Портал 36on.ru запускает новый проект — каждый месяц (а, может, и чаще) мы будем задавать по пять вопросам различным воронежским vip-персонам. Начать мы решили с одного из самых известных адвокатов Воронежа — Сергея Владимировича Бородина. Для Бородина этот год — дважды юбилейный. Во-первых, исполняется 150 лет российской адвокатуре, а, во-вторых, самому Бородину 13 декабря исполнится 50 лет. Человек, всего в жизни добившийся сам, рассказал, каково это — выигрывать безнадёжные дела, чем приходится жертвовать женщинам-адвокатам и насколько нас всех хватит в предстоящее «лихолетье».
— 150 лет Российской адвокатуре и 50 лет адвокату Бородину. Совпадение или судьба?
— Конечно, судьба. Все закономерности не случайны, а все случайности закономерны.Две даты, год моего рождения — 1964, и год введения в России института поверенных присяжных — 1864, разделяет ровно 100 лет. А в следующем году будет 25 лет моей адвокатской деятельности. Для меня это — приятное совпадение. Закон больших чисел в судьбе маленького человека — я бы это так определил. А то, что я стал адвокатом — совершенно не случайно. Ведь для того, чтобы занять в адвокатуре достойное место, должен быть какой-то синергетический эффект от наследственных, образовательных, социальных факторов. Ну, и, конечно, немножко харизмы, немножко удачи, немножко советской эрудиции и любознательности…Если говорить о мистификации в адвокатской профессии, то рок и судьба наших подзащитных для нас — работа. У них на роду написано что-то, но мы же об этом не знаем… Ты пытаешься сделать всё необходимое, чтобы человека оправдали, но ты же не знаешь, что человека всё равно должны были оправдать... Получается, что это не ты его оправдал, это его судьба так повернулась, что ему встретился хороший адвокат (смеётся, — прим. 36on.ru).
Удивительно, что все дела, которые заканчиваются для адвоката успехом, начинаются из «положения лёжа» (у Бородина очень много оправдательных приговоров, — прим. 36on.ru). Приходит клиент, рассказывает, в чём его обвиняют, и представить себе, что он будет оправдан в этой ситуации, невозможно. И надо очень постараться, чтобы сделать из этого оправдательный приговор. Конечно, есть элемент риска, но если не браться, то точно не получится, а когда уже взялся - бросать нельзя.Когда приступаешь к сложной защите, то мозг отказывается соглашаться, что в этом деле можно выиграть. Но профессиональный долг говорит, что защищать надо, а интуиция говорит: «Получится».Сейчас, анализируя и исследуя свои прошлые дела, я задаюсь вопросом, как же так получилось, что я выигрывал? Думаю, что, дело было не только в хорошем качестве защиты, но и в плохом качестве обвинения. Адвокаты очень часто выигрывают дела на ошибках следствия.
— История знает множество персонажей с адвокатским прошлым (Собинов, Керенский). Адвокатура — это образ жизни?
— По большому счёту, да. Наш «рабочий материал» — живые отношения. Это люди придумали законы, обвинение и защиту, цивилизованный суд. И это люди судят людей. Поэтому важно быть душеведом, а не душегубом, правдолюбом, а иногда и правдорубом.Для этого нужны какие-то исконные таланты, возможности и навыки. Поэтому среди адвокатов прошлого и настоящего особенно успешны те, кто совмещает разные сферы деятельности. Леонид Собинов — известный оперный певец, а начинал как адвокат. Александр Керенский, возглавлявший Временное правительство, был присяжным поверенным.
Среди адвокатов есть известные писатели и поэты. Например, в Воронеже это Михаил Фёдоров. Он пишет книги о воронежской адвокатуре, а ещё о Гаврииле Троепольском, Леониде Семаго и Егоре Исаеве. И при этом великолепно защищает униженных и оскорблённых.В нашей профессии надо быть и «духовником». Для того чтобы защищать, надо быть убеждённым. Чтобы быть убеждённым, нужно поверить. Чтобы поверить, нужно расположить человека к тому, чтобы он рассказал свою историю. А чтобы человека разговорить, надо уметь его слушать. Мы не приступаем к защите по бумажке. Мы сначала знакомимся с человеком, с его темпераментом, образом, ментальностью, даже запахом. У нас происходит профессиональная симпатия или эмпатия, какая-то химия. Адвокат от этого зажигается и начинает работать.
