Евгений Болховитинов, митрополит Киевский и Галицкий (в миру Евфимий), вошел в отечественную историю не только как историк-краевед, но и как археолог, археограф, библиограф, переводчик, библиофил. К концу жизни он был действительным и почетным членом более 20 российских и зарубежных университетов, научных обществ. Митрополит Евгений является автором более ста опубликованных работ, в том числе исследований, справочников и путеводителей. С его именем связано открытие университета Святого Владимира в Киеве и Румянцевского музея в Санкт-Петербурге. В Воронеже будущий митрополит провел чуть менее половины жизни.
Евфимий родился 18 декабря 1767 года в семье священника Ильинской церкви Воронежа. В 1776-м, после смерти отца, мать, оставшаяся с тремя детьми, отдала Евфимия певчим в архиерейский хор Благовещенского собора. В 1777 году Евфимий был зачислен в Воронежскую духовную семинарию. Летом 1785-го воронежский епископ Тихон (Малинин) удовлетворил просьбу молодого человека о переводе его для обучения в Москву. Епископ Тихон направил Евфимия с рекомендательным письмом к ректору Славяно-греко-латинской академии Платону (Левшину), архиепископу Московскому. Евфимий был зачислен слушателем академии, которую окончил в 1788 году. В академии Болховитинов прослушал полный курс философии и богословия, освоил греческий, французский и немецкий. Одновременно посещал лекции в Московском университете, где, в частности, вошел в литературный кружок Николая Новикова. В Москве он также познакомился с архивистом и археографом Николаем Бантыш-Каменским, который во многом повлиял на формирование научных интересов будущего архиерея.
Вернувшись в Воронеж, в январе 1789-го Евфимий занял должность преподавателя Воронежской семинарии. В разное время он вел курсы риторики, французского языка, греческих и римских древностей, философии, богословия, церковной истории, герменевтики. А 1790 году был назначен префектом семинарии и заведующим семинарской библиотекой, с целью пополнения которой неоднократно ездил в Москву. В 1791-м было удовлетворено поданное им вместе с братом Алексеем прошение о причислении Болховитиновых к дворянскому сословию.
В 1793 году Болховитинов женился на дочери липецкого купца Анне Расторгуевой, но брак продлился всего четыре года, два сына и одна дочь умерли в младенчестве. 25 марта 1796-го Евфимий Болховитинов был рукоположен в сан священника и назначен протоиереем Спасо-Преображенского монастыря города Павловска Воронежской губернии, с оставлением в семинарии на прежних должностях, одновременно определен присутствующим в Воронежской консистории. Горечь утраты близких людей Евфимий пытался заполнить умственной работой. В течении нескольких лет вокруг молодого ученого формировался кружок единомышленников из местной интеллигенции. Благодаря их стараниям 14 мая 1798 года в Воронеже была открыта первая типография.
В 1799-м Евфимий переехал в Петербург, где 9 марта 1800-го принял монашество с именем Евгений. Амвросий (Подобедов), митрополит Санкт-Петербургский, пригласил его в столицу по рекомендации Бантыш-Каменского на должность префекта, преподавателя философии и высшего красноречия Санкт-Петербургской духовной академии. В скором времени Евгений был возведен в сан архимандрита и назначен настоятелем Свято-Троицкого Зеленецкого монастыря. Митрополит Амвросий отметил и оценил знания нового префекта и не ошибся в нем, поручая ему серьезные и ответственные задания, с которыми молодой архимандрит блестяще справлялся.
15 сентября 1801 года Евгений участвовал в коронации императора Александра I в Москве, был пожалован алмазным наперсным крестом. 27 января 1802-го назначен архимандритом Санкт-петербургской Троице-Сергиевой мужской пустыни. В январе 1804-го Евгений был возведен в сан епископа Старорусского, викария Новгородской епархии. Евгений стал одним из авторов реформы системы духовного образования, проведенной в России в 1808 -- 1814 годы. Он выступал за сокращение объема изучения латыни, подчеркивал необходимость придать духовному образованию более научный характер. За свой труд Евгений был удостоен ордена Анны I степени. Проживая некоторое время в Варлаамо-Хутынском монастыре, Евгений подружился со знаменитым поэтом Гавриилом Державиным, последний посвятил архиерею несколько сочинений.
