«Чуда не произошло»
Инспекторам по делам несовершеннолетних, или, как их называют, детским инспекторам, задачи приходится решать разные -- от поиска родителей заблудившегося малыша до раскрытия тяжких преступлений. О том, чем сегодня им чаще всего приходится заниматься, мы расспросили у главного воронежского пэдээнщика, официально -- начальника отдела организации деятельности участковых уполномоченных полиции и подразделения по делам несовершеннолетних главного управления МВД по региону Геннадия ТОЛУБАЕВА. Оправдан ли детский комендантский час и будут ли созданы специализированные подразделения по борьбе с педофилами -- вот только некоторые из вопросов, на которые ответил нам Геннадий Анатольевич.
-- Бывая в детских колониях, заметила, что количество тамошних обитателей в разы уменьшилось. Неужели подростки стали меньше совершать преступлений?
-- Никакого чуда не произошло. Эра милосердия, к сожалению, не настала. Все проще -- падение рождаемости. Просто объективно стало меньше подростков, соответственно, и нарушений они совершают меньше. Кроме того, сейчас нет клубов, где стояли бы игровые автоматы. Нет той лавины игроманов, что была раньше. Сами понимаете, контингент криминогенный. Конечно, играть продолжают, но чаще дома. Может быть, где-то и работают клубы, но обычному подростку туда не попасть.
В 90-е годы люди работы не было. Теперь, если хочешь -- работай. Благосостояние населения сейчас лучше, чем прежде. Соответственно, сегодня на преступления от безысходности идут реже, подростки в том числе. Но сказать, что у нас все совсем благополучно, было бы, конечно, преувеличением. За семь месяцев 2012 года подростками было совершено 437 преступлений, причем 105 -- тяжких и особо тяжких. Всего же по сравнению с предыдущим годом преступлений совершено где-то на сотню меньше.
-- В чем заключается работа инспекторов по делам несовершеннолетних? Раньше трудные подростки попадали на карандаш, их как-то пытались перевоспитывать. Вели беседы, направляли в пионерские лагеря. А как с ними работают сегодня?
-- Да, в общем-то, так же и работают. В Воронеже 74 инспектора, у каждого приблизительно по 30 «гавриков». Каждого нужного посетить. Посмотреть, как он живет, что происходит в его семье. Детей из трудных семей забирают, родителей лишают родительских прав. К слову, по поводу пионерских лагерей. Нынешним летом в нашей области работал спортивно-оздоровительный центр «Ювеналист», где отдохнули 100 подростков, состоящих на учете в ПДН. А в загородных лагерях провел каникулы 1491 ребенок из семей так называемой группы социального риска .
-- А изменились ли дети за последние десять лет, особенно с учетом развития Интернета и социальных сетей? Стали ли они совершать новые преступления?
-- Серьезных изменений я не заметил. И правонарушения те же. Ну, может быть, есть какие-то нюансы: раньше воровали, допустим, шапки, а теперь -- телефоны.
-- Приходится слышать, что алкоголизм и наркомания молодеют. Я была на одном совещании в областной прокуратуре, и там прозвучала информация, что алкоголь детям в основном покупают взрослые, а наказанных взрослых -- единицы…
-- Вы не правы. Во-первых, покупают в основном сами же дети. Пиво, коктейли. Современные дети -- акселераты, они часто выглядят старше своих лет. Во-вторых, за семь месяцев в Воронеже были наказаны те, кто продавали алкоголь подросткам. Их оказалось 200 человек. Двое из них совершили подобное уже дважды и стали фигурантами уголовного дела (все они продавцы павильонов в Советском районе). Так что и взрослых наказывают. В состоянии алкогольного опьянения, кстати, подростками с начала года было совершено всего два преступления.
-- Много ли сегодня бродяжек среди несовершеннолетних?
