Три приема против бизнеса в исполнении МИнБ и белгородских чиновников

Валерий Беляков: Мне вышестоящими сотрудниками банка было обещано кредитование большой суммой для строительства этого логистического центра.

 

36on: Это была частная беседа?

В.Б.: Это была беседа с четырьмя высокопоставленными руководителями банка, включая управляющего Белгородским отделением, вице-президента головного офиса в Москве, начальника службы безопасности и начальника юридического департамента.

Валерий Беляков: Они мне говорят: «Мы тебе гарантируем выдачу кредита в сумме 200 миллионов не под 12%, а под 8% годовых, но ты закрой 50 наших».

 

36on: И вы сразу согласились?

 

В.Б.: У нас не было выбора.  Вы прекрасно помните 2010-2011 годы, когда кредитные средства были заморожены вообще, а нам надо было строить этот комплекс. Это раз.
Два: предложенные условия были очень выгодными. У нас были свои обороты, но короткими деньгами такие объекты не строятся. А длинные деньги должны быть под минимальный процент. При тех условиях, которые они мне предложили, разница составляла 4%.

4% от суммы 200 млн. рублей  при пользовании деньгами в течение 5 лет с избытком закрывали эти 50 миллионов условно выделенных кредитов. Мы считали так:

 

200 000 000 х 8% = 16 000 000 (руб. в год) х 5 лет = 80 000 000 (руб. за 5лет). 
А при 12% 200 000 000 х 12% х 5лет =120 000 000 (руб.)
Соответственно, 120-80=40 миллионов рублей экономии на разнице процентов.

 

36on: Чисто математически все правильно. Но почему вы решили, что вас не обманут?

 

В.Б.: Мы были в течение 10 лет клиентами этого банка. При двух предыдущих управляющих отношение к нам было очень порядочным. Да и как я мог им не поверить? Это были очень высокопоставленные сотрудники банка. Это были руководители, которые говорили: «Честь погон и мундира мы никогда не уроним. Нас здесь четверо, которые сидят и являются участниками кредитных комитетов».

36on: Почему именно такая сумма - 50 миллионов, не больше и не меньше! - потребовалась от вас банку?

 

Валерий Беляков: Было такое предприятие – ООО «ОНП», которое занималось перевозкой щебня и товаров из Украины. Оно имело банковскую гарантию от МИнБ на 50 миллионов. В обвинительном приговоре Сычевой так и сказано: «Эпизод связан с оформлением банковских гарантий под договоры займа, которые фактически не имели юридической силы».

 В один прекрасный день они не смогли уплатить таможне, и получилось, что таможне должен МИнБ. У банка оставалось совсем незначительное время для того, чтобы либо найти 50 млн, либо потерять лицензию. Видимо, в ситуации, когда только что посадили управляющую, они другого выхода не нашли, как переложить свои проблемы на наши плечи. Возможно, денежные средства, за которые мы поручились договорами поручительства,  вошли в вышеуказанную сумму.

 

36on: А вы ничего не знали об этих сложностях?

 

В.Б.: Ну как я мог знать? Это их внутренние дела. Это уже потом все выяснилось.

36on: Деньги с вас списали?

 

В.Б.: Да. В итоге через наши счета были перечислены деньги на таможню, таможня получила свои 50 миллионов, банк закрыл долг и сохранил лицензию, а мы получили серьезный убыток: по всем документам мы теперь эти деньги должны банку с процентами.

Валерий Беляков: Земля, на которой ведется строительство нашего логистического центра, раньше была моей собственностью. Построить объект около федеральной трассы, вообще-то, не так просто. Но я собрал всю необходимую для этого кучу согласований, начиная от Минтранса и кончая экологами. Весь этот путь мы прошли, у нас есть разрешения на все. Почти на все: когда мы уже собрались строить и обратились за разрешением в областную администрацию, нам сказали: мы вам ничего не дадим.

 

36on: Кто сказал?

