Первые вынужденные переселенцы с территорий ЛНР, ДНР и Украины стали прибывать в Воронежскую область в конце февраля. Некоторые из них оказывались в чужом городе, в другой стране, буквально в одних тапочках и с паспортом в руках. В регионе организовали пункты временного размещения для приезжих, к сбору одежды и вещей первой необходимости для беженцев присоединились десятки благотворительных организаций города. Корреспонденты портала 36on.ru побывали накануне в фонде «Стеша», чья деятельность сегодня, в том числе, направлена и на работу с вынужденными переселенцами.
Вечная суматоха и легкий хаос
– Смотрите, ребят, нам прислали список вещей. Вот это все нам сейчас нужно собрать и отвезти в новый пункт временного размещения. Я там ещё не была, – основательница и руководительница благотворительно фонда «Стеша» Марина Булгакова забегает на склад, где уже вовсю работают волонтёры.
В маленьком помещении на первом этаже одного из корпусов медицинского университета в буквальном смысле наступить некуда. В мешках и коробках на полках, столах и на полу лежат мужская, женская и детская одежда, игрушки, памперсы, детское питание, мыло, шампуни и другие средства гигиены. На стене перед входом объявление: «Нужны спортивные костюмы, одежда больших размеров, обувь и нижнее белье. Остальное не принимаем».
Раньше забирали абсолютно все: и новые вещи, и б/у в хорошем состоянии. Но сейчас на складах сформировали запас. Пока будут распределять то, что уже есть. Однако потом новые вещи могут вновь потребоваться: переселенцы продолжают приезжать.
– Нам медуниверситет выделил еще одну комнату на втором этаже. Туда я пока даже заходить боюсь. Очень много всего привезли. Не успели еще отсортировать, – объясняет Марина.
Фонд «Стеша» появился в 2018 году. Изначально общественники помогали детям с редкими заболеваниями и неуточненными диагнозами, сотрудничали с НКО, которые работают с такими ребятами. Однако в 2020 году началась пандемия, а затем появилось огромное количество беженцев. Оставаться в стороне не получалось, да и не хотелось.
– В период пандемии мы организовали программу «Стеша рядом» и начали помогать родителям-одиночкам, которые воспитывают детей с инвалидностью. Пока все сидели дома, мы с волонтерами развозили продуктовые наборы и необходимые вещи нашим подопечным. А потом случился февраль 2022 года. Думали, что это будет разовая помощь. Но сейчас у нас под опекой оказались уже тринадцать пунктов временного размещения, 26 семей. Есть вот такой вот склад, где мы принимаем для переселенцев вещи. Благодарю мою команду, которая сейчас занимается основной деятельностью нашего фонда, потому что я с 22 февраля успеваю перемещаться между складом и нашими подшефными пунктами, изредка появляясь дома.
Помогают Марине и сотрудникам организации волонтёры. В основном, студенты медицинского университета. На гуманитарном складе ребята принимают вещи, тут же все рассортировывают, собирают наборы, которые затем будут доставлены в ВПРы.
– Никто из нас не застрахован от беды. Мы все люди. И мне бы хотелось, чтобы в любой подобной ситуации оставались те, кто будет готов прийти на помощь. Я не могу оставаться равнодушной к чужому горю, – рассказывает студентка шестого курса медуниверситета Яна. Девушка активно волонтерила еще в период пандемии: помогала в колл-центрах поликлиник, со временем подключилась к разъяснительной работе с населением по поводу вакцинации. – Сейчас я помогаю собирать вещи для беженцев. Просто потому, что нельзя бросать людей в беде, а это, –
окидывает девушка взглядом помещение, – то, что я могу делать.
Марина рассказывает, что на призыв помочь откликнулось действительно много людей: и студенты, и сотрудники вуза, и другие воронежцы, которые узнавали о существовании склада и знали/узнали о «Стеше».
Ребята-волонтеры приходят на склад сразу после учебы и по очереди дежурят тут до самого вечера.
– Мы приходим сюда сразу после пар и остаемся обычно до 5-6 вечера, – рассказывает пятикурсник Кирилл. – Конечно, усталость потихоньку накапливается. Но у меня не было мысли все бросить. Нужно просто, что называется, войти в режим. Я представляю, в каких условиях оказались приехавшие, какое у них эмоциональное состояние – сложно оставаться безучастным.
В первые дни активисты собирали и отвозили в пункты размещения буквально все, что было. Но со временем разработали схему, теперь вещи распределяют только по потребностям. Просят списки, собирают именно то, что необходимо в каждый конкретный ВПР: где-то очень нужна детская одежда, игрушки и питание, где-то – вещи больших размеров. Средства гигиены требуются почти везде и в больших количествах.
Сегодня запланирован выезд в один новый пункт размещения – там волонтеры пока не были – и еще несколько уже знакомых, куда просили довезти некоторые вещи.
Ребята быстро упаковывают в пакеты все по списку. Еще раз проверяют. Грузят в машину. Первый пункт размещения располагается на левом берегу.
«Я привыкла работать с болью и принятием»
– Сбор вещей – это лишь небольшая часть нашей работы, – рассказывает по дороге Марина. – Быть просто рядом – это порой важнее, чем, грубо говоря, кусок мыла. Много людей, много разговоров, как правило, всем хочется выговориться. Истории похожие. Они почти все про потери, обиды, непонимание. Я начинала как волонтер-психолог и много лет работала и работаю с болью, с принятием. Кроме того, у меня папа прошел две войны – Афган и Чечню. Я уже понимаю, как говорить с такими людьми. С теми, кто ждал в подвалах, кто пережил бомбежки, весь этот ад. Я нашла для себя тот вопрос, который позволяет людям увидеть, что я искренне неравнодушна к их судьбам. Я спрашиваю: «Кто у вас там остался?».
