Раздумья исполнителя приказов
Одним из самых одиозных итогов уходящего года следует считать реформу высшей школы, работу которой не критиковал разве что глухонемой инвалид, ослепший к старости. Высшая школа, где автор этих строк имеет честь работать уже более тридцати лет, вызывает нарекания как система и социальный институт по многим причинам. Главнейшим обвинением в ее адрес остается претензия экономики: мало, а подчас и вовсе нет, выпускников-звезд, креативных двигателей прогресса. Мало тех, кто вызывает восторг работодателей, масса выпускников устраивается не по профилю. После вуза многие дипломированные специалисты идут на биржу труда или в торговлю, а потому, мол, нет в стране и весомых успехов, которые могли бы обеспечить научно-технический прогресс.
Обвинение наивное (вуз не несет за это юридической ответственности), но не пустое, не зряшное. Да, люди – наш золотой запас, а где отдача? Кадры решают многое, мы видим свою и их, наших выпускников, работу и крайне скромный результат, как у футболистов из «Факела»: ребята неплохие, а коллективной игры нет, отсюда и недовольство общества. Но есть, конечно, в вузах и другие болезни, о чем мы и говорили весь год. Недавно преподаватели филологического факультета МГУ сформулировали свои претензии к власти, которая, мол, недооценивает роль гуманитарного образования, а отсюда вытекают многие беды общества: бездуховность, эгоизм, антиюридизм и прочие. Мне как филологу близка мысль уважаемых коллег о литературе, которая, увы, преподается все хуже. Авторы открытого письма из Москвы видят в этом результат сомнительных реформ Минобрнауки. Хотелось бы, отталкиваясь от многочисленных суждений коллег, высказаться по трем пунктам: деньги, наука в вузе и психология безвременья.
1. Деньги не спасут!
Требование достойного финансирования науки и образования естественно и давно перезрело. Сейчас обещания правительства вызывают кривую усмешку. Нет таких денег, которые дали бы реальный толчок заржавевшему механизму. Нищета преподавателей давно стала притчей во языцех. Наиболее активная часть молодежи не видит себя в качестве педагогов, нет престижа. Да, разговор о повышении зарплат был одним из основных в дискуссиях о путях спасения высшего образования. Но он явно сейчас далек от актуальности. И вот почему.
Профсоюзы обязаны были вывести людей на забастовки еще десять лет назад. Да, люди в высшей школе работаю преимущественно смирные, поэтому долготерпимость здесь в почете. На баррикады никто не ходит, белоленточников осуждают, начальству исправно поддакивают. Держа дулю в кармане. Но слова министра Ливанова о вине самих преподавателей в том, что они мало от государства получают, возмутили даже нас, вечных защитников любой власти и трусоватых либералов. Эти слова оскорбительны и достойны не просто осуждения. Сегодня смехотворные подачки в виде повышения жалования на шесть процентов никого не успокоят, процесс самосознания класса белых воротничков идет медленно, но неостановимо. Все преподаватели изумляются, глядя на казалось бы регулярный рост зарплат и казалось бы умеренный рост цен, видя явное ухудшение жизненного уровня при постоянном мелькании очаровательных цифр и бесконечных обещаниях рая за углом. Да, средняя зарплата в вузе порядка 20 тысяч, но что говорит цифра? Средняя температура по больнице? Или то, что благодаря высокой зарплате руководителей и мы можем отчитаться о достойном бытии? Как говорили в Одессе, не делайте нам смешно. Порой лицемерие хуже прямой и понятной лжи.
Но хуже другое. Сейчас деньги, даже приличные, скорее всего не помогут в создании массового продукта – специалиста в сфере технологичного производства. Собственные компьютеры мы еще долго не будем поставлять на мировой рынок – это железный прогноз. Точка невозврата пройдена еще в прошлом веке. Завтра, как обещано, выделят средства на вузовскую науку, да и нам прибавят жалованье. Есть ли уверенность, что успех дела предрешен, что телега покатится быстро? Я не уверен. Потому что знаю ситуацию изнутри. Благостные цифры меня не умиляют. Я знаю и свои расходы, знаю скрытую инфляцию. Цифра прожиточного минимума для нас, рядовых граждан, звучит издевательски. Пожили бы депутаты на 5 тысяч в месяц!
