Министр образования Валерий Фальков заявил, что Россия выходит из Болонской системы, и назвал её «прожитым этапом». Вместо этого, по словам главы ведомства, необходимо создавать собственную уникальную систему образования, в основе которой должны лежать интересы национальной экономики.
Болонская система, предполагавшая в том числе переход на двухуровневый шаблон образования «бакалавр-магистр», была создана в 1999 году. Наша страна начала постепенный переход на неё в 2003 году, а с 2011 соответствующие стандарты стали обязательными.
Автор этой колонки был жёстким противником Болонской системы с момента начала разговоров о ней и в течение всего времени её внедрения в России, регулярно высказываясь на эту тему публично. Поэтому, разумеется, изменением позиции профильного министерства я очень доволен и сейчас поговорю о положительных последствиях выхода и о том, с чем особенно необходимо бороться, чтобы скорее уйти от отрицательных последствий «болонщины» в нашей стране.
Винтики для системы
Прежде всего, надо сказать, что введение Болонской системы было одним из элементов уничтожения в России системы универсального и гуманитарного образования, направленного на развитие в студентах эрудиции, любознательности, тяги к самообучению. Вместо этого из учащихся должны были делать послушных винтиков для неолиберальной системы, которые обеспечивали бы её бесперебойную работу, не особенно задумываясь о том, что происходит вокруг.
Это идеальное воплощение слов бывшего профильного министра Фурсенко, который заявил, что образование должно создавать «квалифицированного потребителя». Идеальное следование модели французского социолога Абрама Моля, который ещё в 1967 году в своей книге «Социодинамика культуры» выделил социальную макрогруппу людей с профессиональной ориентацией, которые могут быть хорошими специалистами в своей работе, но не понимать сущностных политэкономических процессов в обществе.
Такие люди бесценны для неолиберальной капиталистической системы, позволяют ей успешно функционировать. Но при этом, хотя они сами являются объектом эксплуатации и манипуляции, такие граждане сделают всё для устойчивости системы, успешности её функционирования. Поскольку сами материально связаны с ней и заинтересованы в её стабильности, нарушение которой нанесёт им ущерб. Иными словами, винтики такого рода будут рады не предпринимать никаких шагов для революционных преобразований и серьёзных изменений в лучшую сторону.
Серьёзный ущерб российскому образованию
Но не стоит даже углубляться в философские и социологические модели, чтобы понять, что Болонская система принесла российскому образованию и обществу значительный вред. Само по себе главное обоснование необходимости её внедрение — «иначе наши дипломы не признают на Западе» — выглядело нелепо. Получается, что наша власть создала условия для оптимизации утечки мозгов за границу.
Нововведение поначалу применялось только для иностранных студентов, и это было оправдано, поскольку согласовывалось со стандартами их стран и других зарубежных, где не очень понимали, что такое российский «специалитет». И ограничиться бы этим, но нет — систему перевели и на российских студентов. Тогда представители министерства говорили, что отучившийся в бакалавриате потом продолжит учёбу в магистратуре, если захочет, и сможет получить даже лучшее образование. Соответственно, будет только хорошо и прогрессивнее.
Но противники «новшеств», в том числе и автор этой колонки, сразу заявили, что «инновации» приведут к огромному количеству недоучек, ведь количество желающих поскорее начать работать в условиях рыночной экономики, станет доминирующим. И реальность сразу стала подтверждать опасения. Начали сокращаться часы и дисциплины, что сделало качественное обучение по определённым профилям просто невозможным. Как преподаватель высшей школы с более чем двадцатилетним стажем я видел все эти изменения своими глазами. Скажем, на факультете журналистики получить достойное образование за 3,5 года (ещё 0,5 отдаются на подготовку к защите диплома и сдаче госэкзаменов) абсолютно нереально. Неудивительно, что пошли жалобы от работодателей на выпускников, которые приходили трудоустраиваться неподготовленными.
А воплощение проекта магистратуры сделало всё ещё хуже, поскольку количество бюджетных мест в ней было резко ограничено — треть или редко половина от тех, что были в бакалавриате. Постепенно стали говорить о том, что магистратура нужна только для тех, кто собирается работать управленцем, обычным работникам она не нужна. Ну, «как на Западе». В итоге рухнула система «специалитета», выпускавшая качественных работников, на её место пришло некое «образование» (в смысле «creature», а не «education» - англ.), с непонятной сущностью и функциями. Удар был нанесён по не только по высшему образованию, но и по всей системе — от ПТУ и техникумов до аспирантуры.