— Воронежская адвокатура: что сохранилось, а что ушло навсегда?
— Сохранилась преданность выбранной профессии. Из 100 человек в адвокатуре остаётся 98. Сохранились высокие требования, которые адвокатура предъявляет сама к себе. И в этом её, как мне кажется, сила. Эти требования каждый раз повышаются. Это правильно. Адвокаты должны быть лучше, чем общество, которое они представляют.Если говорить о том, что ушло навсегда, то это, конечно, люди, которых с нами больше нет, но имена живут в названиях профессиональных премий и конкурсов. Это, например, Пётр Исаакович Фастовский. На личности которого я не сейчас не буду останавливаться — про него надо беседовать отдельно.Если говорить в целом об адвокатуре, то я жду возвращения чувства исторического предназначения. Я считаю, что в современной России чиновники и бизнесмены заявляют о себе более активно, чем мы, адвокаты. А ведь адвокатура могла бы играть бОльшую роль в обществе, для общества это было бы очень полезно. Но пока этого нет.
— У адвокатуры не женское лицо?
— По статистике последних 10 лет у адвокатуры именно женское лицо. Но до 1911 года женщины не могли быть адвокатами, поскольку не имели права на образование. Потом долгое время адвокатура была мужской профессией исторически, по традиции. И уже во времена феминизации, общего доступа к образованию, выравнивания всех в правах, адвокатура приобрела миловидные женские черты.Адвокатуре это, несомненно, на пользу. Женщины в равной степени с мужчинами владеют компетенциями, которые сегодня нужны для представления интересов клиента в суде. Это и широчайшая эрудиция, и знание законов. Но при этом женщины могут проявлять житейскую настойчивость, женское начало и естество. Это важно для профессий, где работа связана с людьми.Однако мне кажется, что у женщин, отдающих себя профессии адвоката максимально, возникает риск не выполнить какие-то семейные, материнские, определенные природой, не менее важные, чем профессиональные, задачи. Поэтому если ты женщина и хочешь быть адвокатом, надо понимать, чем ты будешь жертвовать.
По моим наблюдениям, успешная современная женщина-адвокат вынуждена работать в ущерб семейному быту. Если сохраняется баланс между женским предназначением и профессиональным усердием, то это очень успешный и хороший адвокат, но не выдающийся.
— Что радует и что огорчает вот прямо сейчас, в дважды юбилейный год?
— Огорчает, что в России сейчас — лихолетье. Мне горестно, что это происходит именно сейчас со всеми нами. Хотелось бы, чтобы это безвременье, или, как говорил Бунин, «окаянные дни», поскорее прошли.Огорчает то, что рассчитать по времени, насколько нас должно хватить, я не могу. История складывается таким образом, что предсказать февраль 2015 или октябрь 2017 года невозможно. И это, конечно, доставляет душевный дискомфорт.Огорчает отсутствие позиции по текущему моменту у большинства людей. Разговоров много, а действий мало. У нас есть полярные точки зрения, но нет полярных поведений. Я вижу, как воронежцы едут ополченцами в ДНР и ЛНР, и понимаю, что это крайнее выражение согласия. А если кто-то не согласен, он это несогласие также активно не выражает. Я не вижу общественной дискуссии.
А радует то, что впереди много планов, и они, я не сомневаюсь, будут воплощены в жизнь. Очень радует то, что моё отцовское поприще (у меня три сына) реализуется. Я с удовольствием слежу за успехами и развитием сыновей. Смысл жизни, в том числе, и в этом.Очень радует то, что я живу в России. Я, поездивши и повидав полмира, понял, что, для меня земля обетованная — это Россия. Мне здесь очень комфортно. Я рад, что живу и работаю здесь.
Фото автора
