоманов, у которых зачастую кончаются и силы, и средства противостоять зависимости ближнего.
На сессии в Вене комиссары рассматривали наркоманию не только как хроническую болезнь, но и как стабильный бизнес. Интересно, какими окажутся их выводы на этот раз, и дойдут ли они до центра России?
Что говорят, что пишут
Как написала газета The Guardian, за последнее десятилетие лишь в некоторых богатых странах ситуация с распространением наркотиков слегка улучшилась, но в ряде других ухудшилась, причем резко и существенно. То есть, политика ООН лишь сместила проблему из одних регионов мира в другие, причем в большинстве стран силовые меры против местных рынков наркотиков провалились. Издание приводит слова профессора Тима Родсома из Лондонской школы гигиены и здравоохранения в тропиках: «Число наркоманов, которые вводят себе наркотики с помощью шприца, в мире достигло 15 млн, а данный вид наркомании - причина 10% случаев ВИЧ-инфицирования. Особенно серьезна эта проблема в России».
О нашей родине в связи с проблемой зависимости вспомнило еще одно иностранное СМИ. На страницах The Independent появился материал под название "Россия наконец признала скрытую героиновую эпидемию". Журналист Шон Уолкер написал о том, что Москва сегодня хоть и признает наличие проблемы, однако вину за нее возлагает на силы проамериканской коалиции в Афганистане. В связи с чем, Россия предлагает обрабатывать пестицидами с воздуха афганские маковые поля. "Нет маков - нет наркотрафика", - приводятся в статье слова главы Госнаркоконтроля РФ Виктора Иванова. По его оценке, наркоманов в нашей стране нынче порядка двух миллионов, то есть каждый 50-й россиянин трудоспособного возраста, что в разы выше европейских показателей. И якобы большинство отечественных наркоманов употребляют как раз афганский героин. Глава Госнаркоконтроля отметил, что сегодня уровень производства наркотиков в Афганистане в 44 раза выше, чем был в 2001 году. Но стоит ли нам пенять лишь на зловещие внешние силы, которые всеми доступными и не только способами подрывают здоровье державы, и без того страдающей удручающей демографией (Воронежская область в этом плане также сильно ущемлена)?
Если верить различным экспертам и правозащитникам, появляющимся в основном на страницах заграничных газет, российская политика по борьбе с наркоманией устарела: она нацелена прежде всего на преследование наркозависимых, а не на помощь таковым. У нас, например, законодательно запрещена терапия с заменой героина на метадон или другие наркотики, а отношение к бесплатному обмену шприцев неоднозначно. Хотя во многом и по этой причине по стране распространяется ВИЧ - в России уже порядка миллиона инфицированных. Непосредственно от употребления наркотиков ежегодно умирают 30 тысяч граждан РФ. «Такая слабозаселенная страна еще и с естественной убылью населения не может позволить себе подобную статистику», - считает Уолкер. Какой же выход из сложившейся ситуации предлагают наши европейские друзья?
На страницах итальянской газеты La Repubblica появилось предложение к миру сменить политику: что если либерализовать торговлю наркотиками, лишить наркокартели огромных оборотов, пустить доходы на контроль, профилактику, борьбу с крупной преступностью? Многие участники сессии в Вене такую постановку вопроса назвали провокацией. Мол, родилась она как следствие горькой констатации, что борьба, которая велась в последнее десятилетие, обернулась разочарованием. «Идея либерализации наркотиков в качестве альтернативы - путь к поражению», - настаивают члены комиссии ООН. И становится понятно, что до принятия, действительно переломного, плодотворного решения европейским комиссарам еще ох как далеко. А нам здесь, в центре России, еще дальше.
Главный врач областного наркологического диспансера (того, что находится близ дворца Кирова) Владимир Харин основную задачу, стоящую перед его учреждением, трактует крайне профессионально: выполнение программы госгарантий оказания медицинской помощи гражданам РФ по разделу наркология. Составляющих у этой программы много: это и амбулаторная помощь, и стационарное лечение, и реабилитация. Кроме того, в стенах наркодиспансера проводятся экспертизы на состояние опьянения, по большей части эти процедуры востребованы сотрудниками госнаркоконтроля, ГИБДД и ГУВД.
Как пояснил Владимир Викторович, амбулаторная помощь, прежде всего, включает в себя профилактическую работу с детьми и подростками. Это направление деятельности диспансера курирует заместитель главврача Людмила Род. Она уверена, что главное не допустить потребления наркотиков подрастающим населением, так как полностью излечить наркоманию практически не возможно.