В разные годы Евгений возглавлял епископские кафедры в Вологде (1808 -- 1813), Калуге (1813 -- 1816) и Пскове (1816 -- 1822). В марте 1822 года он был возведен в сан митрополита и переведен в Киев, стал членом Священного Синода. Александр I писал Евгению: "Мне особенно приятно будет видеть знаменитую некогда академию киевскую... при руководстве Вашем, достигнутую цели ей предназначенной". Император наградил киевского митрополита белым клобуком с бриллиантовым крестом. Примечателен эпизод, связанный со встречей киевским духовенством нового архиерея. Евгению подали царскую позолоченную карету. Митрополит "с неудовольствием принял такой знак почтительной предупредительности и потребовал другой экипаж для отъезда в Софийский собор". В быту митрополит Евгений также был неприхотлив. Никакой роскоши в пище и одежде. День начинался у него рано. Выслушав литургию, он переходил к занятиям делами епархии, потом принимал посетителей. В характере его было много мягкости, искренности. Всегда доступный, откровенный, благотворительный, справедливый.
При митрополите Евгении было возведено новое трехэтажное здание киевской духовной академии. Он продолжал заниматься научной деятельностью, именно в Киеве его культурно-просветительская деятельность достигла своего апогея. Митрополит Евгений организовал реставрационные работы в Киево-Печерской лавре и других монастырях.
В 30-е годы он стал инициатором первых систематических археологических раскопок в Киеве. Благодаря им был обнаружен фундамент Десятинной церкви и Золотых ворот. В 1834 году Евгений благословил открытие киевского университета. Первый ректор университета Михаил Максимович считал его крупным ученым и издателем, который оставил после себя "много фактического материала не только по церковной истории, но и русской литературе". Результатом исследования киевских древностей стали публикации "Описание Киево-Софийского собора и Киевской иерархии" и "Описание Киево-Печерской лавры". К концу жизни Евгением Болховитиновым было собрано около 12 тыс. различных наименований рукописей и изданий, или 8,5 тыс. томов.
Митрополит Евгений состоял действительным членом императорской Российской академии, членом Общества истории древностей российских, почетным членом Академии наук и всех русских университетов, не считая многочисленных ученых обществ.
Некоторые краеведы считают, что Евгений был едва ли не единомышленником французских просветителей и первого русского революционера Александра Радищева, но сохранилось несколько совершенно однозначных свидетельств о его отношении к постулатам популярной в его время философии французских энциклопедистов. Признавая, что "отцы церкви нам в физике не учители", Евгений был горячим противником вольномыслия, не признавал таких писателей, как Вольтер и Монтескье. В 1793-м в предисловии к изданному по его инициативе и под его редакцией переводу книги аббата Нонота "Вольтеровы заблуждения", он писал: "Сокровенными путями повсюду разливается вся его (Вольтера. -- А. Г.) зараза. Ибо письменный Вольтер становится уже известен столько же, сколько и печатный". Однако издание перевода вызвало затруднения. Цензура исключила из публикации перечень религиозных верований Вольтера, которые должен был опровергать Нонот. "Болховитинов чувствовал, что план, связанный с изданием "Вольтеровых заблуждений", разрушается, -- писал академик Николай Тихонравов. -- Книгой Нонота он думал парализовать влияние тех сочинений Вольтера, которые затрагивали откровенную религию и обходили читателей в рукописях; но именно главы Нонота о догматических заблуждениях Вольтера в вопросах веры не были дозволены к напечатанию".