Удивляет фраза директора филиала Национального исследовательского университета "Высшая школа экономики" в Перми Галины Володиной: "Вряд ли будут какие-то серьезные протестные акции. Уверена, преподаватели не будут выходить на улицы из-за проблем с образованием. Во-первых, не верю я, что кто-то из них получает семь тысяч рублей…". Во-первых, зарплата в семь тысяч считается у нас неплохой. Есть и меньше. А во-вторых, протестные акции все равно будут, хотя и не очень скоро. Ибо сегодня, в годы кризиса и безвременья, слишком народ замордован… Но если ничего радикального не произойдет, а сигналов положительных я не вижу, через 2-3 года конфликт имущих и неимущих захватит и профессоров, а им несложно агитировать студентов. И выходом на улицу дело, думается, не ограничится. И Сорбонна будет с нами!
Настоящая беда высшей школы в том, что уже надолго утрачен энтузиазм – и студентов, и преподавателей. Да и чиновники от образования приуныли, слишком очевидны провалы системы. Поясню: утрачена в своей массе жажда творчества и вера в наши возможности. Вспоминаю слова Д. Медведева, когда он, комментируя сообщения о массовой утечке мозгов, с улыбкой произнес: «Едут – значит наших там ценят». Мол, у нас много талантливых людей, можем поделиться. С одной стороны, экс-президент прав: талантов много уехало, но много и осталось, а демократия и либерализм требуют свободы выбора, не имеем права создавать железный занавес. Все так. Только грустно. Да, пусть едут, куда хотят. Но тенденция проста: наши студенты смотрят в основном на Запад, не связывая свои мечты с Россией, хотят бежать даже те, которых там и не ждут. Я часто беседовал с уезжающими. Мотивы были разные, но главный тот, что дома не ценят и работу достойную не найти. Ответ на этот вызов в речах наших лидеров я, как и студенты, тоже не нахожу. Увеличили недавно преподавателям ВГУ нагрузку, желая сделать вузы рентабельнее. Ожидается сокращение штатов. Но будут ли работать лучше те, кто останется? Известна пословица: лошадь можно загнать в реку, труднее заставить ее пить воду. Если люди работают за маленькую зарплату больше, чем раньше, то где уверенность, что их энтузиазм возрастет, что они не будут подрабатывать в других конторах? А это автоматически снижает качество обучения. Вопросов при обсуждении финансовых аспектов реформы много.
А ответ на вызов времени есть – и он не в деньгах…
2. Где вы, рыцари науки?
Истина проста, как глоток воды. Из ржавого крана советского производства. Наука спасет вуз. Известно, что в вузах РФ работают неплохие ученые, работают почти без денег, но с энтузиазмом, эдакие Дон Кихоты, бросающиеся с карандашом наперевес в бой за истину. Жаль, что науку одиночки ныне не могут далеко продвинуть. Нужны коллективы, лаборатории, инфраструктура и т.д. и т.п. Немало приходилось беседовать с коллегами о направлениях исследований, о рейтинге цитирования и прочих параметрах нашей деятельности, за которые дают пряник или уменьшают довольствие. Вывод такой: без науки образование невозможно, общих критериев оценки научных результатов быть не может, а движение вперед возможно, если министерский чиновник будет помогать, а не только контролировать. Другими словами, все министерские критерии оценки вузов, которые недавно обсуждались нашим сообществом, нуждаются в доработке, причем после широчайшего обсуждения. И наука как важнейший критерий должна занять первое место. Именно так. Другое дело, что наука бывает разная. Но тут количественные показатели надо дополнять качественными, для чего создавать комиссии из самих ученых, организовывать своеобразные арбитражные, третейские суды, если возникнут споры.
Оценка успехов вуза – дело трудное. Тут показателей должно быть много, а не только число иностранных учащихся или квадратные метры на человека. Отзывы выпускников вузов надо бы учесть, мнения работодателей, количество студентов, устроившихся по специальности сразу после получения диплома, а потом уже составлять черные списки. Даже жалко министра Ливанова: гора породила мышь. Пока громкие слова у наших вождей преобладают над креативными идеями. Но, как говорится, назвался груздем, так и работай.