Она пострадала, кстати, особенно сильно — количество бюджетных мест уменьшилось, престиж упал. И сама необходимость ставилась под вопрос. Зачем, ведь есть уже PhD по западному образцу. Так и «прессовали» аспирантуру в эти годы — то объявят следующим уровнем образования после высшего, то соискательство отменят. Зато появлялись всякие ущербные программы «liberal arts» по западному образцу и даже целые заточенные под них вузы, выпускники которых не то, что качественного, а элементарно приличного образования получить не могли.
Был в «болонском процессе» ещё один пункт, который вроде бы вызывал всеобщее одобрение — академическая мобильность. То есть, чтобы российские студенты и преподаватели ездили на Запад по обмену. Но этот процесс предсказуемо превратился в бессистемный — наши студенты по обмену почему-то попадали в вузы, которые известны своими теснейшими связями с западными спецслужбами, где российских студентов соответствующие специалисты окучивали, как цыганки на базаре. Классический пример — Университет Тарту в Эстонии. То же самое можно сказать и о поездках по линиям западноевропейских политических или «общественных» фондов. Обобщать не буду, но, как говорится, «тенденция, однако». Говорят, в Тарту наши студенты по обмену ездить больше не будут.
Модернизировать ЕГЭ
Очень хорошо, что теперь от этой системы отказываются и собираются возвращаться к уникальному отечественному опыту. Но сказать — не значит сделать. Ещё раз: Болонская система была одним из элементов комплексной программы по деструктивизации российского образования. Наряду с ЕГЭ, который вводился в те же годы. Лично я неоднократно говорил, что ущерб от перехода на двухуровневую систему является бóльшим, чем от стандартизированного экзамена. Его пока вроде отменять не собираются.
Может, отменять и не стоит, но модифицировать точно надо. Поскольку посвящать всю учёбу в старших классах подготовке к ЕГЭ — большая ошибка, ведущая к деэрудизации детей, отбивающая тягу к познанию и саморазвитию. И ведущая к внутреннему, а иногда и явному протесту, ломке детской психики.
Но и к прежней практике вступительных экзаменов в вузах возвращаться нельзя. О том, чтобы отдать вузам и факультетам такое право, не должно идти и речи. Все мы помним «кооперативы репетиторов» на факультетах, готовивших абитуриентов к вступительным экзаменам «с гарантией поступления», «под ключ». Это привело к невиданному разгулу коррупции и взяточничества. По ЕГЭ репетиторы хотя бы «натаскивают» без гарантии, это некоторый вид честного труда. Вероятно, надо делать вступительные экзамены, которые будут принимать межвузовские комиссии, испытания должны проходить онлайн, с обязательным государственным контролем. Чтобы не было возможности искусственно «завалить» неугодных. От вуза, который принимает студента, желательно больше одного преподавателя в такую комиссию не включать — опять-таки антикоррупционный механизм. Право выбирать несколько вузов должно сохраниться, но разумным образом сократиться, чтобы такие комиссии реально было создавать. Хотелось бы надеяться, что волна преобразований ударит и по нынешней твердолобой системе ЕГЭ.
When you go away
Однако не менее важным является вопрос не только ухода от Болонской системы как таковой, но и от определённой культуры (или антикультуры), которую она породила. Именно она стала важнейшей вехой к передаче управления в сфере образования «эффективным менеджерам», вывела на свет целый их класс. Нанесли российской системе высшего образования ущерб, несравнимый с тем, на который рассчитывали ЦРУ, МИ-6 и ВНД вместе взятые. То есть руководителям предприятий и структурных подразделений в сфере образования.
Сейчас очень любопытно будет смотреть на то, как эти люди, годами доказывающие, что Болонской системе нет альтернативы, будут «переобуваться на ходу» и говорить, что их неправильно понимали. Опыт у них в таких делах большой. Первые такие голоса мы уже услышали, когда в марте этого года, в самом начале СВО на Украине, фактически ошибочной были признаны система государственной поддержки вузов «5-100» и необходимость российским учёным публиковаться в журналах «Scopus» и «Web of Science».
То есть необходимо искоренять не только Болонскую систему саму по себе, но и всю методику управления высшим образованием, ориентировавшуюся на соответствующие стандарты. Необходимо избавляться от модных словечек, вроде «образовательных траекторий» или «продуктного мышления», и руководителей, которые создавали такую «систему образования». Кризис управления в российской системе настолько очевиден, что закрывать на это глаза дальше невозможно. Именно он является главным фактором, мешающим развитию и внедрению прорывных технологий в образовании. Те из «менеджеров», кто больше всего о таких технологиях сейчас говорит, больше всего мешают их имплементации. Вернуться к подлинно универсальному и гуманитарному обучению без серьёзной чистки управленческих кадров невозможно.
Иначе Болонская система будет удалена по форме, но сохранится по содержанию.
Фото – Pixabay.
