В конце прошлого года я впервые побывала в Риге. Путешествие оказалось незабываемым. С помощью всего одной зажигалки и журналистского чутья я узнала новость про Путина намного раньше, чем она появилась на сайте президента; благодаря случайному знакомству на улице — о том, что у эмигрировавших в Латвию москвичей прошла эйфория и они рады бы вернуться обратно, а у нас, как некстати, кризис, и поэтому они всё-таки останутся; а местный таксист объяснил мне, как они там все живут и как всё устроено — говорят по-русски, гордятся, что Европа, а слушают Америку. Об этом и обо всём остальном — в моих путевых заметках.
Как я узнала новость про Путина раньше всех благодаря зажигалке
Летаю я нечасто. Можно сказать очень редко. Бессонная ночь, такси за три часа, и, наконец: «Ваш рейс задерживается на несколько часов из-за погодных условий», «Подождите, как же так?! Я никак не могу ждать — следующий самолёт из Москвы в Ригу сразу же после прилёта первого!», сделали своё дело — нервишки тряхануло, поэтому когда в воронежском аэропорту мне сказали: «Девушка, раздевайтесь», я не сразу поняла, что от меня хотят.
— А что снимать-то? — спрашиваю. Я совсем забыла, что в аэропортах раздевают, сканируют и всячески прощупывают. Кладу вещи в корзинку, прохожу через металлоискатель, и — снова голос:
— А что это у вас в рюкзаке?
«Господи, что у меня там?» — я пытаюсь вспомнить, что у меня в рюкзаке. Сотрудница аэропорта просит открыть, находит совсем новую и красивую зажигалку: «Не положено!». И вынимает. А она мне так нравится! Я её так долго выбирала! Спрашиваю, где забрать.
— А нигде.
— А нельзя её в чемодан положить?
— Нельзя.
— Совсем никак?
— Никак.
В центре Риги
Потеря любимой зажигалки меня огорчает. Не то чтобы она была мне особенно дорога, но вкупе к пережитому стрессу этот инцидент — как последняя капля, нокдаун. «Чуть не сорвалась моя поездка в Ригу, так ещё лишиться зажигалки! Ну уж нет!» — решаю я, срываюсь с кресла в зале ожидания и мчусь обратно: «Надо её вернуть!». А двери уже не открываются. Какой-то парень в погонах видит, что я ломлюсь и идёт мне навстречу. Двери открываются.
— Дорогой, родной мой, возьми себе мою зажигалку, дай мне свой номер телефона я прилечу из Риги через девять дней, найду тебя и заберу её! — слова вылетают быстрее, прежде чем до меня доходит их смысл и я осознаю абсурдность этой затеи. Парень теряется. Я уже не уступаю: «Вот же она лежит, возьми её себе! Какой у тебя номер телефона? Диктуй!». Парень поднимает вверх брови, но, видя, мои безумные глаза, в которых отражена, кажется, вся боль пассажиров-неудачников, делает всё, что я прошу.
Коты в Риге буквально повсюду. И все — толстые и упитанные.
Мы встречаемся с ним уже в новом, 2015, году. 5 января. До этого договаривались несколько раз, но праздничная суматоха брала своё. Я приезжаю на двадцать минут раньше. От нечего делать брожу вдоль Коминтерновского кладбища и слушаю музыку. Наконец, он пришёл.
— Привет, — говорю. — Ты её все эти дни носил собой же, да?
— Конечно. Ждал твоего звонка.
О чём было говорить ещё, я не знаю. Переминаюсь с ноги на ногу, поглядывая на кладбище справа. Наконец-то этим вечером пошёл долгожданный снег — слякоть порядком надоела.
— Ну, а как дела у вас?
Я, конечно, имела в виду аэропорт, где он работал.
— Завтра кто-то из правительства прилетает.
— Ааа, — протягиваю я.
Говорить снова было не о чем.
— А с чего ты решил, что из правительства?
— А у нас усиление.
Я немного подумала.
— И что? Даже Путин может прилететь?
— Даже Путин.