В.Б.: Чиновник из администрации Белгородской области. Он сказал, что для того, чтобы получить это последнее разрешение, нам необходимо сделать две вещи. Первая: отдать землю в распоряжение администрации области. То есть мы ее им продаем, а они нам ее обратно сдают в аренду на 25 лет плюс выдают разрешение на строительство с правом последующего выкупа. Причем все это надо было сделать в течение одних суток.

И мы опять оказались в ситуации, когда выхода нет. Земля есть - строить не можешь. Строить не можешь - зачем эта земля? Я разбрасывать удобрения не умею, я транспортник… И мы отдали эту землю за 30 тысяч рублей. Четыре целых и две десятых гектара.

 

36on: То есть вы добровольно согласились на крайне невыгодную для вас сделку?

 

В.Б.: А у меня другого выхода не было. Я области отдал эту землю, чтобы получить разрешение на строительство. Получил разрешение на строительство, начал строиться, а они говорят: пока не будет там объекта, мы землю назад не продадим.

 

36on: А губернатор был в курсе, как вы думаете?

 

В.Б.: Вряд ли. Вряд ли кто-то из тех, кто все это затеял, говорил ему правду. Думаю, он этого бы не допустил!

 

36on: Что вы предприняли дальше?

 

В.Б.: Я делаю стояночную площадку для автомобилей, ставлю один бокс для мойки, второй бокс ставлю для шиномонтажа. Разбиваю этот объект на четыре части, делю через кадастр и прошу выкупить хотя бы два из них, потому что деньги по-прежнему нужны, и другой банк, в который мы обратились, готов их дать, но под залог земли в собственности.

Нам официально отвечают: когда вы построите там здание, когда у вас начнут расти газоны, когда у вас начнут там ходить дворники, только тогда мы вам разрешим выкупить эту землю.

 

36on: То есть они тянут резину.

 

В.Б.: Тянут, и я понимаю, почему. Они уже сейчас получают арендную плату, а когда логистический центр будет введен в строй, они будут получать еще и с имущества.

 

36on: А во сколько, интересно, вам обходится аренда бывшей собственной земли?

 

В.Б.:На сегодняшний день аренда составляет почти полмиллиона рублей в год. 

 

36on: А уступили вы эту землю области за 30 тысяч…

В.Б.: Да.

 

36on: Естественно, что этот процесс выгодно затянуть, ведь пока вы что-то строите, вы платите еще и за имущество.

 

В.Б.: Правильно. Раз кадастровый паспорт и свидетельство собственности на объект незавершенного строительства существует, значит это уже налогооблагаемое имущество. Все по закону.

В.Б.: В центре под № 4 территория с нашим строительством.  №104; 103 - это земли, выделенные под строительство  фабрики.

В. Б.: Фармацевтические фабрики работают практически всегда на авто-, а не на железнодорожном транспорте. Им нужны будут стоянки, мойки, инфраструктура, которая могла бы накапливать и распределять. А мы в начале года в связи со всеми этими событиями просрочили очередную плату департаменту земельных отношений. Немного, всего 340 тысяч недоплатили, а они как будто ждали этого момента - срочно подали на нас в суд и расторгли договор аренды.

В.Б.: Дело о банкротстве начало жизнь в июле 2014 года. Ввели нам конкурсного управляющего с нарушением всех возможных и невозможных статей, ввели процедуру банкротства. Для них проблема будет решена только тогда, когда закроется наше предприятие, когда все средства отойдут банку, а возможность управления нашей недвижимостью – чиновникам. Люди тут никого не интересуют.

В полиции и судах лежат наши заявления и иски от ООО «АВТОГРУПП».

Введя процедуру банкротства и лишив меня возможности участвовать в дальнейших разбирательствах, можно быстро и легко поделить мой бизнес. Так сказать, «снять гипс с бесчувственного тела».

 

36on: Подождите. Не может же быть все так безнадежно, как вы рассказываете. Вот вы подписали договоры задним числом, и, значит, они не действительные, ничтожные. Существует экспертиза, способная оценить время создания подписи с высокой точностью. Что говорит по этому поводу суд?