Еще один заместитель главврача - Александр Орлов (удалено предложение) напомнил мне, что у нас до 2010 года принята областная целевая программа по противодействию наркомании и незаконному обороту наркотических средств. Программа эта межведомственная, реализовывается в непосредственном контакте с правоохранительными органами, но координатором ее является именно департамент здравоохранения и социального развития Воронежской области в лице наркодиспансера. То бишь, врачи, с которыми беседовал корреспондент «ВК», как ни кто другой знакомы с результатами противодействия зависимостям и вполне объективно могут оценивать эффективность принимаемых мер.
Занимательная арифметика
Итак, региональной программой поставлена вполне взвешенная задача - к 2011 году снизить на 16-20% общее число лиц, употребляющих наркотики. Специалисты заверили меня, что согласно статистике, в 2007-08 годах ситуация с противодействием наркомании сдвинулась с мертвой точки. Мол, еще в 2005 году был пик, при котором количество наркопотребителей в Воронежской области оценивалось в 70-80 тысяч человек. Усилиями всех ведомств эта цифра в последнее время начала сокращаться. Правда никто не говорит о тысячах или сотнях внезапно выздоровевших наркоманов. Такими цифрами в этой сфере, как я понял, оперировать не принято. Специалисты искренне радуются каждому счастливому случаю. Поэтому одна из задач адресной программы – довести процент лиц, больных наркоманией и успешно прошедших реабилитацию (с ремиссией более года), до 9%. Еще одна задача программы, на которую обратил внимание Орлов, касается снижения доступности наркотиков путем повышения средней стоимости дозы растительных наркотиков практически в полтора раза за счет их дефицита. Вот вам и экономический подход к проблеме, но не совсем тот, о котором пишут в европейских газетах.
«По экспертным оценкам огромного количества сопутствующих наркомании факторов, мы можем говорить, что сейчас масштабы употребления наркотиков, по сравнению с 2005 годом, снизились на 6-7%, - отметил Александр Викторович. – Сегодня процент полностью прошедших курс лечения и имеющих устойчивою ремиссию наркопотребителей соответствует уровню программы». Но стремиться здесь, понятное дело, еще есть к чему. Правда, главврач Харин чуть ли ни в самом начале нашей беседы предупредил: «Комментировать изъятие наркотиков и снижение их разовой дозы мы не будем, это не совсем наша компетенция». Вообще Владимир Викторович показался мне чересчур осторожным человеком. Наверное, положение обязывает.|nextpage|Как я понял из объяснений врачей, региональная модель противодействия незаконному обороту наркотиков напоминает ромашку. Среди ее лепестков - криминальное предложение наркотиков, незаконный спрос и потребление, последствия этого. Здравоохранение прямо воздействует на последствия потребления и посредственно, через профилактические мероприятия, на незаконный спрос. «При слове - наркомания - все дружно поворачивают лица в сторону врачей-наркологов. Но мы занимаемся вредными последствиями, - пояснил мне Харин.- В определенном смысле мы пытаемся повлиять и на истоки болезни в виде первичной профилактики, но делаем это в меру сил. Мы один лепесток этой огромной ромашки. Пожинаем плоды того, что уже произошло».
Идеальная модель лечения наркомании, напоминает кольцо, постоянно замкнутое движение каждого пациента. Если взять 10 наркоманов и предположить, что они отправятся в этот путь, то по подсчету специалистом, сегодня, максимум, три человека дойдут до стойкой ремиссии. То есть, в лучшем случае третья часть из решившихся на лечение в конечном итоге на более-менее продолжительное время избавляются от зависимости. «Есть общемировые показатели, и ремиссия 25% пациентов считается очень хорошим результатом, - вновь расшифровал мне особенности профессиональной статистики Орлов. – Конечно, без полноценного реабилитационного звена, стационарного, эти показатели достичь крайне затруднительно». Стационарное лечение наркомании – это слабое звено здравоохранения нашей области. И хотя сам Харин старался передать мне свою надежду на скорейшее увеличение числа коек для наркопотребителей области, в подобные перспективы верится с трудом. Особенно с учетом глобальных финансовых проблем.
