Бодрости и активности Аркадия Филипповича можно только позавидовать. Несмотря на некоторую степень позёрства и мании величия, писатель, действительно, заслуживает лавров и памятника при жизни. Именно он – автор таких талантливых и емких изречений, как «Расстрелянный сын за расстрелянного отца не отвечает», «Любовь – это физическая близость душ», «Все люди братья. Например, Авель и Каин».
С писателем мы встретились в его жилище, которое он сам назвал «Дом-музей афористики Аркадия Давидовича», и поговорили об имидже городского сумасшедшего, «бутылочном спорте» и секрете 2000-летней молодости.
«Чем холоднее, тем лучше для афоризмов»
Дом-музей афористики – небольшая каморка в старом доме на улице Сакко и Ванцетти, общей площадью 13,5 кв. метров. Стены и потолок тесного коридорчика, в котором царит хаос и запустение, исписаны изречениями Давидовича. Вместо помпезной люстры на потолке висят бутылки, в углу беспорядочно выросла пирамида из одежды и обуви, которую работнику творческой индустрии некуда складывать. На посетителей «музея» повсюду пристально смотрят персонажи картин художницы Валентины Золотых – Высоцкий, император Николай II, Путин, добродушный Медведев, молодой депутат Сергей Чижов и беззубая деревенская бабка.
Во второй половине квартиры живет соседка писателя, которая сейчас скрывается от кредиторов. В квартире гуляют сквозняки, здесь стоит поистине уличная температура, которая писателя нисколько не смущает. Мёрзнут даже животные: собака, которая спит на соседском диване, сама накрывается пледом. В шкафу греется кошка с котенком. Причина холода – разбитые окна в каморке писателя. Прорехи он закрыл картонкой и газетной бумагой. «Чем холоднее, тем лучше для афоризмов», - уверен Давидович.
Свои афоризмы писатель перестал считать уже давно: говорит, 20 лет назад их количество перевалило за 50 тысяч. Себя Давидович считает продолжателем дела польского писателя-афориста Станислава Ежи Леца, который умер в 1966 году:
По сути, Ежи Лец - мой отец, которого я усыновил, - признается писатель. – Так, с 1966 года я стал фактически чемпионом мира по афоризмам. А из этих нескольких квадратных метров, которые изменили мир, вышла вся современная афористика.
Аркадий Давидович родился 12 июня 1930 года в Воронеже, на улице Ф.Энгельса. Родители будущего писателя были уважаемыми врачами: отец, Филипп Абрамович, – венерологом, мать, Раиса Соломоновна, – педиатром.
У отца лечились знаменитые люди - страшно сказать, кто: Ягода, Ежов и особенно Берия. Они специально сюда приезжали лечить «дары Венеры», - рассказывает Аркадий Давидович. - Моя родная сестра Фаина, которая была моложе меня на девять лет, пошла по стопам родителей и окончила мединститут.
Родители маленького Аркаши, как и все интеллигенты, хотели, чтобы он вырос великим пианистом. Мальчика заставили учиться в музыкальной школе, но он настолько противился этому, что занятия музыкой пришлось бросить. Когда в 1941 году Аркадий Давидович закончил третий класс, началась война. Семья эвакуировалась сначала в Саратовскую область, потом под Ташкент, а оттуда – в Тамбов, где Раиса Соломоновна работала в военном госпитале. Победу семья Давидовичей встретила в украинском городе Новоград-Волынском.
Когда в 1945 году мы вернулись в Воронеж, оказалось, что наша квартира уже была занята, и с 1945 по 1953 годы мы скитались по частным квартирам, - вспоминает писатель. - Потом все же партия выделила нам на троих (сестра к тому моменту вышла замуж) вот эту комнату – 13,5 кв. метров.
Вопреки ожиданиям родителей, которые, поняв, что музыканта из Аркаши не получится, надеялись, что их сын поступит в мединститут, молодой Аркадий Давидович в 1948 году поступил в сельскохозяйственный институт, на факультет механизации социалистического сельского хозяйства.
