Был я недавно в театре. Что за театр, какой спектакль, неважно. Ой, то есть важно, конечно, но просто написать я сейчас хочу не о постановке, не о режиссере и актерах, а о зрителях. Причем далеко не обо всех -- о некоторых, но весьма колоритных. Поэтому достаточно сказать, что был я в одном из воронежских театров на довольно интересном спектакле.
Выходной день. Пришел, зашел в зал, нашел свое место. Сижу, предвкушаю встречу с прекрасным. Рядом со мной и впереди устраивается группа, как я понимаю, хороших знакомых. Трое женщин, трое мужчин. Возраст у всех - в диапазоне от тридцати до сорока. Дамы в красивых нарядах, мужики тоже приоделись. Рассаживаются, обмениваясь остатками хохм, затеянных до входа в театр.
Леди высказываются насчет недоокультуренности своих кавалеров - попробуй их в театр вытащи. Джентльмены проходятся по поводу расфуфыренных амбиций своих баб - театр им подавай, культурное мероприятие, а могли бы ведь просто пикничок затеять. Шпильки обоюдно доброжелательные - вместе люди пришли, вместе им хорошо, ссориться ни к чему. Джентльмен, что впереди меня сидит, достает фляжечку коньячку, сам отхлебывает, передает товарищам. Веселый аромат плывет по рядам. Третий звонок.
- А что мы смотрим-то? - задает сакраментальный вопрос один из кавалеров одной из дам. Дама проявляет осведомленность, верно называя и произведение, и его автора. Группа товарищей принимает информацию к сведению, восторгов не выказывая. Так да так, пришли и смотрим. Фляжка плывет по кругу.
Смотрим. Сюжет спектакля, в котором главная героиня, замужняя женщина, позволяет себе интимную близость со многими персонажами пьесы, безусловно, увлекает моих соседей. Настолько увлекает, что они непременно должны обменяться впечатлениями. «Нинка, а ты бы так смогла?» - «Пошел ты на фиг, дурак». - «Во, Серега, все бабы такие». - «Сами вы козлы: сидите, смотрите, если пришли». - «Вот мы и видим, чего вам всем надо». Все реплики - полушепотом, уважительно к культурному заведению, в котором находятся. Но тем, кто сидит вокруг группы товарищей, все равно слышно. На сцене актеры едят пирожки, похожие на настоящие. «Да, закусить бы», - мечтательно произносит кто-то из компании.
Первый акт завершается судебным приговором, обязующим потенциальных отцов платить алименты любвеобильной забеременевшей героине. Прокомментировав вердикт - «все бабы - …», мои мужественные соседи дружно выдохнули: «Что? Ну, все, наконец?». Одна из дам их огорчила: «Нет, только антракт».
В антракте ребята поправились. Видимо, не слишком убедительно закусив. И, когда по ходу действия персонажи кушали пышки, напоминающие реальные, обремененные коньячком мужички принялись своим дамам нашептывать о том, что хорошо бы после культурного мероприятия зайти в какой-нибудь ресторанчик, допустим японский, и отведать бы там какой-нибудь снеди, допустим суши, ну и плюс так далее… Шептали уже столь страстно, что было слышно, пожалуй, и актерам на сцене.
А по окончании спектакля аплодировали яростно. И коньячок, конечно, сказался, и восхищение талантами актеров, и осознание благополучного завершения культурной части программы, и предвкушение японских деликатесов.
К чему я? Вовсе не к тому, что люди пришли в театр случайно. Славно, что пришли, пусть еще приходят. Походят, присмотрятся - глядишь, сориентируются, что в публичном месте надо бы вести себя сдержаннее. Но тут вот ведь какой феномен наблюдается: вид пищи на сцене вызывает аппетит у сидящих в зале. Можно, конечно, порассуждать о великой силе актерской игры, но, думается, аппетит разыгрывается по другой причине.
Зайдите в любой кинозал. Что там делают люди? Смотрят фильм и жуют, запивая пережеванное. Для большинства эстетические переживания уже не отделимы от физиологического жевания. Мой коллега Павел Лепендин рассказывал, что и на встречу с актером Сергеем Безруковым в «Спартаке» многие зрители приходили с попкорном и кока-колой. Рефлекс, знаете ли, - то ли условный, то ли уже безусловный.
Наверное, у медиков и психологов имеются теории, объясняющие взаимосвязи и взаимозависимости жевания с переживанием. У меня теория такая: и в кино, и в театре, и прежде всего на телевидении нас столь активно пичкают жвачкой псевдокультуры, псевдоэстетики, а также псевдополитики и псевдоэкономики, что соединение процесса набивания утробы с процессом потребления пищи духовной выглядит вполне естественным и логичным. Более того, во многих случаях оба процесса не представимы уже друг без друга. «Хлеба и зрелищ» требовали от властей еще граждане Древнего Рима. Власти современные хорошо понимают, что и то, и другое лучше подавать вместе: два в одном эффективнее. Пока откладывается жирок и в животах, и в мозгах, граждане спокойны, довольны и послушны. Но важно обеспечивать регулярность питания, иначе реакция привыкшего потреблять организма непредсказуема.