В Воронежской области сегодня имеется лишь 1,1 наркологических койки на 10 тысяч граждан, в ЦФО этот показатель равен 2,25, в среднем по стране - 2,18. То есть, даже по сравнению с не самыми вдохновляющими общероссийскими показателями наш регион обеспечен наркологическими койками на 50%. Подобная ситуация, по мнению руководства диспансера, может измениться лишь с осуществлением проекта строительства наркологической клиники на 200 мест. На сегодняшний день завершено проектирование таковой, без учета привязки к конкретному земельному участку. Хотя и земля под клинику, вроде бы, была определена в декабре прошлого года – где-то между психиатрической больницей и тубдиспансером в Тенистом. Правда, даже реализация этого проекта позволит нам подтянуться лишь до общероссийских показателей.
Известно, что постгоспитальный период, когда организм уже очищен от наркотического вещества, когда получены трезвенеческие установки от психотерапевта, некоторые зависимые проходят в специальном бюджетном центре в Рамонском районе. Специалисты уверяют, что там проходит адаптация больных в нормальный человеческий социум. К сожалению, трудотерапия, спорт, продолжение психотерапевтических методик могут получить далеко не все нуждающиеся. Центр все-таки бюджетный, а таковых, заверил меня Харин, во всей стране можно пересчитать по пальцам. Вот и получается, что сегодня реабилитацию за городом проходят около пяти наркопотребителей, в летнее время их число увеличивается, вроде бы, до десяти.
Но какие бы условия не создавались больному, на любой стадии лечения он может вернуться на самый низ. Ну а в связи с тем, что с девяностых годов в нашей стране нет принудительного лечения наркозависимости, врачи в случае срывов пациентов могут лишь в очередной раз постараться их побудить к лечению. «Из 10041 человека, которые находились на учете в диспансере по итогам 2008 года, только около 900 человек сегодня не употребляют наркотики год и более. И мы считаем этот показатель очень хорошим, - повторял Харин. - Нет выздоровевших наркоманов, есть активные и пассивные. Наша задача, чтобы они как можно дольше оставались пассивными. Тогда они могут обеспечивать себя и свои семьи, а не быть паразитами». И еще одно показательное объяснение: «Если один нарколог удержал четырех человек в течение года от принятия наркотических средств, он целиком и полностью оправдал затраты на кабинет. Я считаю, что мы уже более чем оправдываем свое существование».
Наверное, определенную ответственность за результаты лечения зависимых людей должны разделять вместе с наркодиспансером и многочисленные частные кабинеты. Харин к таковым с осторожностью: «Человек может лечиться от наркологических заболеваний анонимно. Я считаю – это не государственный подход. Ведь если этот наркоман у нас не учтен, он не ограничен в правах на определенные виды деятельности, связанные с повышенной опасностью – вождение транспорта, ношение оружия, работа на высоте, с электричеством, на химических производствах и т.д. Все правозащитники почему-то думают, что они никогда не попадут в такси, которым управляет наркоман». Вряд ли мнение Владимира Викторовича разделяет большинство наркологов, работающих в бюджетных учреждениях. Так как многие из них успешно подрабатывают именно в частных клиниках. И это еще одна составляющая наркомании, как большого и устойчивого бизнеса. Представляете, только через стационары нашей области в прошлом году прошло почти семь тысяч больных зависимостью, из них почти тысяча - наркоманы. При этом считает Харин, еще половина наркопотребителей уклоняется от лечения и наблюдения. Целая тысяча потенциальных клиентов частных клиник.
Счет на тысячи
Итак, для более эффективной борьбы с наркоманией диспансеру нужен свой стационар. А что же нужно нашим правоохранителям? Говорят, их более продуктивной деятельности по сокращению употребления наркотиков мешает уже упомянутый нами федеральный закон о минимальных разовых дозах. Не как чиновник, а как рядовой гражданин Харин на этот счет размышляет так: «Ситуация получается парадоксальная. С одной стороны, есть список запрещенных к обороту веществ и в то же время, если наркотик находят у какого-то человека, и объем вещества не превышает вот эту условную разовую дозу, уголовная ответственность за его хранение не наступает, только административная – небольшой штраф. Простите, но наркотики же у нас в магазинах не продают».
Инициативы об изменении действующего законодательства так, чтобы у милиции появилась возможность карать уже только за употребление наркотиков, от регионов наверх поступают уже вроде бы давно. Но полного хода им почему-то не дают. На последнем всероссийском совещании наркологов было принято обращение к президенту РФ, в котором говорится о внесении поправок в действующие законодательные акты, касающиеся всей проблемы наркопотребления, в том числе и об ужесточении ответственности. «То есть, мы не стоим на месте, а активно голос свой подаем, - убеждали меня специалисты. - Сначала-то совсем сумасшедшие разовые дозы установили, потом их уже сократили». К слову, в Италии, в стране с глубокими демократическими традициями, если специалистами подтверждается факт потребления наркотиков человеком, его за это ждет уголовная ответственность. Она грозит лишением свободы до трех лет.