У нас есть одно правило: никогда не обсуждать политическую обстановку. Мы для себя очень давно решили, что помогаем людям вне зависимости от их национальности или пола. Если человеку нужно поговорить – мы выслушаем. Но свою оценку происходящему давать не станем.
Мне хочется донести до людей, что помощь – это нормально. Нормально ее оказывать и абсолютно нормально ее принимать. Потому что когда ты уступаешь бабушке место в автобусе, а она тебя потом благодарит 18 остановок – это ненормально. Помогать людям, которые попали в беду – в этом нет ничего сверхъестественного, это не делает тебя героиней. А воспринимается многими почему-то именно так.
Большинство беженцев, конечно, очень хотят вернуться домой. Они безусловно скучают по прежней жизни. Я пыталась себя поставить на их место: вот сегодня у тебя есть привычная налаженная жизнь, а завтра уже этого нет. Нужно срочно все бросить и уезжать. Я бы, наверное, сошла с ума. Люди, которые после такого еще способны улыбнуться – невозможно не восхищаться их силой духа.
У людей ведь была работа, дом, они полностью себя обеспечивали. А сейчас они стоят перед тобой с банковской карточкой, с гривнами, на которые тут не могут ничего купить. Это большая проблема. Многие из них не привыкли просить о помощи. Приезжаешь к ним, не привозишь же ничего особенного, а они так горячо и искренне начинают тебя благодарить. Я у них иногда спрашиваю: «А вы бы мне помогли?». Говорят: «Конечно». И вот уже все вопросы сняты.
Среди переселенцев встречаются и те, кто хочет остаться. Начать жизнь с чистого листа. Но таких немного. В основном это жители Донбасса, которые за последние 8 лет многое пережили. Кто-то хотел уехать и раньше. Люди хотят спокойной жизни.
«Дома лучше, но там сердце сильно стучит»
Один из новых пунктов временного размещения беженцев располагается на базе хостела в одном из домов на улице Кулибина. Выгружаем вещи из лифта на четвертом этаже. Ждем администратора, она должна помочь распределить привезенное.
На месте выясняется, что со списками возникла какая-то путаница – в итоге привезли далеко не все, что нужно. Марина просит составить новые: буквально, постучать в каждую дверь, спросить о том, что необходимо, а потом передать ей перечень. Обещает приехать завтра и послезавтра. Обещает приезжать до тех пор, пока люди не получат то, что необходимо, и то, с чем фонд может помочь.
– В новые пункты мы ездим чуть ли не каждый день, много всего нужно. Хотя, как только думаешь, что потребности какого-то ВПР наконец-то закрыты, кто-то оттуда уезжает, приезжают новые беженцы, и вот опять все по кругу.
Пока жители распределяют между собой то, что есть. Обычно взаимодействие с волонтерами происходит более активно, поясняет Марина, но в сегодняшнем пункте много беженцев из Мариуполя – одной из самых горячих точек конфликта. Не все готовы говорить. Переживания держат внутри.
– А у вас тапочек нет? А шампуня?
– Вот, возьмите, – передает Марина.
– Подождите-подождите, вы нам все не отдавайте. Может, другим нужнее. Пачку подгузников вчера поделили с еще одной малышкой. Не знаю, может, еще дети есть. Мы совсем недавно приехали. Еще не познакомились с другими постояльцами. Каждый переживший трагедию сидит в своей комнате, – рассказывает одна из женщин.
– Вот, возьмите вашей малышке вкусняшку, – на пороге комнаты стоит 2-летняя девочка. – У вас еще дети есть?
– У нас двое девочек: 2 годика и 12 лет.
– Всего здесь сейчас 24 человека, – рассказывает администратор Наталья. – Прибывают. Сейчас всего 8 детей.
– Для старшей есть кеды хорошие на весну. Нужны?
– Да, наверное, спасибо.
– А по игрушкам тоже есть возможность? – из другого конца коридора приближается молодая мама. – Дома у нас четыре мешка, но когда «тикали», естественно, все бросили.
– Возможность есть, все есть. Привезем, – убеждает Марина женщину.
– А еще бы вещей для девочки 10 лет. Нам в школу идти в понедельник.
Приносят еще пакет с вещами, игрушками и две больших плюшевых коровы. Одна достается маленькой Оле (имя изменено - прим. ред) – малышка хмурится, ни на шаг не отходит от бабушки Ларисы. Мама со старшей сестрёнкой недавно уехали в больницу – девочке нездоровится. Но вроде бы все обошлось, уже едут обратно.
– Мы заметили, что дети как приезжают, начинают болеть, – замечает Марина. – Стресс, видимо, сказывается. – Сейчас дождемся, возьмем назначения врача, купим тогда вам лекарства. Что-то еще?
– Если вдруг есть – шлепки. Что еще – даже не знаю. Неудобно просить… Спать не хочет, – смотрит женщина на внучку. – Вот что с тобой делать? Ну завтра потеплеет, может хоть гулять будем. А то когда дождь за окном и холод, совсем на душе тоскливо. Дома, конечно, лучше было. Но там сердце сильно стучит, когда бахает все.
Лариса продолжает смотреть на внучку, обращается к малышке:
– Скажи: «Страшно». А мы, когда за окном гремит, – женщина поднимает глаза на приехавших волонтеров, – улыбаться, наоборот, начинаем, чтобы детей не пугать. «Ура! Салют», а самим плакать хочется. Страшно.
– Вам что-нибудь еще нужно?
– Неудобно все же.
– А вы мне бы помогли?
Фото – Алина Полунчукова.