Выходной день. Пришел, зашел в зал, нашел свое место. Сижу, предвкушаю встречу с прекрасным. Рядом со мной и впереди устраивается группа, как я понимаю, хороших знакомых. Трое женщин, трое мужчин. Возраст у всех - в диапазоне от тридцати до сорока. Дамы в красивых нарядах, мужики тоже приоделись. Рассаживаются, обмениваясь остатками хохм, затеянных до входа в театр.
Леди высказываются насчет недоокультуренности своих кавалеров - попробуй их в театр вытащи. Джентльмены проходятся по поводу расфуфыренных амбиций своих баб - театр им подавай, культурное мероприятие, а могли бы ведь просто пикничок затеять. Шпильки обоюдно доброжелательные - вместе люди пришли, вместе им хорошо, ссориться ни к чему. Джентльмен, что впереди меня сидит, достает фляжечку коньячку, сам отхлебывает, передает товарищам. Веселый аромат плывет по рядам. Третий звонок.
- А что мы смотрим-то? - задает сакраментальный вопрос один из кавалеров одной из дам. Дама проявляет осведомленность, верно называя и произведение, и его автора. Группа товарищей принимает информацию к сведению, восторгов не выказывая. Так да так, пришли и смотрим. Фляжка плывет по кругу.
Смотрим. Сюжет спектакля, в котором главная героиня, замужняя женщина, позволяет себе интимную близость со многими персонажами пьесы, безусловно, увлекает моих соседей. Настолько увлекает, что они непременно должны обменяться впечатлениями. «Нинка, а ты бы так смогла?» - «Пошел ты на фиг, дурак». - «Во, Серега, все бабы такие». - «Сами вы козлы: сидите, смотрите, если пришли». - «Вот мы и видим, чего вам всем надо». Все реплики - полушепотом, уважительно к культурному заведению, в котором находятся. Но тем, кто сидит вокруг группы товарищей, все равно слышно. На сцене актеры едят пирожки, похожие на настоящие. «Да, закусить бы», - мечтательно произносит кто-то из компании.
Первый акт завершается судебным приговором, обязующим потенциальных отцов платить алименты любвеобильной забеременевшей героине. Прокомментировав вердикт - «все бабы - …», мои мужественные соседи дружно выдохнули: «Что? Ну, все, наконец?». Одна из дам их огорчила: «Нет, только антракт».
В антракте ребята поправились. Видимо, не слишком убедительно закусив. И, когда по ходу действия персонажи кушали пышки, напоминающие реальные, обремененные коньячком мужички принялись своим дамам нашептывать о том, что хорошо бы после культурного мероприятия зайти в какой-нибудь ресторанчик, допустим японский, и отведать бы там какой-нибудь снеди, допустим суши, ну и плюс так далее… Шептали уже столь страстно, что было слышно, пожалуй, и актерам на сцене.
А по окончании спектакля аплодировали яростно. И коньячок, конечно, сказался, и восхищение талантами актеров, и осознание благополучного завершения культурной части программы, и предвкушение японских деликатесов.
К чему я? Вовсе не к тому, что люди пришли в театр случайно. Славно, что пришли, пусть еще приходят. Походят, присмотрятся - глядишь, сориентируются, что в публичном месте надо бы вести себя сдержаннее. Но тут вот ведь какой феномен наблюдается: вид пищи на сцене вызывает аппетит у сидящих в зале. Можно, конечно, порассуждать о великой силе актерской игры, но, думается, аппетит разыгрывается по другой причине.
Зайдите в любой кинозал. Что там делают люди? Смотрят фильм и жуют, запивая пережеванное. Для большинства эстетические переживания уже не отделимы от физиологического жевания. Мой коллега Павел Лепендин рассказывал, что и на встречу с актером Сергеем Безруковым в «Спартаке» многие зрители приходили с попкорном и кока-колой. Рефлекс, знаете ли, - то ли условный, то ли уже безусловный.
Наверное, у медиков и психологов имеются теории, объясняющие взаимосвязи и взаимозависимости жевания с переживанием. У меня теория такая: и в кино, и в театре, и прежде всего на телевидении нас столь активно пичкают жвачкой псевдокультуры, псевдоэстетики, а также псевдополитики и псевдоэкономики, что соединение процесса набивания утробы с процессом потребления пищи духовной выглядит вполне естественным и логичным. Более того, во многих случаях оба процесса не представимы уже друг без друга. «Хлеба и зрелищ» требовали от властей еще граждане Древнего Рима. Власти современные хорошо понимают, что и то, и другое лучше подавать вместе: два в одном эффективнее. Пока откладывается жирок и в животах, и в мозгах, граждане спокойны, довольны и послушны. Но важно обеспечивать регулярность питания, иначе реакция привыкшего потреблять организма непредсказуема.