"Простодушный наш неученый соотечественник, -- писал сам Евгений Болховитинов, -- слыша повсюду славу Вольтера и язвительные его насмешки всему священному и почитаемому, сперва подвигается благочестивым ужасом и негодованием; но может ли он потом защищать от заразы сердце свое сими одними чувствованиями, когда он не утвержден в основательных истинах и когда он почти везде слышит только крикливые вольнодумцев похвалы Вольтеру, но не видит обличение лжей и клевет его". В 1810-м Евгений критически отозвался об изданной в русском переводе книге Монтескье "Дух законов". Митрополит отметил, что мысли, изложенные в сочинении, "пусть останутся в обаянии революционных голов, от которых да избавит Господь Бог отечество наше. И так много уже затевается у нас ежедневно почти разных переворотов". По поводу книги "Путешествие из Петербурга в Москву" Евгений также высказался неодобрительно.
Сохранилось свидетельство критического отношения митрополита Евгения к издаваемому известным масоном Александром Лабзиным журналу "Сионский вестник". Евгений, проанализировав его содержание, пришел к выводу, что такая "метода умствования -- мистико-масонская". Ссылаясь на конкретные страницы в "Сионском вестнике", он доказывал как подобные рассуждения противоречат православному вероучению.
То есть митрополита Евгения можно с уверенностью отнести к категории церковных охранителей, выступавших за чистоту догматов православного вероучения, главенствующее положение РПЦ в российской империи и не разделявших идеологию, подрывавшую монархический строй.
Митрополит Евгений был в числе архиереев, недовольных деятельностью открытого в 1813 году Библейского общества, которое распространяло литературу неправославной направленности, и министра духовных дел, князя Александра Голицына, покровителя многочисленных масонских лож и мистиков протестантского направления. Евгений, в свою очередь, не пользовался расположением князя Голицына, который называл митрополита человеком "не духовным" (то есть не сочувствующим неправославному мистицизму и масонству). Вообще в 20-е годы XIX столетия сопротивление политике князя Голицына оказывала консервативная православная партия, наиболее яркими представителями которой являлись архимандрит Фотий (Спасский), митрополит Санкт-Петербургский Серафим (Глаголевский), Алексей Аракчеев и другие.
После отставки Голицына в декабре 1824 года митрополит Серафим писал Александру I о причинах необходимости закрытия Библейского общества. В заключении письма он подчеркнул: "Для постановления духовных училищ на твердом и незыблемом основании православия и для принятия совокупно со мной нужных мер к прекращению распространения в народе новых ересей (следует. -- А. Г.) призвать сюда на время киевского митрополита Евгения, как человека известного по правоверию, учености и благонамеренности". Архимандрит Фотий писал в своей автобиографии: "Евгений митрополит давал о себе великую надежду ревнителям по своей учености, вере и сану". В итоге благодаря ходатайству православных консерваторов 19 декабря 1824 года император подписал указ, которым митрополит Евгений (Болховитинов) вызывался в Санкт-Петербург, для присутствования в Синоде. Библейское общество было закрыто Николаем I 12 апреля 1826 года по представлению митрополитов Серафима и Евгения.
14 декабря 1825-го года митрополит Евгений и Санкт-Петербургский митрополит Серафим (Глаголевским) на Сенатской площади обратились к восставшим войскам с призывом сложить оружие. Несмотря на предупреждение очевидцев о смертельной опасности, оба иерарха, по свидетельству сопровождавшего их иподиакона, "поговорив между собой, решились умереть за веру, отечество и царя". Несмотря на то что увещевания митрополитов Серафима и Евгения остались без ответа, Николай I наградил их панагиями, так как они подвергали свою жизнь риску. Впоследствии митрополит Евгений был назначен членом особого совета по делам декабристов.