Мы ещё немного помолчали.
— И ты все эти дни носил её в кармане?
— Ну, конечно.
— Ну, ты звони, если что.
— Хорошо. Ты тоже.
Сообщение о прилёте Путина на сайте президента появилось 7 января. Коллеги и друзья в фейсбуке, когда я рассказала об этом истории, ответили, что у меня сработало профессиональное чутьё. Как известно любому журналисту, зачастую эксклюзивную новость можно получить именно так — волею случая, судьбы, рока.
В новогодние праздники в центре Риги можно встретить не только котов, но и целые загоны с овцами, кроликами и другими животными
Европа такая Европа
В московском аэропорту я знакомлюсь с Лизой, логистом из Москвы. Продаёт наши российские машины всеми миру. Сейчас наладила канал поставок в Казахстан. «А как там с нашими автомобилями? Много?», — интересуюсь я. «Нет, — отвечает. — Только входим на их рынок». У неё звонит телефон, и я слышу, что кто-то кому-то не заплатил, и что-то поставок наших машин в Казахстан не будет: «10% неустойки я вам верну». Жаль, в период кризиса для нашей страны это было бы совсем недурно. Придётся теперь, видимо, что-то другое продавать Казахстану.
Латвийская национальная библиотека
В Риге меня встречает таксист и везёт в отель. Пока едем, я расспрашиваю про Ригу. «Видите, справа? — показывает в сторону. — Это наша латвийская национальная библиотека! Мы её называем «Замок света». Специально для неё построили электростанцию!». Смотрю, а там — модное, в стиле хай-тек здание. В виде египетской пирамиды. «Видите справа стеклянное здание? — продолжает таксист. — Там находится банк, а здание мы называем “Солнечный камень”. Потому что из стекла и солнце светит». И дальше что-то показывает, рассказывает, и каждый раз добавляет: «Рига — это Европа!». И с такой гордостью за неё. Даже я прониклась гордостью за Ригу.
— А знаете, что в Риге самое лучшее?
— Нет. Что?
— Здесь все говорят по-русски! Я вообще давно не слушал латышскую речь.
— Я — русский! — также гордо продолжает таксист. И поясняет: «Так у меня папа из России, мама из Белоруссии. Родился я здесь, в городке рядом с Ригой. А ещё я три года служил в армии рядом с Мытищи в Москве. Вы знаете, где это?».
— Конечно, знаю. А между собой латыши тоже по-русски говорят?
— Не, на латышском. Но если латыш будет говорить с русским, то всегда — на русском.
— Понятно, — говорю. И задаю свой любимый вопрос: «Ну, а как тут у вас к России относятся? Что думают о режиме Путина?».
— Пооо-рааазнооомууу, — растягивает гласные таксист.
— Это как? — не понимаю я.
— Мы на Америку смотрим.
— Почему?
— Мы же Европа…
И как-то так уже неуверенно. А улыбаюсь: «Мы — Европа! Европа мы! Посмотрите налево, посмотрите направо, — ну что вы не видите? Кругом же Европа! И ого-го какая, Европа!», а вдруг: «Ну, мы же Европа…». Всё с тобой понятно, Латвия. Говорим по-русски, гордимся, что Европа, а слушаем Америку. На прощание таксист дарит мне карту города и брошюру с достопримечательностями.
Вокзал в Риге
Они и мы: всё, пришли
В первый вечер была экскурсия по городу. Экскурсовод ростом небольшая, в белом пальто и полосатом шарфе, и — без шапки, несмотря на погоду. Вот — наша площадь Свободы, говорит. Я когда в «Интуристе» работала, нам запрещали её так называть. А что делать, надо было как-то жить. А раньше она была площадью Ленина, Сталина, Гитлера, в общем, как только не называли.
Разговор о достопримечательностях как-то незаметно переходит в беседу о тяжкой доли европейца. «У нас одно старьё живёт: четверть населения — пенсионеры. Зарплаты средние. Мы не самые бедные, после нас ещё Румыния и Болгария. Но налогами задушили! Вы знаете, что у нас с пенсии платят налоги?».
