О цифрах
Выборы-2014 в России стали рекордными по числу избирательных кампаний: только губернаторских по стране прошло 30, 19 из которых – досрочные (что объясняется, по словам приглашенного эксперта, доктора политических наук, заведующей кафедрой социологии и политологии ВГУ Александры Глуховой, «удобным политическим раскладом»).
Патриотический подъем, связанный с событиями на Украине и - особенно, - в Крыму, обеспечил действующей партии власти беспрецедентный кредит доверия, на волне которого многие губернаторы оперативно решили проблемы продления своего срока во власти.
Общая стоимость кампании - 6 миллиардов рублей.
Явка избирателей в Воронеже составила 31%. По словам первого заместителя руководителя аппарата губернатора и правительства Воронежской области Андрея Маркова, это - ожидаемый результат.
«Это проблема модели выборов, - сказал он, – и я склоняюсь к тому, что это - сознательно выбранная модель. В начале сентября людей просто нет в городе в воскресенье. А в селах – противоположная ситуация. При этом оказалось, что мы до конца недопонимаем жителей Воронежской области: мы скромнее оценивали желание людей голосовать, и скромнее оценивали желание голосовать за Гордеева. В ноябре прошлого года мы рассчитывали на 60%».
Явка избирателей в районах области была значительно выше и составила в среднем 80% (а в некоторых «особо отличившихся» районах, например в Репьевке, аж 95,15% ).
Такие статистические чудеса, считает Александра Глухова, стали возможным потому, что забота о явке выродилась в заботу о самосохранении власти.
Алексей Гордеев победил убедительно, собрав 88,81% бюллетеней. Если в точнее, это значит, что за него проголосовали 952 271 человек.
О партийной монополии
Все собравшиеся, включая представителей облправительства, сошлись в одном: выборы к 2014 году лишились интриги и реальной электоральной борьбы.
Все губернаторы-единороссы в России сохранили свои посты, переизбравшись на следующий срок. Алексей Гордеев (хотя в случае с нашим городом на результат повлияли, скорее личные черты губернатора, а не его партийная принадлежность), по факту тоже единоросс. То ест можно констатировать, что Единая Россия на данный момент полностью приватизировала власть в стране.
Хорошо это или плохо?
Для обывателя, пожалуй, никак: единопартийная система мало чем отличается от беспартийной вообще. Членство в партии власти при таком раскладе становится (а можно сказать, что уже и стало) общим местом, никак не характеризующим особенности политических взглядов руководителей.
С другой стороны, для самой партии это плохо хотя бы потому, что, по словам той же Александры Глуховой, «монопольная власть предполагает и монопольную ответственность». А монопольная ответственность в условиях экономического кризиса и «холодной войны», ни к чему хорошему для партии, несущей ответственность «за все», привести не может. «Планку будет удерживать трудно, - сказала она. – Любое падение будет воспринято оппозицией как «Акела промахнулся».
О легитимности
В условиях, когда безальтернативный кандидат безальтернативно побеждает, спорить о чем-либо сложно. Тем более что серьезных нарушений на выборах-2014 в Воронеже зафиксировано не было. Тем не менее, спор в среде политологов состоялся – на мой взгляд, весьма показательный. Как ни странно, разногласия у господ политологов случились из-за термина «легитимность». Заявил термин Дмитрий Нечаев, доктор политических наук и владелец газеты «Экономика и жизнь – Черноземье», в контексте 30-процентной явки городских жителей. Среди прочего в своей эмоциональной речи обвинив действующий состав облправительства в бездеятельности («Легче (…) Арбенина поменяет свою ориентацию, чем будет сформировано умное облправительство»), обозвав все прочие СМ Черноземья «политическими мурзилками» и пообещав, что кандидатура Увайдова станет «предметом тщательного расследования».
Поддержал его публицист Константин Чаплин: «Дефицит легитимности – это претензия к политической системе России вообще».
Однако директор института социологических исследований «Квалитас» Александр Романович пояснил, что термин «легитимность» в связи с явкой избирателей на пункты голосования вообще неприменим:
«Нелегитимность – это когда не за кого голосовать, - сказал он. – А легитимность – это «я не пойду, потому что и так понятно, кто победит». Но судя по нашим опросам, если бы эти люди пришли – они бы голосовали за Гордеева».
Андрей Марков так же призвал членов клуба «правильно употреблять термины». «Легитимность – это уровень доверия граждан, - сказал он. – И мы сейчас подошли к ее вершине».
Присоединилась к ним и Александра Глухова, сказав, что о нелегитимности стоило бы говорить, например, применительно к выборам губернатора в Липецкой области, где недовольство деятельностью Олега Королева среди жителей очевидно, но никак не у нас.
О разрешении на оппозицию
Несколько раз в течение заседания возникала тема беспомощности нашей политической оппозиции. Даже Константин Ашифин, при всех своих неоспоримых достоинствах, не набрал 9%. Остальные же кандидаты, похоже, вообще не рассматривались всерьез не то что электоратом, но и собственными штабами. (Глухова об Ашифине: «Лучше всего в его программе были представлены рецепты приготовления баклажанов»).
Дмитрий Нечаев же увидел причину в том, что власть в Воронеже не допускает возможности реальной политической конкуренции.
«Для оппозиции должны создаваться условия, - сказал он. – Власть должна об этом заботиться».
Лично для меня такой подход к проблеме оказался откровением: до сих пор я искренне считала, что задача власти – создавать комфортные условия для развития города и области. А создание теплиц для выращивания оппозиционеров в эту концепцию как-то не вписывается. Оппозиция (думала я) – на то и оппозиция, что объединяет сильных и умных людей, способных самостоятельно заявить о себе в любых условиях. И противостоять власти, если эта власть не права и зарывается. А оппозиция, которую можно «запретить» или «отменить» называется как-то иначе.
Впрочем, возможно, недопонимание возникло потому, что я впервые посетила «Клуб политологов».