И еще немного доступных цифр. Средний возраст наркологического больного 25-40 лет. Это возраст наиболее продуктивный с точки зрения жизнедеятельности. А еще это возраст, к сожалению, репродуктивный. Ведь в данном случае «этот возраст новое население не дает, а если и дает, то лучше бы не давал». Как отметила замглавврача Людмила Род, нынче огромное количество детей рождаются уже во второй стадии наркомании. То есть, мать - опытная наркоманка, у нее появляется ребенок, у которого с первым криком начинается опийная абстиненция, попросту говоря, ломка. Пока дитя находится в утробе, а его мать «бузуется», ребенку тоже «очень хорошо». Только вот рождается он уже с зависимостью и сразу попадает на лечение.
В прошлом году от употребления алкоголя в области умерли 713 человек. Эти цифры можно назвать низкими, ведь, например, в 2004 году они достигали 1467-и. Но как бы там ни было, за последние два года суррогаты выкосили почти три тысячи жителей региона. Среднее количество передозировок со смертельным исходом по данным бюро судмедэкспертизы за последние годы снизилось с 92 до 79. Вполне очевидно, что тяжелые последствия употребления алкоголя и наркотиков сравнивать не приходится. Да и разговор не об этом. Часто фиксируемые первые пробы алкоголя снизились до 10 лет, а наркотиков – до 12. То есть человек начинает сам себя убивать все раньше и раньше. Так, что к 14 лет у нас появляются опытные наркопотребители. И это еще с учетом того, что как сказала Людмила Михайловна, с 1998 года у нас в области уменьшилось количество детей-наркоманов. Дескать, совместные профилактические акции госнаркоконтроля и наркологов (неделя тематического кино и плаката, физкультурные мероприятия, оздоровительные турниры) не проходят даром. Правда, в той же Америке на антипропаганду наркотиков ежегодно направляется более 15 млрд долларов или несколько бюджетов Воронежской области.
Экономическую составляющую самой наркомании подчеркнул Александр Орлов: «Дилерская цепь очень четко финансово увязана. Каждый наркоман, чтобы добыть себе средства на существование, вынужден привлекать к этому процессу тех, для кого он станет поставщиком. Ему нужен круг сбыта. Это как многоуровневый маркетинг». Самый «популярный» наркотик сегодня – марихуана, а для золотой молодежи – разного рода химические стимуляторы. Однако, все равно дело заканчивается кустарно приготовленными опиатами (это то, что варят из маковых семечек). Средняя, условная доза мака стоит сегодня от 300 до 400 рублей. Согласитесь, деньги не большие. Но сколько потом нервов, труда и средств тратится, чтобы получить добиться от зависимого «встречного движения» - просто обдуманного желания начать выздоравливать. Ведь, как сказал Харин, волшебного укола от наркомании еще никто не придумал. Об этом особенно доступно поведал мне лидер воронежского отделения сообщества анонимных наркоманах. |nextpage|Лучше не загадывать
«Свои имена мы не предоставляем никому, чтобы защитить нас от самих же себя, - пояснил мой собеседник просьбу не раскрывать его имени и фамилии. - Мы не занимаемся реабилитацией, трудоустройством или психологической поддержкой наркоманов. Единственное, что мы обещаем – придя в сообщество, человек будет иметь возможность начать новый путь в жизни. И не факт, что он его начнет. Это зависит от него самого, но возможность такая у него будет. С ним готовы будут делиться опытом, не спрашивая, кто он, откуда он, что и как он употреблял? Самое главное – желание не употреблять. Становление здравоохранения в отношении зависимых людей в нашей стране только происходит. Если сравнивать с западом, разница окажется существенной. В Америке, например, если тебя останавливает полиция в состоянии какого-либо опьянения, то тебя или арестовывают, или предлагают посещать сообщество. Кстати, там сообщество анонимных наркоманов появилось еще в 1953 году и имеет серьезное лобби на государственном уровне, так как через него прошло очень много известных людей. Если говорить о России, и конкретно о Воронеже, в этом году нашей организации исполняется всего 10 лет.