 

Адвокат Александр Кабалинов, представляет интересы семьи Беляковых:

Ни в одном суде Белгородской области мы не добились ни одного решения в нашу пользу. Мы обращались во все инстанции, Мы обращались в прокуратуру, Следственный комитет, МВД, даже в центральный аппарат ФСБ - и либо получали отписку либо вообще не получали  ответа. Мы обращались в УМВД РФ по Белгородской области, откуда получили только отказ в возбуждении уголовного дела  и продление сроков проверок. Следователей  меняют, снимают с дела, переводят. И мы понимаем, что делается все для того, чтобы умертвить предприятие. Вывести его за рамки закона.

 

36on: Неужели не было законного выхода из ситуации?

 

Адвокат: В Белгороде все проходит по одному и тому же сценарию: заявление в правоохранительные органы  рассматривается, но дело не возбуждается – идет жалоба. Её рассматривают, но ничего не находят. И так по кругу. Наш маленький успех: следователя, который отказал нам в возбуждении дела, уволили.

 

В.Б.: Перевели в другой отдел.

 

Адвокат: Не уволили?

 

В.Б.: Нет, перевели.

 

Адвокат: А что касается экспертиз, давайте на этом вопросе остановимся более подробно. С этим вопросом очень интересная ситуация. Вот смотрите: есть  кредитный договор. В приложении к договору указаны залог и поручитель. А залогодатель не подписывал приложение к договору. Более того, даже паспортные данные там указаны задним числом с паспорта, которого уже год как к тому времени не существовало! И всё это каким-то  непостижимым образом проходит госрегистрацию.

 

Причём у супруги Валерия Белякова – Беляковой Людмилы Васильевны - есть только ксерокопия договора, подлинник ей не отдали. Да, это её ошибка, но не нарушение закона.

 

Мы в суде начинаем все это шевелить. Куда обращаться? В наши местные экспертные организации - бесполезно. У нас в Белгороде есть филиал воронежского Центра судебных экспертиз, уникальная организация: если открыть Интернет, несколько десятков самых разных людей клянут его, на чем свет стоит. Ну я, недолго думая, предлагаю обратиться в другую государственную организацию, которая никому не подвластна (другое ведомство) и авторитетна. Обращаюсь в наше местное  УВД с официальным запросом. Прихожу на прием. Думали-думали – разрешили.

 

Приношу в судебное заседание документы за подписью начальника экспертного центра. А судья говорит: «Я отклоняю ваше ходатайство по поводу почерковедческой экспертизы в этой организации». Поскольку только что вышел приказ начальника Белгородского УМВД о запрете проведения экспертиз для гражданских процессов или что-то в этом роде.

 

Но нам все-таки дали согласие, поскольку мы обратились буквально за несколько дней до выхода этого приказа, и это официальное согласие находится в материалах дела. О том, куда конкретно я как адвокат и представитель Беляковой Л.В. обратился, знали только два человека - я и Валерий Беляков. Даже сама Людмила Васильевна понятия не имела, где будет проведена почерковедческая экспертиза. Но реакция суда на экспертов УМВД была мгновенна. Это очень интересный момент.

 

36on: Так вы провели экспертизу?

 

Адвокат: Судья принимает решение, что дело будет направлено в ту экспертную организацию, о решении которой мы знали наверняка, что оно будет не в нашу пользу. Но ждем.

И случается чудо: даже это экспертное учреждение (назначенный судом филиал воронежского Центра судебных экспертиз) было вынуждено признать, что не может точно сказать, кто подписывал приложение к договору.  Но приложения являются неотъемлемой частью договора! Значит, и по логике, и по закону весь договор в этом случае является недействительным?

Если по логике и по закону – да. Но судья выносит на основании этих самых результатов экспертизы решение в пользу банка. Полнейший абсурд!