Мало того, что я его закончил – я умудрился полтора года проработать в деревне в Рязанской области. Сначала - главным механиком, потом преподавателем и завучем школы механизации. В 1956 году школа механизации появилась и в Воронеже, в Отрожке, где я работал преподавателем. Мои выпускники поднимали целину. Периодически к нам приезжал Никита Хрущёв. Однажды я в шутку посоветовал ему сажать кукурузу не только в центральной полосе, но и на севере, в Сибири. Но он не понял юмора и воспринял мой совет всерьез. После этого поля повсеместно стали засеивать кукурузой. Так я его подставил. Кстати, когда в 1957 году мои трактористы вернулись с целины, выяснилось, что они были лучшими. Зерна было так много, что оно не помещалось в амбары.
Вскоре после этого школа механизации развалилась. Аркадий Давидович устроился на самую низкооплачиваемую работу – слесарем в «Горгаз», где проработал 14 лет.
Я ходил по центру города, открывал люки, смотрел, не идет ли газ. Эта работа для меня была счастьем. Я успевал писать афоризмы, - вспоминает писатель. - Нам платили 70 рублей в месяц. Из всей моей бригады я был единственным непьющим человеком. Моя трасса проходила по проспекту Революции, который стал моей творческой мастерской. Через год меня перевели в мастера. Когда сменилось руководство, меня выжили, как инородное тело. С 1976 года я стал профессиональным тунеядцем. Но писал я каждый день - у меня не было выходных. Когда нужно было пойти в магазин, я намеренно делал вид, что опаздываю на работу. Иногда помогал своему другу, писателю-фельетонисту Владимиру Котенко, выполняя роль литературного «негра».
На что жил писатель? Был внештатным корреспондентом журнала «Крокодил» и одновременно занимался «коммерческим спортом» - собирал бутылки. В конце 1980-х на одну бутылку, к примеру, можно было купить буханку хлеба. Собирать бутылки в центре города Давидович не мог – прохожие могли догадаться, что он тунеядец. Зато все окрестности Воронежа, вплоть до Дубовки, принадлежали ему.
Я создал тайники – «схроны», - вспоминает писатель. - Собирал в них бутылки, а вечером, в сумерках, переносил все в сарай. Я был первым коммерсантом, бутылочным королём. Бутылки были моим капиталом, на который жил не только я, но и Валентина Золотых. Я был ее Мастером, а она – Маргаритой. Питались мы в «бухенвальде» - студенческой столовой мединститута.
Сейчас художница Валентина Золотых вместе с дочерью Аней живет в Москве. Долгое время Давидович был ее музой (в «музее афористики» можно увидеть сразу несколько картин молодого полуобнаженного писателя, едва прикрытого чем-то красным). Сам же писатель продолжает быть ее арт-менеджером и меценатом. До недавнего времени за каждую написанную картину «непризнанный гений» платил художнице по 3 тысячи рублей. Кстати, ей же он завещал все свое имущество.
«Стать сумасшедшим меня заставила сама жизнь»
- Аркадий Филиппович, а свой первый афоризм Вы помните?
- Конечно, помню: «Да, я проспал эпоху, но зато с какими женщинами!». Я написал его на первом курсе факультета механизации.
- Простите, а в молодости вы были ловеласом?
- Ловелас – это не то слово. Я нес культуру в массы. Девушки с периферии ко мне тянулись, и я знакомил их со своими афоризмами. После этого они сделали большую карьеру. Например, сестра моего друга, Татьяна, была воспитана на моих афоризмах. Благодаря этому, она вышла замуж за режиссера Никиту Михалкова. В молодости у нас была одна компания. Мои друзья были едва ли не единственными в Воронеже стилягами. Друзья носили узкие брюки, а я - широкие. Я специально одевался проще, размышлял так: пусть полюбят меня, а не мою одежду. Мы первые в Воронеже начали танцевать «буги-вуги» и рок-н-ролл. Собирались мы в ДК Карла Маркса.
- Вы тоже танцевали?
