В Воронеже открылся музей визуального юмора «Веселая лестница», придуманный художником-карикатуристом, постоянным автором «ВК» Иваном Анчуковым. Он появился на мраморной боковой лестнице торгового центра «Аксиома». Корреспондент «ВК», помня из интервью Анчукова, что над карикатурами обхохатывается только тот, кто в юморе ничего не понимает, честно пыталась ни разу не засмеяться.
«Искусству дорогу», -- издалека увидели мы табличку слева от центрального входа в «Аксиому» и пошли к ней. Буквально -- на свет. Иван Алексеевич обнаружился на лестнице между третьим и четвертым этажами -- он держал картину. «Последний штрих», -- сказал автор идеи музея юмора, цепляя работу на гвоздь.
Вверх, к магазину «М-видео», вели еще 16 ступенек, и на 15-ти синие буквы складывались в афоризмы Аркадия Давидовича. «Дым Отечества -- смог», -- один шаг. «Локти-крылья в толпе», -- второй. «Все бабы дуры, а мамы умнее», -- еще шажок. На нас смотрел -- сверху вниз, с огромной фотографии -- веселый Давидович под зонтиком. Масштаб снимка один к одному. Как живой. Вообще-то он жив, но в новом музее пока не был. «Если соблюдать все трауры -- сопьешься», -- по инерции шагнула я на очередную ступеньку. Потом оглянулась. «Объект под наблюдением», -- сообщила табличка. Опять посмотрела вверх. «Велика Россия, а беспредел больше», -- припечатала меня последняя ступенька. Да уж, обхохочешься не то слово.
«Пройдитесь по музею, -- буркнул Анчуков. -- Получите свои впечатления, а то я расскажу, слова исказят смысл, и мы не поймем друг друга». Но никуда не ушел, а раскинул руки и улыбнулся: широкая лестница залита солнцем, да тут жить можно! Собственно, Анчуков вскоре сюда и переедет, поставит рабочий стол на четвертом этаже, будет в кафе собирать детвору и учить ее искусству карикатуры.
С боковой стены на меня глядели нарисованные художником Николаем Провоторовым шаржи: ой, Сергея Колиуха, ой, Владимира Ключникова и, ой, губернатора Алексея Гордеева. Да еще и стишки под шаржами. Я испуганно отвернулась и уткнулась носом в ряд карикатур клуба «Шедевр». «Возле фамилий авторов нет названий города, так как за минувшие 20 лет многие из них сменили города и даже страны, а некоторых, к сожалению, вовсе нет рядом с нами», -- висела там табличка.
«А вот юмористические коллажи, -- Анчуков все-таки говорил, не боясь искажения смысла. -- Клуб карикатуристов «Шедевр» в 90-х годах провел несколько конкурсов коллажей. Тогда не было компьютеров, а как интересно сделаны работы с помощью ножниц и клея». Я хотела бы описать вам коллажи, но не буду и пытаться: описывать их -- все равно что передать по скайпу вкус лазаньи по-веронски. Мы ходили то вверх, то вниз, и я подумала, что музей юмора на проходной лестнице –- гениальное решение. Здесь нет дверей, ты вроде бы специально и не заходишь никуда, а выйдешь -- сразу и не заметишь. Визит ни к чему не обязывает, билет покупать не надо. Даже экспонаты не в одной плоскости, а как бы между верхом и низом: нет начала и конца, с любого этажа заходи –- не прогадаешь. Вроде бы юмор, когда идешь за покупками, особо не нужен, но он и не мешает.
