Этот день мы приближали, как могли
- Расскажите про свой военный путь, где Вы встретили Войну?
- Я был призван в армию еще до войны, в 1940 году. Служил в Уфе, из Уфы часть была переброшена в Магнитогорск, почти что перед войной. Служил я в артиллерии. Потом переехали в Шяуляй, из Шяуляя на границу - к Брестской крепости и там стояли до начала войны. В 4 часа 22 июня 1941 года началась война. Никто не начал обстреливать нас, мы сами ушли через Прибалтику, потому что силы наши были малы. Тогда я служил в противотанковой части номер 3380, Северо-западного фронта. Потом нас расформировали. Я сам артиллерийский мастер, работал при мастерской: занимался ремонтом пушек. У нас была своя передвижная мастерская.
- А потом что было?
- А потом война все-таки добралась и до нас. Мы ушли из Риги и успели дойти до Пскова. Тут уже начались бои, в которых мы принимали участие. Самый запоминающийся бой - первый.Было страшно, когда приехали с передовой чтобы сварить обед, а попали под бомбежку. Мы не знали тогда, чьи самолеты и кого бомбили. Потом, самые страшные бои были в Старой Руссе и Демьянске. Их я плохо помню, только некоторые эпизоды могу назвать. Не по себе было, когда мы шли через болото, нас окружали 35 войск, пришлось делать тринадцатикилометровый настил из бревен, чтобы выбраться из окружения. Когда мы начали отступать, убили нашего командира части. Очень много людей тогда погибло.
- Ветераны-артиллеристы рассказывали, что расчет противотанковой пушки жил в среднем три минуты, это правда?
- За всех не скажу, но вспомнился случай. Когда мы вышли из окружения, стояло четыре наших пушки. У нас уже не оставалось на тот момент бронебойных снарядов, из деревни вышел немецкий танк и стал стрелять по пушкам болванками. Я поднес к пушке ящик со снарядами, и в это время из танка выстрелили в пушку, и вот наводчик Иван Толкач, с пробитым насквозь животом еще стоял и наводил орудие на цели. Ему потом, как герою, дали награду.
- Какие танки были сами страшными для вас?
- Тогда были и Тигры и Пантеры, они сразу побили наши танки, Т-34, которые были на тот момент слабыми, еще сражались танки БТ-7 и БТ-8.
- Как Вы встретили Победу?
- Для меня Война закончилась в Праге, потом нас перебросили в Освенцим. Там мы разбирали химические заводы, приказ был до 19 августа немедленно разобрать их. Из впечатлений от этого места осталось не так много. Помню, что купаться приходилось там, где немцы до этого людей сжигали. Мы видели кучи пепла, кучи волос, страшное дело, конечно. Потом разбирали завод, на котором немцы делали ракеты и самолеты. В 1946 году я был демобилизован и вернулся на Донбасс, в родные края, выходит, прослужил в армии ровно шесть лет. Здесь, в Дебальцево, проработал 47 лет токарем в локомотивном ДЕПО.
- Какие у Вас были ощущения, когда Вы узнали о что вы победили?
- Гуляний у нас не было. У меня был ППШ, я выстрелил весь барабан в воздух, и кричал: «Победа! Ура!»
- Дебальцево - это Ваша родина?
- И родина, и первое место работы было тут. В 1937 году я окончил ФЗУ, и пошел на работу, проработал до 1981 года, потом уже ушел на пенсию. Я лично всегда был на передовой, и в военные годы, и в мирной жизни. Будучи гражданским, я много и усердно работал. Ни разу не опаздывал на работу, ведь нужно было поднимать Страну после войны.
- Какая война была страшнее, Великая Отечественная или та, которая сейчас происходит?
- Сейчас страшнее, потому что тогда мы воевали сообща за Родину, за Сталина, били фашистов, все вместе. А сейчас – свой своего, это ненормально. Вот, например, Дебальцево для чего, в честь чего разбили? Полгода людям пришлось в подвале сидеть. Все пропало и погорело. Жить, конечно, мне не долго осталось, но хотелось бы увидеть, когда это кончится. Нынешняя война страшна еще и своей неопределенностью, неизвестно чем она завершится. Нервы напряжены до предела, не знаешь, когда в следующий раз будут стрелять.
- Когда здесь стояли украинские войска, как они относились к Вам?
- Я с ними не общался. Видел в окно, как эти солдаты сновали тут постоянно туда-сюда, делали что-то. Когда сюда пришла украинская армия мы с женой уехали в Константиновку и жили там.
- Как Вы относитесь к современной Киевской власти?
- Конечно, мне не нравится политика Порошенко, особенно его фразы вроде этой: «Мы закончим войну, когда заберем Донбасс и Кремль». Вместо какого-то толкового благоустройства и перспективного завтра, новая власть все больше разрушает. Посмотрите хотя бы на дороги, на повышение цен в Украине. Кто будет этому доволен?
- Вы не думали поехать в Россию, чтобы спрятаться от войны?
- Меня таможня не пропускала. Я смог выехать только в Таганрог, а потом во время обстрелов Дебальцево жил какое-то время в Константиновке. В марте вернулся обратно.
- Скажите, есть у Вас родственники в России?
- Полно. В Таганроге сестра родная, в Воронеже племянница, племянник, сын племянницы Олег Карелин - атаман воронежских казаков. Но к ним я переезжать не хочу - у них уже свои семьи, своя жизнь, да и здесь все же родина. С другой стороны, конечно, хотелось бы жить в России, но это не более чем мечты.
- Вас приглашали на парад Победы в Москву?
- Да, приглашали. Но я лежал в больнице на тот момент, поэтому не получилось документы оформить. Нас всего четверо осталось в Дебальцево ветеранов, я самый старший из них. Мы советом ветеранов встречаемся здесь вчетвером в Дебальцево, ездили и в Донецк, и в Славяногорск, каждый год выезды различные происходят.
- А когда была последняя встреча ветеранов? И что вы делаете на этих встречах?
- Недели три назад. Приезжали люди из Донецка - выдавали медаль за 70 лет победы. На встречах мы вспоминаем военные будни, как нам досталась эта победа, сколько людей погибло, защищая Родину!
- Расскажите, пожалуйста, про Ваши медали. И что значит для Вас георгиевская ленточка.
- Мои медали, в основном, юбилейные. На фронте награждали, тех кто выигрывал в бою, а я технарь, только ремонтом и обслуживанием пушек занимался, чтобы те хорошо стреляли по врагу. А георгиевская ленточка для меня сейчас воспринимается больше как символ России, нежели как символика в Ордене Святого Георгия.