Продолжение разговора >>>. Павел Селин рассказывает о «пост-белорусском» периоде работы на НТВ, о закручивании гаек, своих фильмах о Шевчуке и Черномырдине, семинаре в Воронеже, и о том, что сегодня он счастлив работать на канале, на котором нет цензуры.
Возвращение
«Работа у Парфёнова — моя самая большая гордость»
«Работа у Парфёнова — моя самая большая гордость»
Я вернулся в Россию. Самый важный постбелорусский период - это, конечно, полтора года у Парфёнова в «Намедни». Я работал в программе, пока её не закрыли в 2004 году.
«Намедни» появились на НТВ как раз в период моей работы в Беларуси. Один-два раза в месяц я делал сюжеты для Парфёнова. Практически вся Восточная Европа была на мне. Я сделал 10 или 15 сюжетов. Для «Намедни» это очень много. Особенно для автора, не живущего постоянно в Москве. Так вышло, что никто больше из корреспондентов корсети не сделал такого количества сюжетов для программы Парфёнова, как я.
Я разрывался между двумя редакциями. Моя основная работа была - делать новости. А «Намедни» были этаким журналистским хобби. Это всегда было очень непросто, сопряжено с жуткими энергетическими и физическими затратами, но это было классно.
Работая в программе Парфёнова, я себя чувствовал, как в 93-м году, когда сидел в воронежском общежитии, заворожено смотрел НТВ и мечтал работать на телевидении. Будучи уже директором бюро НТВ в Минске, я даже представить себе не мог, что когда-нибудь буду работать в команде, которую возглавлял Коля Картозия. Потом он станет моим близким товарищем. То, что мне удалось поработать с таким невероятным человеком, как Парфёнов, в целых двух его проектах, это, конечно, моя самая большая гордость. Совсем недавно — год назад — я сделал несколько сюжетов в его проекте «Парфёнов» на телеканале «Дождь». Но, к сожалению, и этот проект тоже закончился…
До закрытия «Намедни», когда я уже работал в Москве, это было время абсолютного счастья. Я уже не был привязан к Минску, мне не надо было отрабатывать новостной оброк. Я мог заниматься исключительно сюжетами для души. А «Намедни» - это всегда было для души. К моему невероятному счастью и удивлению, я стал постоянным автором у Парфёнова.
Всего за два с половиной года моей работы в этом проекте я сделал около 20-ти сюжетов. Пять из них стали «Лучшими сюжетами выпуска». Сделать лучший сюжет в выпуске «Намедни» — это полный космос. Рядом со мной работали невероятно мощные авторы, такие как Лобков, Лошак, Варенцова, Рогаленков и многие другие, с которыми мне на тот момент тягаться было невероятно трудно.
Когда программа Парфёнова закрылась, некоторое время я проработал в новостях. Всю первую «оранжевую революцию» я провёл в Киеве, делал новости с первого Майдана. Мы работали вахтовым методом. Две недели там, две — в Москве. А потом с «Программой Максимум» возникла дирекция праймового вещания НТВ, которую возглавил бывший шеф-редактор «Намедни» Коля Картозия.
Как-то мы пытались разоблачить псевдо-православную секту. Мы полгода жили в засаде, пытались выследить главного — отца Киприана. Мы изначально неправильно себя повели, из-за чего нам были отрезаны все легальные пути в эту секту. Есть видео где я, отчаявшись, решил «взмыть» над ними. Они сняли целый дом в Сергиевом Посаде, окружённый огромным забором, заглянуть через который было невозможно. Мы подогнали к их усадьбе кран, и вместе с оператором залезли в люльку. И я оттуда в стиле Глеба Жеглова кричал: «А теперь - отец Киприан! Я сказал — Киприан!!!».
В «Программе максимум» я проработал один телевизионный сезон. После этого сделал два фильма в цикле «Русские сенсации», а затем был ещё один очень важный проект в моей жизни — «Главный герой».
«Главный герой»
«Главный герой» — это сюжеты разной тематики в жанре «специальный репортаж». Самая главная моя гордость в «Главном герое» это, конечно, сюжет о Шевчуке. Мы снимали его целый год, это один из немногих больших телевизионных сюжетов про него, которые вообще когда-либо появлялись на федеральных телеканалах; сейчас вообще не понятно, когда такой сюжет сможет еще появиться. Также мне удалось сделать большие портретные очерки о Гармаше, Немцове, и Буковском. А еще — детективную историю о жизни и смерти советского актёра Бориса Сичкина, сыгравшего Бубу Касторского в фильмах про неуловимых мстителей, сюжет о фантастической героине с невероятно трагической судьбой Сильвии Кристель, исполнительницы главной роли в нашумевшем фильме «Эммануэль».