Митрополит Евгений скончался 23 февраля 1837 года и, согласно завещанию, похоронен в Сретенском приделе Киевского Софийского собора. На похороны митрополита в Киев прибыла делегация от Воронежской духовной семинарии. Библиотека митрополита Евгения была завещана Софийскому собору, консистории, Киевской духовной семинарии и академии.
Алла ГЛАЗЕВА
Печатную версию материала читайте в газете
Евфимий родился 18 декабря 1767 года в семье священника Ильинской церкви Воронежа. В 1776-м, после смерти отца, мать, оставшаяся с тремя детьми, отдала Евфимия певчим в архиерейский хор Благовещенского собора. В 1777 году Евфимий был зачислен в Воронежскую духовную семинарию. Летом 1785-го воронежский епископ Тихон (Малинин) удовлетворил просьбу молодого человека о переводе его для обучения в Москву. Епископ Тихон направил Евфимия с рекомендательным письмом к ректору Славяно-греко-латинской академии Платону (Левшину), архиепископу Московскому. Евфимий был зачислен слушателем академии, которую окончил в 1788 году. В академии Болховитинов прослушал полный курс философии и богословия, освоил греческий, французский и немецкий. Одновременно посещал лекции в Московском университете, где, в частности, вошел в литературный кружок Николая Новикова. В Москве он также познакомился с архивистом и археографом Николаем Бантыш-Каменским, который во многом повлиял на формирование научных интересов будущего архиерея.
Вернувшись в Воронеж, в январе 1789-го Евфимий занял должность преподавателя Воронежской семинарии. В разное время он вел курсы риторики, французского языка, греческих и римских древностей, философии, богословия, церковной истории, герменевтики. А 1790 году был назначен префектом семинарии и заведующим семинарской библиотекой, с целью пополнения которой неоднократно ездил в Москву. В 1791-м было удовлетворено поданное им вместе с братом Алексеем прошение о причислении Болховитиновых к дворянскому сословию.
В 1793 году Болховитинов женился на дочери липецкого купца Анне Расторгуевой, но брак продлился всего четыре года, два сына и одна дочь умерли в младенчестве. 25 марта 1796-го Евфимий Болховитинов был рукоположен в сан священника и назначен протоиереем Спасо-Преображенского монастыря города Павловска Воронежской губернии, с оставлением в семинарии на прежних должностях, одновременно определен присутствующим в Воронежской консистории. Горечь утраты близких людей Евфимий пытался заполнить умственной работой. В течении нескольких лет вокруг молодого ученого формировался кружок единомышленников из местной интеллигенции. Благодаря их стараниям 14 мая 1798 года в Воронеже была открыта первая типография.
В 1799-м Евфимий переехал в Петербург, где 9 марта 1800-го принял монашество с именем Евгений. Амвросий (Подобедов), митрополит Санкт-Петербургский, пригласил его в столицу по рекомендации Бантыш-Каменского на должность префекта, преподавателя философии и высшего красноречия Санкт-Петербургской духовной академии. В скором времени Евгений был возведен в сан архимандрита и назначен настоятелем Свято-Троицкого Зеленецкого монастыря. Митрополит Амвросий отметил и оценил знания нового префекта и не ошибся в нем, поручая ему серьезные и ответственные задания, с которыми молодой архимандрит блестяще справлялся.
15 сентября 1801 года Евгений участвовал в коронации императора Александра I в Москве, был пожалован алмазным наперсным крестом. 27 января 1802-го назначен архимандритом Санкт-петербургской Троице-Сергиевой мужской пустыни. В январе 1804-го Евгений был возведен в сан епископа Старорусского, викария Новгородской епархии. Евгений стал одним из авторов реформы системы духовного образования, проведенной в России в 1808 -- 1814 годы. Он выступал за сокращение объема изучения латыни, подчеркивал необходимость придать духовному образованию более научный характер. За свой труд Евгений был удостоен ордена Анны I степени. Проживая некоторое время в Варлаамо-Хутынском монастыре, Евгений подружился со знаменитым поэтом Гавриилом Державиным, последний посвятил архиерею несколько сочинений.