На стенах -- не только цветные картины с карикатурами от Анчукова, которые или уже не помещаются в его кабинете, или не прижились дома (например, «Кактус с душой ромашки» когда-то пугал его маленькую дочь, а теперь страшит младшего сына). В музее юмора есть и черные полотна. Девять «Черных квадратов Ивана Анчукова» в рамке, с философскими «Солнце, негатив», «Уходя, гасите свет». И -- больше числом, но меньше размером -- «Черные квадраты Аведика Запросяна»: «В гостях у крота», «Лицом в икру», «Джордано Бруно. Конец пути», «Звезда упала». Под одним квадратиком нет названия. Здесь повесят ящик, и каждый сможет придумать свое название, какое захочет. Я, например, добавила бы в общую копилку название черному квадратику: «Не в бровь, а в глаз» -- да, жаль ящичка нет. «Важно совместное творчество, -- продолжает Анчуков. -- Таким образом можно находить творческих людей, устраивать пятничные посиделки, придумывать стрипы, комиксы из четырех рисунков. Можно делать стрипы для американских газет и журналов: если заключить договор на год, то 500 изданий ежедневно будут публиковать наши комиксы. Даже по одному доллару в день -- уже пятьсот».
Появятся в экспозиции майки с рисунками Юрия Зиброва, легендарного художника «Воронежского курьера». «Пока незаметно, что в музее чего-то не хватает, -- говорит Анчуков, окидывая хозяйским взором владения. -- Юрий Зибров создал серию иллюстраций английских пословиц. Три рисунка я перевел на майки, они будут вывешены в музее, а остальные иллюстрации выставим как картинки. В музее появится лавка персонифицированных сувениров, где можно заказать себе и майку, и шарж, и даже стать автором книги. Я отпечатал, но не переплел два сборника анекдотов -- про рыбалку, охоту и о футболе. Добавив ваше фото и изменив титульный лист с выходными данными, можно получить, например, ваш именной сборник анекдотов. В будущем появится интернет-магазин музея».
Полгода назад Иван Анчуков стал пенсионером: четыре пенсии он уже вложил в обустройство музея. Одна пенсия целиком потрачена на картину «Шахматная доска». В ней все клетки заняты, в каждой -- сюжет. Вот пешка приоткрыла свои одеяния, а она-то -- замаскированный ферзь. Две пешки накинули попону и изображают ход конем. А младшую фигуру и не возьмешь рукой, у нее голова в шипах. «Могу подавать заявку в Книгу Гиннесса: на шахматную тематику никто не рисовал больше, чем я», -- добавил мастер. Кстати, собирая старые рисунки в картину «Шахматная доска», он понял, что получается чепуха, и перерисовал все в едином стиле.
Оказывается, может быть не настенный календарь, а «Календурь», который придумал Константин Мелихан и нарисовал Александр Зудин. Пьянварь, фигвраль, кошмарт, сопрель, сымай, теплюнь и еще шесть странных месяцев. Хочется не только рассматривать, а даже читать, там мало слов -- удобно пользоваться, например, в демократичном офисе. И рядом -- календурь дубль два, придуманный воронежскими карикатуристами. «Важно показать прикладные возможности юмора», -- сказал Анчуков и вдруг стукнул по стене кулаком, словно муху убил. Оказалось, просто придавил отклеивающийся лист с рекламой для ликеро-водочного завода, советским антиалкогольным плакатом в новом прочтении: «Нет! -- отводит рукой нарисованный вроде бы трезвенник рюмку. -- Воронежскую давай!». Справа крепко держится на стене плакатик рекламы местного пломбира: «Воронежское мороженое владеет всеми языками мира». Где-то тут будут еще и автомат: бросишь монетку –- послушаешь анекдот; и металлическая бочка-копилка для сбора средств на перенос памятника Котенку с улицы Лизюкова; и лавка с мягкими игрушками, сшитыми тещей Анчукова; и с книгами от самого Ивана Алексеевича. «Их у меня много», -- усмехнулся мастер.
Здесь пока почти нет зрителей: лестница боковая, а посетители предпочитают передвигаться на эскалаторах. Но, как известно, искусство умеет проторить дорогу даже там, где и тропки не было. А здесь -- только иди и смотри: визуальному юмору даны 96 ступенек, три площадки в пролетах, десять стен. Всего 20 минут в музее, и уже кажется, что городские улицы -- его продолжение. Только спустишься по «Веселой лестнице», выйдешь из торгового центра и нате -- баннер с рекламой напротив остановки. «Раздаем наличные деньги», -- написано там. Смешно же.
