Известный во всем мире российский проект Moscow Art Trio – это джазовый пианист и композитор Михаил Альперин, мультиинструменталист-духовик академической школы Аркадий Шилклопер и фольклорист Сергей Старостин.
Их музыка – интереснейший творческий эксперимент на пересечении, казалось бы, очень разных самобытных направлений: этники, классики и джазовой эстетики. Свой юбилейный тур музыканты начали в 2015 году в Швейцарии, продолжили на престижном Дюссельдорфском фестивале, которому тоже исполнилось 25 лет, далее – Варшава, Тель-Авив, Кишинев, Москва.
За два дня до финального выступления в Московском Доме музыки Moscow Art Trio посетит Воронеж. Накануне концерта мы пообщались с одним из участников Moscow Art Trio, Аркадием Шилклопером – единственным в России валторнистом, играющим импровизационную музыку.
– Аркадий, вне трио Вы выступали в Воронеже уже не однажды – были совместные проекты с молодежным симфоническим оркестром, мастер-классы для юных музыкантов...
– И планирую приехать снова, в мае 2016. На этот раз мы сыграем программу, посвященную юбилею В.А. Моцарта. Она называется «Вокруг Моцарта» и представляет собой своеобразную аллюзию, реминисценцию на произведения гения мировой музыкальной культуры. Шедевров самого Моцарта в чистом виде в ней не будет, но будут творения его и наших современников, на творчество которых повлиял великий композитор всех времён и народов.
– Какую программу Moscow Art Trio представит в Воронеже 14 февраля?
– «The best of..» – лучшее, что было сделано за 25 лет. Юбилей – это всегда праздник, и наша юбилейная программа получилась своего рода воспоминанием о пройденных этапах большого пути. Из лучших композиций Moscow Art Trio мы будем играть те, которые хорошо знаем, которые до сих пор актуальны и свежи. Впрочем, даже старые композиции мы каждый раз исполняем иначе, ведь музыка – это нечто не совсем фиксированное, своего рода «компровизация»: такая структурированная, интонированная, эстетически, возможно, не всем понятная история, драматургически построенная таким образом, что в ней переплетаются элементы многих жанров. В том числе, конечно, фольклор во всем его многообразии, очень разный по своей сути (причем, необязательно только русский – в нашем материале есть и балканский, и альпийский, и т.д.). Сергей Старостин много лет занимается исследованием и активным собиранием фольклорных песен, мелодий, обрядов. Притом не ограничивается изучением корневых вещей. Он один из тех, кто эти традиции развивает, а потому легко вписывается в различные мультижанровые проекты, от рока до джазовой или академической музыки. На мой взгляд, сегодня это оптимальный путь для того, чтобы фольклор не умер.
– Мне кажется, сейчас вообще в любой сфере жизни на первый план выходит некий синкретизм как самый продуктивный путь развития. Всего.
– Действительно, так и есть. И в искусстве, и в науке. Любое явление, любой жанр творчества должен развиваться – в противном случае он деградирует. Все самое ценное и интересное, все открытия и изобретения всегда происходят на стыке. Если в академической музыке еще можно всю жизнь играть одного Моцарта (что многие и делают: выучивают несколько концертов, и на этом все), то в других жанрах такое немыслимо. Собственно, Moscow Art Trio – это и есть чистой воды синкретический проект. Мы все пришли в один ансамбль из разных музыкальных миров.
– Состыковывались долго?
– Безусловно, результат был не сразу. Мы долго искали тот самый общий язык, на котором все втроем могли бы легко общаться. И, в общем, за 25 лет убедились сами и доказали своим творчеством, что никаких противоречий нет. Что музыка едина. К счастью, для нас и всех, с кем мы когда-либо музицировали, – а были проекты с самыми разноплановыми музыкантами, от болгарского женского хора и тувинского ансамбля горлового пения «Хуун-Хуур-Ту» до камерных оркестров Норвегии, Испании, – структура и творческая атмосфера Moscow Art Trio таковы, что любое включение какого бы то ни было «инородного тела» происходит органично и гармонично. У каждого из музыкантов коллектива есть собственные проекты, но когда мы соединяемся вместе, используя приобретенные по отдельности знания и опыт, творческое объединение Moscow Art Trio развивается и «растягивается».
– Вы, получается, не укладываетесь в рамки ни одного существующего в музыке жанра?
– В этом смысле Moscow Art Trio, конечно, не совсем джазовый коллектив. Нам часто задают вопрос: какую роль в творчестве трио играет импровизация. Думаю, вера в нее в джазовом мире часто портит музыку. Да-да. Есть примеры, когда прекрасно написанная тема или аранжированная композиция идет минуту-две, затем начинается импровизация – и сразу провал. Потом что любая спонтанность (за редким исключением) уступает написанной или аккомпанированной партии. Да, бывают гении, которые импровизируют порой гораздо интереснее, чем написан материал – кстати, Михаил Альперин один из них. В наших композициях есть и такие произведения, где импровизации вовсе нет, но! – звучит так, как будто все придумано и сыграно здесь и сейчас. Это задача, с которой Moscow Art Trio справились, где нет швов между темой и импровизацией.