-- Да, они, конечно, есть, но историй, когда дети десятилетиями живут в шалашах на пляже, как было с семейством Папазян, слава богу, больше не наблюдается. Центр для несовершеннолетних правонарушителей не простаивает, там регулярно находятся от четырех до шести подростков, бездомных в том числе. У центра есть серьезная проблема -- мы никак не можем найти повара. Никто не хочет работать за 6 тыс. рублей. Вдруг среди читателей «ВК» найдутся желающие?
-- Геннадий Анатольевич, в свое время было много шума по вопросу введения комендантского часа для подростков. На ваш взгляд, стоила ли овчинка выделки?
-- Конечно, стоила. Разве нормально, что дети по ночам шляются по улицам?
-- А реально ли их ловить там?
-- Полицейских на улицах в последнее время стало меньше. Вы же знаете, прошла реорганизация органов внутренних дел, только в нашей службе сократили процентов 30 сотрудников. Но уменьшение штата -- конечно, не повод для неисполнения закона. А в нем речь не только об улице, но и о ночных клубах, местах, где продается алкоголь. Если в десять вечера подросток стоит около своего подъезда, никто наказывать его не станет. Другое дело, когда его задерживают во время рейда в ночном клубе или на дискотеке. Для их же блага задерживают, чтобы они не стали жертвами преступлений. Чтобы сами не пошли на преступления. Конечно, некое ущемление свободы подростков есть, но, на мой взгляд, совершенно оправданное. В прошлом году к административной ответственности за подобного рода правонарушения были привлечены 304 родителя, за семь месяцев 2012-го -- 288.
-- В последнее время много разговоров ведется по поводу педофилии и борьбы с ней. Создаются ли в Воронеже какие-то особые подразделения?
-- О том, что такие отделы будут создаваться, я слышал. На уровне министерства вопрос прорабатывается. Возможно, он будет создан и у нас. Но специализированного подразделения, как раньше был, допустим, УБОП, который целенаправленно занимался оргпреступностью, думаю, не появится.
-- А оправданно ли, в принципе, делать акцент именно на детях? Если речь идет о подростках, не более ли актуально то же насилие в семьях?
-- Обсуждать инициативы МВД не в моей компетенции. Другое дело, что такие преступления нередко сопряжены с убийствами детей и всегда вызывают большой общественный резонанс. За последние десять лет в нашей области остались нераскрытыми 40 преступлений, связанных с посягательствами на половую неприкосновенность несовершеннолетних. Вы, вероятно, слышали о громком процессе, который находится сейчас в завершающей стадии? Дело передано в суд. Речь идет о более чем 70 эпизодах сексуального насилия в отношении мальчиков. Педофилы долгое время занимались растлением несовершеннолетних в одной из квартир в Железнодорожном районе. Так что повод бить тревогу и что-то предпринимать, чтобы случаев таких было меньше, есть. У нас в области неблагонадежные люди имеются. Десять человек состоят на учете в полиции. Самым из них опасным считается, вероятно, известный вам и окрещенный когда-то журналистами как сексуальный маньяк Владимир Ретунский. В свое время он был осужден за восемь, кажется, убийств на сексуальной почве. Недавно освободился. Мы за ним наблюдаем.
Что касается семейного насилия, то есть объективные трудности: у нас зачастую нет информации. На учете состоят люди, которые допускают правонарушения, неблагополучные семьи. Но от медучреждений мы сотрудничества добиться не можем. В частности, хотелось бы получить информацию, о детях, которые живут в семьях тех же наркоманов. Мы даже выходили с инициативой о внесении изменений в федеральный закон, но ответа нет. Зачастую дети приходят в школу с синяками, плохо одетые, голодные. Но учителя не торопятся нам рассказывать о чем-то подобном.
-- О случаях семейного насилия полицейские узнают постфактум, когда кто-нибудь кого-нибудь убьет или покалечит. И не факт, что родители детей, может, и наоборот. Как было в случае с пареньком в Новоусманском районе. Я слышала, что парень схватился за ружье и застрелил отца потому, что тот долго его допекал.