Я был первым, кто в этом городе начал выздоравливать. Сегодня я занимаю должность, у меня есть семья, ребенок, и я нужен другим, как положительный пример… Бросить употреблять можно разными способами и для меня, как для наркомана, это не проблема. Самая большая проблема – как не начать снова? На этот вопрос я отвечаю так: я могу не употреблять только один день. Я фаталист по сути дела. Но большинство зависимых восстают именно против обещания оставаться чистым всю жизнь, поэтому мы остаемся чистыми только сегодня. Опыт показывает, что, принимая решение оставаться чистым только сегодня, или даже лишь на данный момент, мы находим столь нужные силы для процесса выздоровления. Меня хватает на один день, во всем остальном я ставлю перед собой цели, которые должен достичь. Например, чтобы купить машину или построить дом в перспективе, мне сегодня надо остаться трезвым. Но я не могу загадывать. Раньше я очень часто загадывал, что смогу не употреблять день-два, но не получалось. Сейчас получается».
Сегодня сообщество анонимных наркоманов не так многочисленно, как могло бы быть. «Многие, слыша о нас, говорят, мол, это все дерьмо, секта галимая. Ребят. А вы там были? Вы это видели, знаете, как это работает? В воронежском сообществе сейчас около ста человек, которые с определенной регулярностью ходят на собрания. Выздоравливает более-менее долгое время чуть более десятка». Я спросил лидера АН, как он относится к идеям ужесточения ответственности за употребление наркотиков? Ответ показался мне безальтернативным: «Лучшая помощь наркоману – организовать для него жесткий режим. То есть, чем больше проблем вы создадите ему, тем скорее он захочет выздоравливать. Получается, главные противники на пути к выздоровлению, это сердобольные родственники, которые очень многое прощают наркоманам. Пока родители будут давать, он будет торчать. Если бы я не достиг своего дна, я разве бы захотел бросать? Чем больше человека спасают против его воли, тем больше шансов, что он умрет от наркотиков. Ведь по сути дела ему не дают выбора… Вот и мы не претендуем на то, что всех спасем, кто к нам обратится. Только тех, кому это надо. Ну а ответственность за употребление, конечно, должна быть. Только это очень серьезный бизнес, и сильных потрясений в нем вряд ли кто-то допустит. Знаете, почему в Воронеже долгое время не было чистого героина? Потому, что у нас весомую часть этого бизнеса контролировали так называемые оборотни в погонах. А так как у нас были свои маковые поля в Поворинском районе, своя черняга и солома, зачем что-то завозить?».
Мне понравилась откровенность моего собеседника, одновременное признание собственной силы и слабости: «Круг общения наркоману надо менять обязательно. Все очень просто, если ты будешь делать то, что делал, будешь получать то, что получал. Болезнь хитра и коварна. Не смотря на то, что я не употребляю последние 10 лет, я по-прежнему наркоман. Потому, что у меня бывают состояния, когда я хочу наркотиков или алкоголя. Кстати, отказываться надо сразу от всего, что затуманивает мозг, иначе в него не попадет новая идея. Да и какой смысл менять одну зависимость на другую? Да, общество относится к алкашам более лояльно, чем к наркоманам. Но у человека проблемы от этого не меняются: одиночество, неустроенность, злость на весь окружающий мир и т.д.».
Интересное отношение АН и к религии. Мол, в первую очередь человеку нужно остановиться употреблять, а к какой религии он потом прибьется, это его личное дело. «Если человек начинает выздоравливать, и духовно расти, он начинает искать своего бога. Я православный. Но, простите, сообщество АН существует и в Казане, где мусульмане, и в Японии, где буддизм и так далее. Мы говорим о том, что человеку нужно выбрать какую-то высшую силу, на которую он сможет опереться».
Встретившись с теми, кто старается бороться с наркоманией в рамках своих профессиональных полномочий, и с теми, у кого за плечами несколько лет трезвой жизни после продолжительной зависимости, я утвердился в следующем небесспорном мнении. Почву из-под ног распространителей наркотиков, как у членов крупнейшей торговой сети, можно выбить лишь экономическими методами. Например, резко снизив спрос на товар или значительно повысив конкуренцию среди продавцов. Ну а меры по ужесточению ответственности понравятся, по-моему, в первую очередь здоровым родственникам наркоманов, у которых зачастую кончаются и силы, и средства противостоять зависимости ближнего.
На сессии в Вене комиссары рассматривали наркоманию не только как хроническую болезнь, но и как стабильный бизнес. Интересно, какими окажутся их выводы на этот раз, и дойдут ли они до центра России?
