Дорога на подъезде к Горскому с момента моего последнего посещения этого участка фронта 3 месяца назад стала гораздо лучше. И сейчас там ведутся очередные ремонтные работы.
— Как только территория становится тыловой или почти тыловой, то сразу начинаем класть асфальт, - говорит один из дорожных работников. — Видели, какая на Северодонецк дорога была? А сейчас, как новенькая.
— Видел, — отвечаю я. — Как раз по ней в декабре ездили.
Условно тыловым в ЛНР сейчас считается район, от которого по военной классике отодвинут фронт. То есть до него нельзя добить из обычного миномёта, ствольной артиллерии или РСЗО. Полностью тыловых районов на Луганщине практически не осталось — из «хаймерсов» или Storm Shadow можно при желании дострелить практически до любой местности, не говоря уже о беспилотниках.
Здесь дорожные рабочие почти локоть в локоть соседствуют с сапёрами одной из частных компаний, которую МЧС привлекло по аутсорсингу к разминированию обочин и близлежащих полей. Работы по укладке асфальта начинаются только после полной проверки соответствующих земель сапёрами. Вот такое соседство гражданского и военного бытия.
«Мавики» и FPV-дроны
Доезжаем с проводником до места встречи в районе бывшего укрепрайона ВСУ Горское-Золотое. Пока ожидаем — проходящая мимо местная бабушка на чистейшем суржике жалуется на резко выросшие с начала года цены:
— Когда тут война шла, продукты просто нельзя было найти. А сейчас найти можно, только купить нельзя — из-за сумасшедших цен. Только свой огород и выручает.
Приезжает проводник, командир роты с позывным «Восток», и мы снова по кочкам и ухабам пробираемся к позициям наших бойцов из 88-й бригады.
— Я сюда приехал в 2014 году из одной из среднеазиатских республик, повоевать на лето, - рассказывает Восток. — Тогда для меня война началась, и лето то длится уже 9 лет. Был просто разведчиком, теперь разведчик в роте, которая занимается БЛА. Искусству работы с беспилотниками пришлось, конечно, учиться просто на основе обычных знаний в военном деле и технике. А так — специально на оператора не обучался, в моё время негде было. И так у нас с большинством бойцов.
Итак, мы на передовой, где три молодых «блашника» (так здесь называют операторов БЛА) на тесном и узком пустыре, ограниченном разрушенными стенами, готовы показать нам процесс сборки и запуска квадрокоптеров-разведчиков и FPV-дронов.
— Чем отличается обычный «мавик» от FPV-дрона? — спрашиваю 25-летнего бойца из Мордовии.
— Если совсем просто, то «мавики» применяются для разведки, а FPV-дроны для поражения целей. «Мавик» собирает информацию на видеокамеру, записывает и передаёт её в штаб — в режиме реального времени или по прилёте, в зависимости от условий. А потом цель уничтожается FPV-дронами или другими дронами-камикадзе или же артиллерией. По выявленным позициям противника.
В каком-то смысле «мавик» — это тоже дрон-камикадзе, многие ведь не возвращаются с разведки, враг их сбивает. Поэтому в самые горячие точки отправляются именно эти «китайцы», поскольку они самые дешёвые. Но к тому времени они уже успевают передать в штаб ценную информацию — и начинается огонь на поражение.
Ещё один важный момент — FPV-дрон — это 3D-устройство, оператор управляет им в специальных очках. Отсюда и название FPV (First Person View — вид от первого лица), поскольку «блашники» видят в реальном времени сведения, которые передаёт этот дрон. Таким образом достигается объективный контроль и возможность корректировать направление удара. Для оператора — это вид симулятора, боец ощущает себя летящей в воздухе птицей. Раньше FPV-дроны были гражданской игрушкой, но, как и многие из такого ряда, превратились затем в смертоносное оружие. «Мавик» с помощью РЭБ посадить можно, а FPV-дрон только отклонить от траектории, чтобы он не смог поразить конкретную цель.
— Вас когда мобилизовали? —- спрашиваю операторов из Мордовии и Мари Эл.
— Год назад, отпуск две недели был за это время.
Пока мы разговариваем, бойцы, каждому из которых примерно по 25 лет, закрепляют на FPV-дроне снаряд, а «мавик» тем временем отправляется в воздух на разведку, чтобы найти цель. Её будет поражать виртуально управляемый БПЛА. И вот через некоторое время дрон-камикадзе отправляется атаковать выявленный объект.
— Укропам понравится?