-- Ваша информация неверная. Отец садистом не был. Да, он жестко (не жестоко!) воспитывал сына, но хотел ему добра. Там вообще ничего подобного предположить было нельзя: семья нормальная, никто из родителей алкоголем не злоупотреблял, мордобоя не наблюдалось. Отец вахтовым методом трудился на Севере. Вся семья раньше тоже там жила, потом перебрались в Новую Усмань. Два месяца отец жил дома, потом уезжал на заработки. Мальчик, о котором речь, получил двойку по основам безопасности и жизнедеятельности (звучит как насмешка, правда?) и скрыл оценку от матери. Отец не увидел ее в дневнике и пообещал на следующий день сходить в школу и разобраться. Если ты, дескать, меня обманываешь -- посажу на хлеб и воду. Два брата собрались в школу, старший попросил младшего подождать у дверей дома, а сам взял ружье и застрелил спящего отца. В школе мальчик характеризовался очень хорошо. Семья, по меркам Новой Усмани, была обеспеченной. Так о какой профилактике здесь можно было вести речь?
-- Широко обсуждается тема суицидов в подростковой среде. Много ли у нас самоубийств?
-- Слава богу, что с крыши, взявшись за руки, подростки в нашей области не прыгают, тьфу-тьфу. В смысле демонстративных, срежиссированных в Интернете случаев, слава богу, нет. А вообще же самоубийства бывают. С начала года было три случая. Попыток, естественно, гораздо больше. Подобные поступки вообще характерны для неустойчивой детской психики. Вот недавно ребенок выпрыгнул из окна. Папа не давал ему сидеть за компьютером, мальчик протестовал. Типичная история. А семья более чем приличная. Мальчик выжил, вышел из комы, сейчас его жизни ничто не угрожает. Была девочка, которая повесилась из-за того, что у ее матери четвертая стадия рака. 17-летний паренек поругался по телефону с девушкой, пошел в лес, накинул петлю и повесился. А 7 июня в Калаче покончила с собой девятиклассница. В комнате девочки нашли тетрадь, изрисованную сердечками и именем молодого человека. На последней странице тетради она оставила предсмертную записку. Прощалась со всеми и говорила, что жить без него не может.
-- Возможна ли профилактика подобных поступков?
-- Вероятно, да. В школе работают психологи. Есть телефон доверия, по которому можно позвонить в экстренном случае. Есть, наконец, Церковь. Но, с другой стороны, может ли маленькой девочке помочь психолог, если у нее умирает мать и она остается совершенно одна? Так что я не могу ответить на ваш вопрос однозначно. Но, к слову, в той же Америке работа психологов -- реальность.
-- Начальник ГУ Александр Сысоев много раз говорил о том, что он против того, чтобы в полиции на оперативной работе трудились женщины: дескать, женщина объективно не может дать физический отпор преступникам. В вашей службе, насколько я знаю, трудятся именно женщины.
-- У нас в городе из 74 сотрудников мужчин только двое.
-- Но работа-то у вас вполне земная, с рейдами по злачным местам, по притонам, самая что ни на есть оперативная. Были ли у вас случаи, когда женщин били?
-- Такой случай был у нас в мае. Три женщины-инспектора были в рейде, они сделали замечание компании, которая жгла костер. Лесополоса недалеко от жилых домов. Один из пьяных кинулся на них со словами: «Я хозяин леса» -- и сломал женщине нос. Инспекторы его задержали. Было возбуждено уголовное дело, теперь его накажут. Думаю, что в случае с нашей службой работа женщин более чем оправданна. Не каждый мужчина способен быть деликатным и внимательным, чтобы уметь общаться с детьми. А в женщине все заложено на уровне инстинкта, природы. Неприятности бывают, никто от них не застрахован, но каждый сам выбирает свою судьбу.