В разные годы Евгений возглавлял епископские кафедры в Вологде (1808 -- 1813), Калуге (1813 -- 1816) и Пскове (1816 -- 1822). В марте 1822 года он был возведен в сан митрополита и переведен в Киев, стал членом Священного Синода. Александр I писал Евгению: "Мне особенно приятно будет видеть знаменитую некогда академию киевскую... при руководстве Вашем, достигнутую цели ей предназначенной". Император наградил киевского митрополита белым клобуком с бриллиантовым крестом. Примечателен эпизод, связанный со встречей киевским духовенством нового архиерея. Евгению подали царскую позолоченную карету. Митрополит "с неудовольствием принял такой знак почтительной предупредительности и потребовал другой экипаж для отъезда в Софийский собор". В быту митрополит Евгений также был неприхотлив. Никакой роскоши в пище и одежде. День начинался у него рано. Выслушав литургию, он переходил к занятиям делами епархии, потом принимал посетителей. В характере его было много мягкости, искренности. Всегда доступный, откровенный, благотворительный, справедливый.
При митрополите Евгении было возведено новое трехэтажное здание киевской духовной академии. Он продолжал заниматься научной деятельностью, именно в Киеве его культурно-просветительская деятельность достигла своего апогея. Митрополит Евгений организовал реставрационные работы в Киево-Печерской лавре и других монастырях.
В 30-е годы он стал инициатором первых систематических археологических раскопок в Киеве. Благодаря им был обнаружен фундамент Десятинной церкви и Золотых ворот. В 1834 году Евгений благословил открытие киевского университета. Первый ректор университета Михаил Максимович считал его крупным ученым и издателем, который оставил после себя "много фактического материала не только по церковной истории, но и русской литературе". Результатом исследования киевских древностей стали публикации "Описание Киево-Софийского собора и Киевской иерархии" и "Описание Киево-Печерской лавры". К концу жизни Евгением Болховитиновым было собрано около 12 тыс. различных наименований рукописей и изданий, или 8,5 тыс. томов.
Митрополит Евгений состоял действительным членом императорской Российской академии, членом Общества истории древностей российских, почетным членом Академии наук и всех русских университетов, не считая многочисленных ученых обществ.
Некоторые краеведы считают, что Евгений был едва ли не единомышленником французских просветителей и первого русского революционера Александра Радищева, но сохранилось несколько совершенно однозначных свидетельств о его отношении к постулатам популярной в его время философии французских энциклопедистов. Признавая, что "отцы церкви нам в физике не учители", Евгений был горячим противником вольномыслия, не признавал таких писателей, как Вольтер и Монтескье. В 1793-м в предисловии к изданному по его инициативе и под его редакцией переводу книги аббата Нонота "Вольтеровы заблуждения", он писал: "Сокровенными путями повсюду разливается вся его (Вольтера. -- А. Г.) зараза. Ибо письменный Вольтер становится уже известен столько же, сколько и печатный". Однако издание перевода вызвало затруднения. Цензура исключила из публикации перечень религиозных верований Вольтера, которые должен был опровергать Нонот. "Болховитинов чувствовал, что план, связанный с изданием "Вольтеровых заблуждений", разрушается, -- писал академик Николай Тихонравов. -- Книгой Нонота он думал парализовать влияние тех сочинений Вольтера, которые затрагивали откровенную религию и обходили читателей в рукописях; но именно главы Нонота о догматических заблуждениях Вольтера в вопросах веры не были дозволены к напечатанию".