Павел Селин выступает на журфаке в ВГУ
На семинаре в Воронеже я как раз буду показывать свои сюжеты из «Главного героя». Я покажу ряд сюжетов, показывающих разный подход к жанру «специальный репортаж». Я именно эту тему в большинстве случаев и выбираю для своих семинаров, потому что спецреп — это компиляционная форма всего новостийного процесса. В спецрепе есть всё: и новости, и аналитика, и документалка. По завязке, драматургии спецреп — этакий мини-жанр документального фильма. Там есть всё, что должно быть в документальном фильме: композиция, интрига, несрежесированные, живые моменты и многое другое…
На примере этого жанра я не буду пытаться кого-то научить — за такое короткое время это невозможно, я попытаюсь рассказать историю своих ошибок. Это будет история того, на чём я лично обжегся. Сейчас очень многое я бы сделал по-другому. У меня есть ряд очень ярких примеров.
«Моё “Последнее слово” стало последним»
В 2010 я стал автором и ведущим ток-шоу «Последнее Слово». (Многие выпуски этой передачи стали победителями различных телевизионных конкурсов, например, «Щит и Перо», «Единение», «СМИ против коррупции», — прим. 36on.ru).
Ток-шоу прожило всего год и месяц. Вначале «Последнее слово» заявлялось как расследовательская программа. Но уже пилотный выпуск этой программы показал, что существование по-настоящему расследовательского ток-шоу в нашей стране, уже тогда, в 2010 году, было невозможно.Пилотный выпуск был про дело майора Евсюкова, который убил двух человек и нескольких ранил. Мы провели невероятное расследование, длившееся не один месяц, и полностью реконструировали всю эту историю, от первой секунды до трагической развязки. Мы обнаружили то, что никто ни до этого, ни после этого не рассказывал об этом деле. Но этот пилотный выпуск был запрещён к показу. Начальство сказало: «Старички, милиция у нас, конечно, плохая, но она у нас одна. Давайте не будем показывать эту программу».
И таких программ в ток-шоу «Последнее слово» было несколько. Была запрещена программа о растущем национализме в обществе, о событиях на Болотной площади. Выпуск про Болотную площадь стал фактически, прошу прощения за тавтологию, «последним словом». Он стал последней точкой, которая, собственно, и решила судьбу этой программы.
Были казусные ситуации. Мы записали передачу про коррупцию, где главным героем был мэр подмосковного города Серпухова Шестун. Он вскрыл схему подпольных казино, которые крышевала подмосковная прокуратура. Нам поступило распоряжение вырезать Шестуна из передачи. А вокруг него — вся программа. Я уже не помню, что мы сделали, кажется, мы просто не выпустили эту передачу в эфир, поставили какой-то повтор.
Было несколько неплохих чисто расследовательских выпусков. Например, про отравителя, который убивал людей в московских электричках. Он подливал им в напитки психотропные вещества, чтобы ограбить, а люди умирали. На его счету больше 20 жизней. И у меня было с ним прямое включение из Бутырской тюрьмы! Один из моих любимых фильмов — «Прирождённые убийцы». История с этим включением из тюрьмы — это было абсолютно точное повторение сюжета этого фильма.
Там были выпуски, которыми я абсолютно недоволен, но их меньшинство. Есть выпуски, которые, как мне кажется, абсолютно прорывные, как передача, посвященная коррупции в армии и ГАИ. Нам удалось совершенно невозможное. Мы сделали программу-расследование о гибели Магнитского! Полное расследование с реконструкцией того, как его довели до смерти в тюрьме.
Потом ток-шоу было переформатировано. Из чисто расследовательской программы, из того, что нам удавалось делать на первых порах, она стала «программой народного гнева». Против коррупции, против несправедливого отношения чиновников к людям и так далее.
Естественно, такая программа на НТВ не могла долго просуществовать. Ситуация в стране кардинально и очень быстро изменилась. И, конечно, всё это закончилось с Болотной площадью. Как только произошли события на Болотной площади, в администрации президента поняли, что всю эту либеральную лавочку надо прикрывать.