— Конечно, нет, — отвечает оператор БЛА. — Им будет очень больно.
Белые крылышки
А мы отправляемся в чистое поле — смотреть, как будут собирать и запускать уже больший по размерам квадрокоптер — «Элерон Т-23» («aileron» в переводе с французского означает «крылышко»). Это разведывательный комплекс ближнего действия, разработанный российским предприятием «ЭНИКС».
— Если ветер будет больше 10 м/с, уже нельзя запускать, иначе улетит, — говорит БЛА-оператор из Новосибирска, доставая детали из чемоданчика, чтобы превратить их в белоснежный летательный аппарат. Сегодня пока повезло, сейчас запускать можно. Но ветер усиливается, через час всё может быть уже по-другому.
«Орлан» — аналог «Элерона» выдерживает большую скорость ветра — около 15 метров в секунду. Для пуска «Элерона» используется специальный резиновый жгут, который при взлёте позволяет аппарату набрать необходимую скорость и обеспечивает его устойчивость. «Элерон» также снаряжён цифровой камерой и выдерживает температуру в плюс 45 градусов. Высота съёмки — 30 метров, продолжительность около полутора часов. Характеристики этого дрона позволяли использовать его сотрудниками МЧС для тушения пожаров. Не случайно многие операторы БЛА на передовой раньше служили в пожарных войсках или в других структурах министерства по чрезвычайным ситуациям.
В отличие от операторов «мавиков» и FPV-дронов, у которых мы были до этого, новосибирцам уже за 40, и они служат в зоне боевых действий по контракту с начала СВО. Все профессиональные разведчики, которые теперь специализируются на работе с дронами. Один из военнослужащих рассказал, что участвовал в штурме Красного Лимана, из которого пришлось уйти в начале октября прошлого года. И теперь он мечтает вернуться в этот город больше, чем в родной Новосибирск.
«Хочу, чтобы мои дети жили в свободной стране»
Показав нам увлекательный процесс сборки и запуска беспилотников, бойцы ведут нас в свой блиндаж, где-то в лесу на Северском направлении.
Здесь нас встречает ещё один командир — разведывательной роты, тоже из Мордовии. И угощает нас вкусным кофе.
— Учитывая, какую роль играют сейчас беспилотники в войне, в начале СВО стояло две проблемы, — говорит комразведроты (позывной публиковать не разрешил). — Нехватка БЛА и нехватка специалистов для их управления. Считаю, что обе проблемы сейчас решаются, но для более основательного решения надо делать больше.
Практически всем нам пришлось переучиваться на БПЛА-разведчиков из обычных, нужны, конечно, профильные специалисты, которые будут получать такие знания при учёбе в училище или вузе. Ну, и сами видите — раз вы привозите нам квадрокоптеры, то понимаете, что много их не бывает.
Бытовые условия в блиндаже жёсткие, но есть и спутниковая связь и необходимые компьютеры. Есть и огромный плазменный монитор, который позволяет и разнообразить солдатский быт просмотром фильмов и передач.
— Зачем я приехал сюда? - рассуждает Восток. — Чтобы защищать русский мир. Хочу, чтобы мои дети жили в свободной стране — без всяких гей-парадов и прочей «либерастии».
В настоящее время беспилотная авиация является одним из ключевых элементов армии, используется для ведения работы воздушной разведки, корректировки работы артиллерии, подтверждения поражения целей.
Слава богу, мы делаем большие шаги в этом направлении, нас обеспечивают. У нас есть и ударные дроны и разведывательные. Выявляем, поражаем, снимаем красивые картинки, противник «прикуривает» от наших дронов. С начала СВО мы сделали огромный шаг вперёд в развитии именно FPV-дронов. Наш конструкторско-производственный центр является передовиком.
Когда мы возвращались обратно в Луганск, нам надо было заехать по делам в Стаханов. Однако по пути, у въезда в Ирмино, нас остановил дорожный рабочий:
— Там дальше ремонтные работы по одной полосе, пробка огромная. Очень долго стоять будете.
Пришлось нам ехать в Стаханов объездным путём по просёлочным дорогам — через такие тигули и ухабы, которым и дороги на передовой не позавидуют. Выехали в Кировске, потом на Стаханов. С одной стороны, отлично, что ремонтируют дороги в тыловых районах. С другой — просёлочные дороги хорошо показывают, сколько ещё предстоит сделать в мирное время. После победы.
Автор: Владимир Сапунов
Фото и видео автора и Группы развития военно-гражданского взаимодействия ЛНР