Пока идём, попадаются сувенирные магазины. Особого интереса к ним никто из нашей группы не проявляет. Девушка говорит: «Я в обычном магазине подарки куплю — так дешевле. А то, знаете, — рубль падает». Её тут же поправляют:
— Это не рубль падает, это доллар растёт!
Сувенирная лавка
Добавлять ничего не нужно — все всё понимают. Становится немного теплее: ещё бы — так смеяться!
На площади Ливов в сувенирной лавке покупаю себе перчатки. Пересчитываю на рубли. В эти дни курс растёт быстрее, чем меняется погода.
— Ох, дороговато выходит, — вздыхаю.
— Что же у вас там творится! — охает в ответ бабушка и покачивает седыми кудрями.
— Кризис у нас, — вздыхаю я. — К вам бы переехать!
— У нас такие налоги, вы знаете! Это же кошмар! Средняя пенсия евро 200–250, я повышенную, в 320, получаю, так что мне грех жаловаться. Но как другим живётся! Знаете, сколько мы платим за коммунальные услуги? 100–150 евро зимой! Легче тем, кто дровами отапливаются. Хорошо, если можно их использовать. А если нет?
Витрина магазина
По пути попадаются однотипные памятники: сидящие на стульях или ещё чем мужчины (как потом объяснили мне, они все — писатели). Я шучу:
— У нас Ленин по всей стране беспокойно шагает вперёд, и ещё рукой указывает в светлое будущее. А тут все сидят — куда идти-то? Всё, пришли.
Эмигранты: почему они хотят, но не могут вернуться
Через несколько дней я отправляюсь погостить к подруге. По пути останавливаю прохожую — узнать дорогу. А она суровая какая-то, смотрит косо. Думаю, сейчас пошлёт меня подальше. Но она подводит меня к киоску, где продаются билеты на общественный транспорт, и мы идём через парк, площадь и перекрёсток к остановке. А чтобы было не скучно идти, разговариваем. Оказывается, они с мужем переехали в Ригу из Москвы три года назад. Надоело им всё в России. Дороги, больницы и далее по списку. Первые два года была эйфория. От людей, их открытости, от удобства и комфорта. Но на третий год эйфории поубавилось — стали считать деньги. У мужа — свой бизнес, она — искусствовед, но здесь делает всякие поделки handmade.
— Я не могу продавать свои изделия дорого! Здесь так нельзя. Никто покупать не станет. У мужа бизнес тоже не клеится. А как мы в Москве зарабатывали! А здесь что?! Одни убытки. Плата за коммуналку чего только стоит!
В Латвии, говорит, недавно закон вышел: чтобы иностранец мог работать, он должен знать в совершенстве латышский язык (сдаётся экзамен), жить не менее пяти лет и чего-то там ещё. В общем, совсем тяжело им стало.
— Мы с мужем уже засобирались обратно в Москву. У нас там и квартира осталась. А тут этот кризис. Чтоб его!
Рядом с рижским вокзалом. Буквально через пару дней здесь будут совсем другие цифры.
На этой грустной ноте мы с моей случайной попутчицей расстаёмся. Я сажусь в автобус (турникета на входе нет) и оглядываюсь в поисках кондуктора. Замечаю, что пассажиры прикладывают проездные карточки к устройству контроля — коробочки развешаны по всему салону. Спрашиваю дома у подруги:
— А чего это у вас здесь все такие законопослушные? Никто не пытается зайцем проехать. Хотя вполне можно бесплатно ездить — турникета нет, кондуктора тоже. Кто будет следить, махнул ты карточкой или нет?
— Можно, — говорит она мне. — Но кондукторы заходят. И если ты не оплатил проезд, будет громкий скандал и большие проблемы. Так что лучше не надо.
Даже если вы не понимаете по-латышски, а у водителя плохое настроение, и он не хочет с вами говорить (мне такой попался один), то добраться до нужной остановки всё же не составит труда. Латыши — крайне отзывчивый и дружелюбный народ. Всё расскажут и объяснят. Меня поразило как все, все!