"Простодушный наш неученый соотечественник, -- писал сам Евгений Болховитинов, -- слыша повсюду славу Вольтера и язвительные его насмешки всему священному и почитаемому, сперва подвигается благочестивым ужасом и негодованием; но может ли он потом защищать от заразы сердце свое сими одними чувствованиями, когда он не утвержден в основательных истинах и когда он почти везде слышит только крикливые вольнодумцев похвалы Вольтеру, но не видит обличение лжей и клевет его". В 1810-м Евгений критически отозвался об изданной в русском переводе книге Монтескье "Дух законов". Митрополит отметил, что мысли, изложенные в сочинении, "пусть останутся в обаянии революционных голов, от которых да избавит Господь Бог отечество наше. И так много уже затевается у нас ежедневно почти разных переворотов". По поводу книги "Путешествие из Петербурга в Москву" Евгений также высказался неодобрительно.
Сохранилось свидетельство критического отношения митрополита Евгения к издаваемому известным масоном Александром Лабзиным журналу "Сионский вестник". Евгений, проанализировав его содержание, пришел к выводу, что такая "метода умствования -- мистико-масонская". Ссылаясь на конкретные страницы в "Сионском вестнике", он доказывал как подобные рассуждения противоречат православному вероучению.
То есть митрополита Евгения можно с уверенностью отнести к категории церковных охранителей, выступавших за чистоту догматов православного вероучения, главенствующее положение РПЦ в российской империи и не разделявших идеологию, подрывавшую монархический строй.
Митрополит Евгений был в числе архиереев, недовольных деятельностью открытого в 1813 году Библейского общества, которое распространяло литературу неправославной направленности, и министра духовных дел, князя Александра Голицына, покровителя многочисленных масонских лож и мистиков протестантского направления. Евгений, в свою очередь, не пользовался расположением князя Голицына, который называл митрополита человеком "не духовным" (то есть не сочувствующим неправославному мистицизму и масонству). Вообще в 20-е годы XIX столетия сопротивление политике князя Голицына оказывала консервативная православная партия, наиболее яркими представителями которой являлись архимандрит Фотий (Спасский), митрополит Санкт-Петербургский Серафим (Глаголевский), Алексей Аракчеев и другие.
После отставки Голицына в декабре 1824 года митрополит Серафим писал Александру I о причинах необходимости закрытия Библейского общества. В заключении письма он подчеркнул: "Для постановления духовных училищ на твердом и незыблемом основании православия и для принятия совокупно со мной нужных мер к прекращению распространения в народе новых ересей (следует. -- А. Г.) призвать сюда на время киевского митрополита Евгения, как человека известного по правоверию, учености и благонамеренности". Архимандрит Фотий писал в своей автобиографии: "Евгений митрополит давал о себе великую надежду ревнителям по своей учености, вере и сану". В итоге благодаря ходатайству православных консерваторов 19 декабря 1824 года император подписал указ, которым митрополит Евгений (Болховитинов) вызывался в Санкт-Петербург, для присутствования в Синоде. Библейское общество было закрыто Николаем I 12 апреля 1826 года по представлению митрополитов Серафима и Евгения.
14 декабря 1825-го года митрополит Евгений и Санкт-Петербургский митрополит Серафим (Глаголевским) на Сенатской площади обратились к восставшим войскам с призывом сложить оружие. Несмотря на предупреждение очевидцев о смертельной опасности, оба иерарха, по свидетельству сопровождавшего их иподиакона, "поговорив между собой, решились умереть за веру, отечество и царя". Несмотря на то что увещевания митрополитов Серафима и Евгения остались без ответа, Николай I наградил их панагиями, так как они подвергали свою жизнь риску. Впоследствии митрополит Евгений был назначен членом особого совета по делам декабристов.
Митрополит Евгений скончался 23 февраля 1837 года и, согласно завещанию, похоронен в Сретенском приделе Киевского Софийского собора. На похороны митрополита в Киев прибыла делегация от Воронежской духовной семинарии. Библиотека митрополита Евгения была завещана Софийскому собору, консистории, Киевской духовной семинарии и академии.
Алла ГЛАЗЕВА
Печатную версию материала читайте в газете