Советов о дальнейших шагах реформы люди дают немало. Моя коллега и профсоюзный активист Л. Л. Сандлер считает, что надо жестче проверять частные вузы: там нередко в открытую торгуют дипломами. Да и в филиалах проблем немало: кадров не хватает, книг еще меньше. Есть ли резон в их открытии? Особенно в Сочи или в Синих Липягах? А то Хоперская Академия Всех Наук скоро даст нам такой выпуск специалистов, что и остатки экономики развалятся.
Думается, надо стимулировать коллективные научные поиски, а не конкретных людей. Вывод противоречивый, даже банальный. Ведь в филологии мы, как правило, подпись под каждым трудом ставим одну. Авторскую. Ну, допустим, две, это тоже не проблема. Но есть области знания, где таких авторских подписей не менее десятка. Коллектив. И это правильно, привычно, например, для физики или химии. А зачем подобный коллективизм гуманитарным наукам? Где же логика? Она есть, поясняю. Кроме индивидуальных исследований везде нужны коллективные проекты, захватывающие серьезную и актуальную для всего общества тему. Скажем, например, в журналистике есть категория «медийность» (я ее называю медийным модулем). Ее надо исследовать группой, чтобы охватить различные грани проблемы и создать коллективную монографию, а не сборник случайных статей под одной шапкой – и обязательно с учетом потребностей журналистов-практиков. Одним из выводов такой монографии неизбежно станет мысль о появлении в РФ «новой самоцензуры» как добровольного отказа от свободы слова в среде современных журналистов. Это признак гибели профессии. Надо спасать. А трудов, помогающих понять эту «банальность», увы, я не встречал. Мне, чтобы сказать что-то серьезное по теме, надо работать хотя бы полгода, я же загружен весьма прилично и на работе и дома. Поэтому мне нужен творческий отпуск. Просил. Не дали. Нет денег и начальственного энтузиазма. Не дали. Мол, сейчас не до этого. Не до жиру. Без должного объяснения причин подобные отказы воспринимаются как оскорбление, так что тему собственного научного поиска я еще продолжу через год. Это лакмусовая бумажка нашей научно-пассионарной энергии. Давайте возьмем мой личный пример под общественный контроль!
Пока преподавателя в наших вузах, как правило, держат за исполнителя чужой воли. И зря. А если бы я был физиком и изобрел новый вид топлива, то что тогда? Дали бы пряник? Уверяю – нет, и в этом трагедия вузовской науки. Экономятся копейки, теряются миллионы. Синица в руках нужна чиновникам. Поэтому наши журавли и оседают ныне на Западе. Отчет важнее идеи. Тем более что он важнее человека. Чиновник важнее ученого. Как всегда и было. Но если хотим, чтобы энтузиазм окреп или возродился, надо ответить на вопрос: кто в вузе должен быть главный: чиновник или преподаватель? Ответ всем известен…И в этом я вижу корень зла. Как же поменять вектор развития?
3. Психология безвременья. Резюме.
Если деньги не спасут, а наука помочь может, то как поднять волну интереса к ней? Как заинтересовать массы в каждодневном чтении серьезных текстов? Мой ответ прост: вернуть демократию 1990- х гг., когда мы могли в вузовской газете безбоязненно обсуждать любые идеи. Наши беды сегодня во многом связаны и с субъективно-психологическим фактором, с нашей человеческой ленью, пассивностью и нежеланием «портить отношения». Психология среднего преподавателя ныне определяется его нуждой или зависимостью от места работы. Вот с этого и надо начинать, если хотим уйти от лицемерных красивых цифр и повернутся лицом к человеку. Чтобы реформы не обернулись очередной чисткой, избавлением от неугодных, симулякрами и такой знакомой административной красивостью. Надо задействовать человеческий фактор, нужен ненадуманный, свободный и творческий энтузиазм трудовых коллективов.
Виктор Хорольский, профессор ВГУ