Останавливались, когда замечали, что я фотографирую приглянувшееся здание. Стоило мне поднести фотоаппарат к глазам, как в десяти метрах от меня по обе руки останавливались люди и ждали, пока я выберу наилучший ракурс. Когда на выставке-ярмарке я заметила целующуюся пару и захотела сделать украдкой кадр, но не успела, влюблённые заметили меня и вместо того, чтобы зашикать на меня, или того хуже побить, целовались на камеру, пока я не сказала: «Всё, стоп! Есть кадр!».
Икусство продавать икусство
Как-то днём я зашла в рижскую Академию художеств. Мимо этой готики я ходила каждый вечер — было по пути в гостиницу. Каждый раз гадала: что это? Казалось, что там обязательно водятся привидения. И вот, я выбрала день, и зашла. Внутри было не так эпично, как снаружи, и чем-то напоминало нашу Мариинскую гимназию, он же Дом офицеров: те же коридоры, даже лестница похожа.
Рижская Академия искусств
На втором этаже оказалась ярмарка-выставка. Непонятно чего было больше: людей или работ. Картины висели на стене, стояли рядами у стен. На «прилавках» — керамика, фигурки, посуда, украшения, одежда. И всё это можно купить. Однако цены «кусались». Скажем, какая-нибудь маленькая картина размером с школьную тетрадь, стоит порядка 150–230 евро! А тогда курс был около ста евро за рубль.
Спросила у охранника, куда я попала. «Это, — говорит — ежегодная выставка-ярмарка студенческих работ». Я присвистнула. Поверить, что это дело рук студентов сложно — работы прекрасные, достойные художников с большой буквы. Уходила с мыслью, что было бы здорово сделать такую выставку-ярмарку в Воронеже — у нас же есть своя Академия искусств.
Работы студентов
Уезжать из Риги было нелегко. Из-за Старого города и «Кубы» (Cuba cafe) — бара рядом с Домским собором. Однажды зайдя туда после концерта органной музыки, я стала приходить каждый вечер. Я не любительница ходить по барам, но в этом месте я готова остаться жить.
Так, как отдыхают в этом баре, не отдыхают нигде в мире — я уверена. И не танцуют. Лучше всего приходить в субботу. По вторникам здесь собираются школьники. В воскресенье никого нет. Приходить нужно часов в девять, чтобы занять лучший диван. Обязательно заказать кубинский ром, и ждать. Представление начнётся после одиннадцати, двенадцати. Именно представление. Ощущение, что ты — в театре. Начинает пара «Бони и Клайд», как я их про себя назвала. Он — вылитый Челентано. Дразнит её, то отпуская, то прижимая к груди. Она — миниатюрная блондинка, сама та ещё хулиганка. Бёдра — вплотную, рука скользит от шеи к груди, лёгкий поцелуй в мочку уха… Мне кажется, или они занимаются любовью? Заглушаю зависть текилой. Немного волнуюсь. Кажется, они закончат танец и всех порешат, как Микки и Мэллори («Прирождённые убийцы»).
А как танцует высокий, мускулистый ганстер-негр с подружкой! Вот уже две пары, не обращая ни на кого внимания, наслаждаются друг другом. Третья пара, забывшись, роняет и разбивает бокал. Никто не останавливается. Бармен, чуть пританцовывая, аккуратно, чтобы никому не помешать, сметает осколки в сторону. Диджей совсем рядом. Он крутит винил — играет латинский нью джаз, музыка богов, — и, кажется, руководит этой оргией. И рассказывает мне о том, что советские пластинки фирмы «Мелодия» самые лучшие в мире — такого качества (не музыки, а именно материала пластинки) никто не смог добиться.
Если посмотреть в окно, то можно увидеть, как образ Че проецируется на Домский собор. Не сразу понимаешь, что это всего лишь проекция. Первая мысль — святой-Че спустился с небес и выглядывает из собора-пристанища, чтобы посмотреть на Кубу. Кажется, он одобряет.
Фото автора