Елена РУЗАНОВА
Печатную версию материала читайте в газете
«Искусству дорогу», -- издалека увидели мы табличку слева от центрального входа в «Аксиому» и пошли к ней. Буквально -- на свет. Иван Алексеевич обнаружился на лестнице между третьим и четвертым этажами -- он держал картину. «Последний штрих», -- сказал автор идеи музея юмора, цепляя работу на гвоздь.
Вверх, к магазину «М-видео», вели еще 16 ступенек, и на 15-ти синие буквы складывались в афоризмы Аркадия Давидовича. «Дым Отечества -- смог», -- один шаг. «Локти-крылья в толпе», -- второй. «Все бабы дуры, а мамы умнее», -- еще шажок. На нас смотрел -- сверху вниз, с огромной фотографии -- веселый Давидович под зонтиком. Масштаб снимка один к одному. Как живой. Вообще-то он жив, но в новом музее пока не был. «Если соблюдать все трауры -- сопьешься», -- по инерции шагнула я на очередную ступеньку. Потом оглянулась. «Объект под наблюдением», -- сообщила табличка. Опять посмотрела вверх. «Велика Россия, а беспредел больше», -- припечатала меня последняя ступенька. Да уж, обхохочешься не то слово.
«Пройдитесь по музею, -- буркнул Анчуков. -- Получите свои впечатления, а то я расскажу, слова исказят смысл, и мы не поймем друг друга». Но никуда не ушел, а раскинул руки и улыбнулся: широкая лестница залита солнцем, да тут жить можно! Собственно, Анчуков вскоре сюда и переедет, поставит рабочий стол на четвертом этаже, будет в кафе собирать детвору и учить ее искусству карикатуры.
С боковой стены на меня глядели нарисованные художником Николаем Провоторовым шаржи: ой, Сергея Колиуха, ой, Владимира Ключникова и, ой, губернатора Алексея Гордеева. Да еще и стишки под шаржами. Я испуганно отвернулась и уткнулась носом в ряд карикатур клуба «Шедевр». «Возле фамилий авторов нет названий города, так как за минувшие 20 лет многие из них сменили города и даже страны, а некоторых, к сожалению, вовсе нет рядом с нами», -- висела там табличка.
«А вот юмористические коллажи, -- Анчуков все-таки говорил, не боясь искажения смысла. -- Клуб карикатуристов «Шедевр» в 90-х годах провел несколько конкурсов коллажей. Тогда не было компьютеров, а как интересно сделаны работы с помощью ножниц и клея». Я хотела бы описать вам коллажи, но не буду и пытаться: описывать их -- все равно что передать по скайпу вкус лазаньи по-веронски. Мы ходили то вверх, то вниз, и я подумала, что музей юмора на проходной лестнице –- гениальное решение. Здесь нет дверей, ты вроде бы специально и не заходишь никуда, а выйдешь -- сразу и не заметишь. Визит ни к чему не обязывает, билет покупать не надо. Даже экспонаты не в одной плоскости, а как бы между верхом и низом: нет начала и конца, с любого этажа заходи –- не прогадаешь. Вроде бы юмор, когда идешь за покупками, особо не нужен, но он и не мешает.
На стенах -- не только цветные картины с карикатурами от Анчукова, которые или уже не помещаются в его кабинете, или не прижились дома (например, «Кактус с душой ромашки» когда-то пугал его маленькую дочь, а теперь страшит младшего сына). В музее юмора есть и черные полотна. Девять «Черных квадратов Ивана Анчукова» в рамке, с философскими «Солнце, негатив», «Уходя, гасите свет». И -- больше числом, но меньше размером -- «Черные квадраты Аведика Запросяна»: «В гостях у крота», «Лицом в икру», «Джордано Бруно. Конец пути», «Звезда упала». Под одним квадратиком нет названия. Здесь повесят ящик, и каждый сможет придумать свое название, какое захочет. Я, например, добавила бы в общую копилку название черному квадратику: «Не в бровь, а в глаз» -- да, жаль ящичка нет. «Важно совместное творчество, -- продолжает Анчуков. -- Таким образом можно находить творческих людей, устраивать пятничные посиделки, придумывать стрипы, комиксы из четырех рисунков. Можно делать стрипы для американских газет и журналов: если заключить договор на год, то 500 изданий ежедневно будут публиковать наши комиксы. Даже по одному доллару в день -- уже пятьсот».