И как раз первой программой, которая была закрыта негласным приказом из Кремля, стало моё «Последнее слово». Это стало началом закручивания гаек.
Ещё полгода я дорабатывал главным редактором и соведущим на программе «НТВшники». Мы сколько могли, столько продержались. Летом 2012 года вся либеральная часть НТВ была почти полностью уничтожена. Это программы «НТВ-шники», «Последнее слово», «Профессия репортёр» и другие. Они все были закрыты, а люди уволены. В отделе кадров мне сказали замечательную фразу: «Павел, работы для вас на канале больше нет».
Ещё полгода я дорабатывал главным редактором и соведущим на программе «НТВшники». Мы сколько могли, столько продержались. Летом 2012 года вся либеральная часть НТВ была почти полностью уничтожена. Это программы «НТВ-шники», «Последнее слово», «Профессия репортёр» и другие. Они все были закрыты, а люди уволены. В отделе кадров мне сказали замечательную фразу: «Павел, работы для вас на канале больше нет».
Сегодня
«Я счастлив, что в наше время могу работать на канале без цензуры»
«Я счастлив, что в наше время могу работать на канале без цензуры»
Я ушёл в абсолютно свободное плаванье. Сегодня основная моя работа — это канал RTVi. Русскоязычное американское телевидение, штаб-квартира которого находится в Нью-Йорке. Канал вещает на США, Германию, Израиль. Видят его в Прибалтике, Украине, Беларуси, Грузии…
Я веду две программы. «Мегаполис» — это еженедельная программа о событиях в Москве за неделю. И общественно-политическое ток-шоу «За границей» о вопросах и проблемах, которые интересуют нашу аудиторию за рубежом (двойное гражданство, интернациональные браки и прочее). Обе программы еженедельные.
Весь этот год я снимал документальные фильмы для RTVi и канала «Россия». Два уже вышли в эфир. Это фильм «Медицина для избранных» и «Команда» о сборной России по футболу (оба показали на «России»). Сейчас готовится ещё один фильм, посвящённый 40-летию победы Вьетнама в войне с американцами. Мы очень долгои упорно снимали этот фильм. Съемки велись во Вьетнаме, Америке, России. Очень серьёзная работа… И кроме этого, сейчас я готовлю несколько проектов для RTVi.
RTVi для меня — это один из немногих шансов остаться в профессии. Работать на канале, где нет цензуры, где тебе не надо рассказывать про «укрофашистов», про «карательную» операцию в Украине, про всё то, что сейчас идёт на федеральных каналах в России. Мне просто повезло работать на таком русскоязычном телевидении в наше время.
«Жизнь настолько круто изменилась вокруг нас, что сейчас это должно быть уже другое кино»
В 2007 году я начал снимать документальный фильм о Шевчуке, лидере группы «ДДТ». Фильм о Шевчуке задумывался как фильм о России. Я хочу на примере Шевчука, с его помощью, как бы его глазами, взглянуть на то, как меняется наша страна.
Ситуация вокруг моего героя меняется стремительным образом. Я с ужасом наблюдаю, как меняется страна. Если раньше я всё-таки снимал больше биографический фильм: вот Юра на сцене, вот он на репетиции, вот он снимается в кино, бродит по церквям, то сейчас жизнь настолько круто изменилась и вокруг него, и вокруг всех нас, что сейчас это должно быть совершенно другое кино. О катастрофически изменившихся обстоятельствах вокруг моего главного героя, меня, и вокруг всех нас.
Съёмки фильма сейчас немного притормозились. Я уверен, что мы его доделаем. Если мы сделаем фильм к 2017 году, это будет отлично: две пятилетки в жизни страны, ДДТ и Шевчука. Название для фильма уже есть: «Юра музыкант». И подзаголовок: «Десятка»!
Главное, конечно, чтобы сам Шевчук захотел, чтобы мы доделали фильм. У нас с ним очень хорошие отношения, мы перезваниваемся, периодически разговариваем о том, куда идёт страна. У него сейчас очень сложный период из-за всего того, что происходит с Украиной. Ему сейчас очень и очень нелегко. И фильм пока тормозится, может быть, из-за того, что он сейчас не хочет своим каким-то неосторожным словом обострить и так очень серьёзную ситуацию. А я не хочу, конечно, на него давить. Но я надеюсь, что это ненадолго, и мы очень скоро продолжим.
Фото Ильи Куколева, Сергея Яцкого
и из личного архива Павла Селина
и из личного архива Павла Селина