– В одном из интервью Вы упоминали, что, будучи по гороскопу Весами, обладаете своего рода универсальностью и дипломатичностью, которая позволяет приспособиться к любым условиям, отсюда и широта музыкальных пристрастий, и умение находить баланс между очень непохожими творческими ипостасями. Если использовать это образ для Moscow Art Trio, здесь на одной чаше – космичность, ирреальность музыки Михаила Альперина, на другой – аутентично-авангардный фольклор Сергея Старостина. Чем скрепляет эту равновесную систему Аркадий Шилклопер?
– Первоначально, когда наш коллектив только собрался, были довольно четко обозначены границы трех персональностей: джазовый пианист Михаил Альперин, фольклорный певец и исполнитель на народных инструментах Сергей Старостин и я, академический музыкант, прошедший школу Большого театра и Московской филармонии.
– Вы эти границы подчеркивали?
– Да, и вначале довольно активно. Даже был определенный excuse: извините, мы экспериментируем, ищем свой путь. Позже, в процессе активных репетиций эта грань становилась все тоньше. Сережа Старостин стал придумывать мелодии и тексты уже квазифольклорные – то есть композиции, в которых фольклора как такового и нет, но они звучат как фольклор. Вот это именно его находка. То же самое с джазовой идиомой Миши Альперина, куда влились различные элементы академического начала, и Шостакович, и Стравинский, и Прокофьев, если хотите. И все на серьезной метроритмической основе, которая, конечно, отсылает к джазу. Мои импровизации тоже всегда носили свободный характер. Да, поначалу я пытался играть на валторне или флюгельгорне очень классично, ровно, без джазовых маньеризмов – форшлагов и всего прочего, что часто используют джазовые музыканты. Но все равно штрих, фразировка не могли быть оторваны от того, что мы делали вместе.
– Изначально ведь трио выросло из дуэта?
– С Михаилом Альпериным мы вместе играли до этого 4 года. За это время общие штрихи уже были обрисованы, мы довольно активно выступали, даже записывали пластинки. Когда появился Сергей Старостин, пришлось заниматься тем же, но уже втроем, на что ушло еще как минимум 3 года. В итоге мы поняли, что это творческое объединение может жить, может развиваться, «растягиваться», как я это называю. Может показать музыкальному миру то, чего раньше не было. Сегодня наше трио является по-прежнему уникальным, оригинальным, и до сих пор, приезжая на какой-нибудь фестиваль с другими проектами, я встречаю людей, которым интересна судьба Moscow Art Trio.
– В фольклоре и джазе гораздо больше общего, чем можно казаться на первый взгляд, как Вы считаете?
– В творчестве вообще нет границ. Иначе это уже не творчество, а тюрьма. Что касается аранжировок и в целом обращения джазовых и академических музыкантов к фольклору – я знаю много людей, которые с ним заигрывают. Это то, от чего мы сразу отошли. Мы не аранжируем фольклор. Не давим, не искажаем, не перерабатываем. Мы используем его в чистом виде, таким, какой он есть. Вспомните Чайковского, что он сделал: взял фрагмент красивой, романтичной песни «Во поле береза стояла» и использовал его как паттерн для развития академического начала. От песни, собственно, ничего не осталось, но это была именно задача, решенная композитором. То же самое делают джазовые или рок-музыканты. Moscow Art Trio никогда этим не занималось. Мы берем оригинальную, абсолютно аутентичную песню и потом подбираем к ней... даже не сопровождение, нет, а какой-то параллельный лейтмотив. Ни фольклорная мелодия, ни подобранная к ней авторская композиция не рушат драматургических начал друг друга. Это то, что отличало нас всегда от всех.
– Из того многообразия инструментов, которыми Вы владеете, какие услышит воронежская публика?
– Основные мои инструменты – валторна и флюгельгорн, но одну пьесу я исполню на альпийском роге. Это старинная народная песня «За нашей деревней», которую мы с Сережей Старостиным исполняем дуэтом: он поет ее в оригинале, а я играю на роге – такой альпийский гость на русской свадьбе.
– А ведь эта самая альпийская история вообще началась еще в советские времена, когда дуэт Альперин-Шилклопер в Европе прозвали «альпийскими лыжниками». Может, и рог неслучайно «подтянулся»?
– «Альпеншихопер» (смеется). Да! Нас так называли в Норвегии, потому что мы с Мишей там довольно часто выступали. Но тогда рога ещё не было. Он «подтянулся» уже в трио, к тому же, сравнительно недавно и звучит лишь в одной композиции. Сейчас в моей коллекции 7 разных по строю, форме и материалу альпийских рогов. Один «живёт» в Москве, ещё по одному – в Берлине, Вене и Цюрихе, есть рог из карбона, с которым я, в основном, летаю, так как он телескопический и занимает в самолете мало места, и есть рог в форме саксофона, который ещё ждёт своего часа…
– И все же Ваш главный инструмент и главная любовь – валторна? Вы всегда так проникновенно и трепетно о ней рассказываете, что невольно создается впечатление, будто объясняетесь в любви женщине. Это невероятно трогательно...
– Так и есть!
Автор интервью: Наталья Виноградова