Появятся в экспозиции майки с рисунками Юрия Зиброва, легендарного художника «Воронежского курьера». «Пока незаметно, что в музее чего-то не хватает, -- говорит Анчуков, окидывая хозяйским взором владения. -- Юрий Зибров создал серию иллюстраций английских пословиц. Три рисунка я перевел на майки, они будут вывешены в музее, а остальные иллюстрации выставим как картинки. В музее появится лавка персонифицированных сувениров, где можно заказать себе и майку, и шарж, и даже стать автором книги. Я отпечатал, но не переплел два сборника анекдотов -- про рыбалку, охоту и о футболе. Добавив ваше фото и изменив титульный лист с выходными данными, можно получить, например, ваш именной сборник анекдотов. В будущем появится интернет-магазин музея».
Полгода назад Иван Анчуков стал пенсионером: четыре пенсии он уже вложил в обустройство музея. Одна пенсия целиком потрачена на картину «Шахматная доска». В ней все клетки заняты, в каждой -- сюжет. Вот пешка приоткрыла свои одеяния, а она-то -- замаскированный ферзь. Две пешки накинули попону и изображают ход конем. А младшую фигуру и не возьмешь рукой, у нее голова в шипах. «Могу подавать заявку в Книгу Гиннесса: на шахматную тематику никто не рисовал больше, чем я», -- добавил мастер. Кстати, собирая старые рисунки в картину «Шахматная доска», он понял, что получается чепуха, и перерисовал все в едином стиле.
Оказывается, может быть не настенный календарь, а «Календурь», который придумал Константин Мелихан и нарисовал Александр Зудин. Пьянварь, фигвраль, кошмарт, сопрель, сымай, теплюнь и еще шесть странных месяцев. Хочется не только рассматривать, а даже читать, там мало слов -- удобно пользоваться, например, в демократичном офисе. И рядом -- календурь дубль два, придуманный воронежскими карикатуристами. «Важно показать прикладные возможности юмора», -- сказал Анчуков и вдруг стукнул по стене кулаком, словно муху убил. Оказалось, просто придавил отклеивающийся лист с рекламой для ликеро-водочного завода, советским антиалкогольным плакатом в новом прочтении: «Нет! -- отводит рукой нарисованный вроде бы трезвенник рюмку. -- Воронежскую давай!». Справа крепко держится на стене плакатик рекламы местного пломбира: «Воронежское мороженое владеет всеми языками мира». Где-то тут будут еще и автомат: бросишь монетку –- послушаешь анекдот; и металлическая бочка-копилка для сбора средств на перенос памятника Котенку с улицы Лизюкова; и лавка с мягкими игрушками, сшитыми тещей Анчукова; и с книгами от самого Ивана Алексеевича. «Их у меня много», -- усмехнулся мастер.
Здесь пока почти нет зрителей: лестница боковая, а посетители предпочитают передвигаться на эскалаторах. Но, как известно, искусство умеет проторить дорогу даже там, где и тропки не было. А здесь -- только иди и смотри: визуальному юмору даны 96 ступенек, три площадки в пролетах, десять стен. Всего 20 минут в музее, и уже кажется, что городские улицы -- его продолжение. Только спустишься по «Веселой лестнице», выйдешь из торгового центра и нате -- баннер с рекламой напротив остановки. «Раздаем наличные деньги», -- написано там. Смешно же.
Елена РУЗАНОВА
Печатную версию материала читайте в газете