- Я не только танцевал – я имел на это право, потому что я вступил в инициативную группу комсомольцев, которые боролись со стилягами. Тех, кто ходил в ДК Карла Маркса, как правило, избивали. А я танцевал в центре, но меня не трогали: я объяснял дружинникам, что пытаюсь проникнуть во враждебный лагерь и взорвать его изнутри. Кстати, я многих спас от избиения.
- Получаете ли вы пенсию? На что существуете?
- Я сейчас неплохо живу - получаю повышенную пенсию. В общем-то, я довольно богатый человек. Издаю за свой счет книги. Кормлюсь на фуршетах и вернисажах. Так что мне даже тратиться не надо.
- Сейчас у вас есть родственники?
- У меня единственный племянник, сын сестры, которая умерла. Он живет в Германии. Он шахматист международного класса. Каждый раз в день моего рождения он присылает мне деньги.
- Аркадий Филиппович, вы не жалеете, что у вас не было семьи и детей?
- Ну, было бы хорошо иметь и семью, и детей, но при моем образе жизни это было невозможно. Тогда бы я не был чемпионом мира по афоризмам. Совмещать творчество и семью у меня не хватило бы сил.
- А пожертвовать чемпионством ради семьи никогда не хотелось?
- Для меня творчество было главным. Я посвятил ему всю свою жизнь. Были женщины, которые хотели выйти за меня замуж, но, как говорится, искусство требует жертв.
- Значит, женщин своих обижали…
- Обижал, но в то же время спасал их от нищеты. А потом у меня было крепкое звание городского сумасшедшего.
- А это звание вы сами себе придумали или кто-то когда-то вас обозвал?
- Это был мой образ жизни. Дело в том, что зимой я ходил в парусиновых туфлях, и все удивлялись, как я не мерзну. Другой обуви у меня не было. Сейчас я живу более-менее нормально. Правда, моих книг в магазинах никто не покупает.
- Многих диссидентов в советское время сажали в сумасшедший дом. Вас не пытались?
- Однажды мне прислали какую-то открытку, в которой меня просили посетить комнату такую-то. Когда я пришел по указанному адресу, то увидел, что это кабинет психиатра. Я в ужасе бежал оттуда. Потом я все-таки пошел. Там меня «прощупывали»: выясняли, собираюсь ли я ехать в Израиль. Но скажу честно: меня принудительно никуда не сажали, не клали, и все это потому, что у меня была прочная репутация городского сумасшедшего.
- То есть вы специально создали себе такой имидж?
- Не специально – сама жизнь сделала меня таким.
- Это своего рода мимикрия?
- Это и мимикрия, и моя натура. Мой юмор – парадоксальный, поэтому его часто не понимают.
«Я хотел бы быть моложе на 2000 лет»
К своему реальному возрасту Аркадий Давидович обычно прибавляет 2000 лет. Поэтому все, кто задает Давидовичу вопрос: «Сколько Вам лет?», получают ответ: «Мне 2084 года». В рассказы о своей жизни он ловко вплетает эпизоды из жизни великих людей. В заключение добавляет: все ключевые моменты истории человечества не обошлись без гениального Давидовича. Особенно эксцентричный писатель любит рассказывать о том, как он спас СССР и США от третьей мировой войны. По версии «непризнанного гения», за советом к нему американский президент Джон Кэннеди послал актрису Мэрилин Монро, которая грязно им воспользовалась:
Однажды ко мне ночью в окно влезла женщина. Прежде чем я успел проснуться и прийти в себя, она меня изнасиловала. Это была известная кинозвезда. Она сказала, что любит меня. И спросила: как решить Карибский кризис? Я посоветовал Кэннэди свернуть ракеты. И только хотел ее поцеловать, как она заторопилась и исчезла.
- Вам 84 года. А вы насколько себя ощущаете?
- Вы не поверите. Недавно я помылся, причесался, пошел в кино на вечерний сеанс, но меня не пустили – фильм был с пометкой «18+». С годами я молодею.
