На текущей неделе в Московском государственном юридическом университете им. О.Е. Кутафина проходят мероприятия форума «История и будущее права: трансформация идей и образов», посвященного актуальным вопросам внутренних и внешних отношений. Доклады представителей воронежской науки были подготовлены к секциям «Между Европой и Азией: исторический выбор и будущее Российского государства» и «Национальная идея и государственная идеология: историко-правовые контуры».
О своём участии в мероприятиях рассказал А.И. Лазарев, учредитель историко-филологического фонда им. А.А. Хованского.
– С какими обсуждаемыми на конференции историческими фактам связаны текущие процессы?
– Разумеется, у всех текущих событий есть свои исторические предпосылки, которые нужно иметь в виду, потому что на их фоне лучше разглядеть скрытые смыслы – те, что не лежат на поверхности. Особенно интересно было разобраться с содержанием нового термина «формула мира» в контексте уже известных в политической истории. В русской истории знакомо такое понятие, как «Вечный мир», заключаемый нашим государством и с Турцией, и с Польским государством. Кроме того, о теории «вечного мира» рассуждал и Иммануил Кант, у которого в этом году 300-летний юбилей. Специалистам в истории философии также известна и «формула справедливости», во многом определяющая 1 статью Устава ООН и имеющая универсальный характер. А у исследователей политического языка есть такое правило: каждое понятие должно быть рассмотрено во всех известных контекстах, иначе оно может быть понято неправильно.
– И какие конкретно контексты вы рассматривали?
– Во-первых, интересно было сравнить мысли Канта в его трактате о «вечном мире» с «украинской формулой», поскольку великий философ специально рассматривал такие варианты мирных соглашений, которые заключались в прекращении вооруженных столкновений, чтобы только перевести дух и накопить потенциал для нового конфликта. Вот таких подвохов учит избегать история как «наставница жизни». Во-вторых, было интересно сравнить «формулу справедливости» и «формулу мира» с точки зрения универсальности, потому что создатели последней утверждают, что «украинскую формулу» можно считать универсальной и применять повсеместно. В-третьих, было интересно сравнить «формулу мира» и «формулу консента», согласно которой у каждого социального противоречия, личного или международного, есть по крайней мере один вариант его конструктивного решения. Конечно, для начала надо разобраться в содержании этой формулы, иначе сложно понять все тонкости.
– Что в результате этого удалось выяснить и понять?
– Самое главное – это то, что заявленный создателями украинской формулы её универсальный статус – это, мягко говоря, большое преувеличение, за которым скрывается целый ряд подвохов. И хотя украинская форма как бы ориентирована на 1 статью Устава ООН, она скорее только ставит её с ног на голову. Прежде всего потому, что выдвигает ценность «безопасности» выше «справедливости», которая в истории философии представляется высшей социальной ценностью, Богом данной и закрепленной затем в национальных Конституциях. «Безопасность» в иерархии политических ценностей находится очень близко к ценности «справедливость», а в «украинской формуле» она вознесена даже выше «справедливости». В самом деле, в некоторых случаях «безопасность» может иметь приоритет над «справедливостью», но в таких договорах как правило обнаруживается, как говорил Кант, «скрытый повод для будущей войны». А вот этого желательно избегать при заключении мирных договоров. И это только один из подвохов в «украинской формуле», которые её создатели пытаются представить универсальной и едва ли не способной подменить собой Устав ООН.
– Какие ещё подвохи удалось обнаружить в «украинской формуле»?
– Как минимум, ещё пару. Первый касается теории права и методов правового урегулирования. Их два: императивный (проще говоря, обязательный к исполнению) и диспозитивный (обсуждаемый и вариативный). Один характерен для уголовного, а другой для гражданского и международного права. Так вот, создатели «украинской формулы» назвали её пункты «необсуждаемыми», пытаясь придать им императивный статус и, видимо, не вполне отдавая отчет, что такие методы правового урегулирования в международном праве не работают. Тут выходит, либо создатели формулы этого сами не понимают, либо, как говорил наш земляк Давидович, пытаются «втереть нам какую-то дичь», а, говоря официальным языком, – ввести мировую политическую общественность в заблуждение. Как бы абсурдно это не звучало, но эти артисты предлагают «обсуждать необсуждаемое». Впрочем, каких фокусов теперь не встретишь?!
– А какой другой?
– Другой подвох касается «политики ценностей», заключающейся в отстаивании определенных ценностей, и прежде всего универсальных. Вот «формула справедливости» имеет статус универсальной ценности, потому что дает возможность для достижения целей всем сторонам конфликта в равной мере, а не служит для реализации чьего-либо отдельного «необсуждаемого» видения в ущерб другому и не в предпочтении какого-либо одного пути самореализации по сравнению с другими существующими путями. Тогда как создатели «украинской формулы», буквально разыгрывая очередное политическое шоу, пытаются придать ей универсальный статус и, по существу, подменить ею действительно универсальную и высшую ценность «справедливость».
– Какие в итоге удалось сделать выводы, каковы результаты?
– В целом складывается впечатление, что «украинская формула» представляет не способ урегулирования, а всего лишь инструмент борьбы за достижение частных политических целей под прикрытием миротворческих призывов и являет собой пример манипулятивных технологий. Поэтому правильнее называть новое понятие не «формула мира», а только «украинская формула». И чтоб «украинская формула» обрела истинную и универсальную политическую ценность, необходимо внести корректировки в «необсуждаемые» пункты. Прежде всего, как в связи с уже известными в истории понятиями «Вечный мир» и «формула справедливости», так и с новыми, как «формула консента» и т.п. Практическим результатом нашего участия стало два подготовленных доклада: «Россия в индоевропейской социально-правовой парадигме» и «Социальная идея и национализм: социально-правовой аспект национальной идеологии». Хотя, конечно, особенно важно было бы именно дать аналитическую оценку «украинской формулы». Ведь актуальные задачи историков как раз и состоят в том, чтоб на фоне известных исторических событий разоблачить попытку этой тщательно планируемой грандиозной манипуляции.