- Что для вас старость? Вы об этом думаете?
- Человек не может не думать о старости. Одни мои ровесники уже в том мире, другие сходят с ума, а третьи стали двойными маразматиками – тут и возраст, и влияние круглосуточного просмотра телевизора. У меня был друг, великий демократ, которого на протяжении 10 лет пытались «перевоспитать» сотрудники КГБ. А сейчас он сидит перед телевизором. Когда я с ним разговариваю, он изрекает мне телевизионные «истины» века. Когда я с ним в чем-то не согласился, он посмотрел на меня, как на врага народа. Телевизор сделал то, что не смогли наши славные органы. Кстати, это случилось не только с моим другом, но вообще с нашим обществом.
- Есть ли у вас афоризм на тему старости?
- Старость – это те же песочные часы, только песок сыпется наружу.
- А что такое смерть?
- У меня столько о ней написано…«Смерть приравнивает могильные холмики, мавзолей и пирамиды». Больше помню афоризмы на тему жизни: «Жизнь – это вечность чудного мгновения».
- Вы стараетесь не думать о смерти?
- Как-то раз я проснулся ночью оттого, что у меня стучало в затылке. Оказалось, что у меня поднялось давление - свыше 200. У меня началась паника. После этого я стал меньше работать, больше гулять, стал принимать аспирин, а главное – перестал измерять давление. Кроме того, я перебрался жить в мастерскую Валентины Золотых, где температура воздуха – 12-13 градусов. После этого все пришло в норму.
- Чего Вы больше всего боитесь в жизни? Что вас страшит?
- Одиночество. Я знаю, что, если я заболею и не смогу двигаться, рядом со мной не будет человека, который мне поможет. Я это принимаю как должное. Нанять человека, который будет за тобой ухаживать, - не хватит пенсии. Несколько лет назад я сломал ногу. Когда вернулся домой из больницы на костылях, некому было принести хлеба. Однажды дал одному соседу деньги, а он принес пол-литра водки. Но я не удивляюсь - такое сейчас повсеместно. Например, дочка одного моего товарища отправила отца в сумасшедший дом. Мы с друзьями его вытащили. Но после этого его дважды избивали.
- Аркадий Филиппович, если в Воронеже Вам когда-нибудь поставят памятник, то каким бы вы хотели его видеть?
- Я заработал на памятник в полный рост. Мне хотелось бы, чтобы мой памятник был похож на меня - такого, какой я сейчас – в тельняшке, со значками-орденами. Или чтобы это был Давидович в футболке с моим афоризмом. А еще лучше, если памятник будет исписан моими афоризмами. Но, увы, я бессмертный – мне уже 2084 года.
- В чем секрет вашего долголетия?
- Я много хожу пешком. Летом пешком отправляюсь на речку и купаюсь там. Почему я так молодо выгляжу? Когда ты пишешь афоризмы, у тебя работает мозг. Ты делаешь мыслительные упражнения. Поэтому склероз у меня – в зачаточной стадии. Если бы я не писал афоризмы, я был бы уже в том мире. Что такое пенсионер? Это человек, который убивает время. А мне его не хватает.
- А какие книги вы сейчас читаете?
- Честно говоря, если я дорываюсь до книг, то я так читаю, что потом уже не могу писать. Поэтому у меня есть ограниченный круг книг – 15-30, которые я постоянно перечитываю. Сейчас перечитываю книгу «Сто доблестных разведчиков» из цикла «Сто великих», «Сто великих любовников» (почему меня туда не записали?), «Сто великих тайн».
- У вас есть мечта в жизни?
- Я бы хотел быть хотя бы на 2000 лет моложе, чем я есть.
- Верите ли вы в жизнь после смерти?
- Если нет жизни при жизни, почему она должна быть после смерти?
- Как относитесь к религии?
- Так же, как Вольтер: Бог создал Землю, но у него масса галактик, и ему нет дела до Земли. Бог есть, но мир все равно безбожен.
|
Пять афоризмов Аркадия Давидовича:
|