 

Мы заявляем ходатайство в порядке статьи 87 Гражданского процессуального кодекса РФ о дополнительной  экспертизе – все основания налицо. Подписи чёткие, хорошо видны. Образцы подписи берутся у Беляковой Л.В. в судебном заседании в соответствии с требованиями ГПК РФ. Но нам отказывают.

Беляков в судебном заседании заявляет, что в представленных банком документах не везде стоит его подпись. Необходима экспертиза в отношении его подчерка. Ответ, который мы получили, просто фантаситка: «Вы могли раньше потребовать проведения этой экспертизы». Но что и когда требовать – это право Белякова В.В., а не обязанность!

В этом же суде Людмила Белякова представила экспертную оценку стоимости транспортной базы, принадлежащей ей на правах собственности. Банк в ходе судебного процесса потребовал проведения оценки по определению суда другим оценщиком. И суд принял оценку банка, мотивируя это тем, что оценка Беляковой Л.В. сделана не по определению суда. Хотя именно этот оценщик постоянно даёт заключения для службы судебных приставов.

А разница в оценке очень «небольшая» – чуть больше 20 миллионов рублей при её рыночной стоимости 50 миллионов. По-моему, неплохо.

Я не уполномочен давать оценку судебным решениям и определениям, поэтому от комментариев воздержусь, я всего лишь констатирую факты.  

 

36on.ru: А судью как зовут?

 

Адвокат: Решения еще не вступили в законную силу, поэтому я пока воздержусь  и от озвучивания конкретных имен. 

 

36on.ru: Что вы собираетесь делать дальше?

 

Адвокат: Сейчас мы, естественно, эти решения обжалуем, мы не можем так это оставить.

Теперь идем дальше. В отношении транспортной компании была введена процедура банкротства. Что такое банкротство? Банкротство – это когда, если по-простому, берется имущество организации и продаётся для того, чтобы покрыть долги.
Но у предприятия есть активы, по стоимости, даже с учетом износа, значительно превышающие сумму, из-за которой введена процедура банкротства. И при этом мы согласны: забирайте. Забирайте столько, сколько нужно, чтобы нам быть  со всеми в расчете. Хотите – выставляйте на торги. Хотите – забирайте так. У нас хватит. Процедура банкротства вообще не нужна. Мы хотели и просили, чтобы всё было по закону. Они сами подтверждают: да, все так, но давайте процедуру банкротства. Почему?

 

36on: А действительно, почему?

 

Валерий Беляков: База.

 

36оn: Какая база?

 

В.Б.: Старая наша транспортная база. В самом Белгороде. Очень хорошее место: 5 заводской переулок, дом 9Б, центр города. 3600 квадратных метров земли... Хорошие боксы…

36on: Вы можете назвать конкретного человека, который за всем этим стоит? Или это группа лиц?

 

В.Б.: Думаю, группа лиц. В Белгородской области все сферы деятельности давным-давно поделены. Как и везде.

36on: Все понятно. Спасибо.

 

В.Б.: Поэтому вы понимаете, что от нас не отстанут. Нас будут бить насмерть.

Адвокат Геннадий Митин: Знаете, то, что мы вам сейчас рассказали, это такая особая форма рейдерского захвата, когда вас не бьют молотком по голове, а просто тихо, ласково не слышат. И всё, больше ничего не надо делать. И, к сожалению, это происходит не только с нами.

Я сегодня был в 19 апелляционном суде, который расположен тут у вас в Воронеже. Мне интересно было посмотреть на график работы первого зала. Так вот: более 60% исков на апелляцию лежит от белгородских организаций и предпринимателей. Это говорит о том, что люди ищут правду, но ищут ее не у себя дома. Это грустно…

Я давно привык не слушать, что говорят с больших трибун о бизнесе. О том, что, мол, бизнесу везде у нас дорога и почет. Может быть, это уже эмоции, но у меня такое чувство, что в нашей стране нужно все закрыть, сесть дома и не высовываться ни с какими полезными инициативами. Иначе если ты что-то реальное создаешь, ты неминуемо станешь крайним, ты будешь всем должен, всем без исключения административным структурам и надзирающим органам.

Мне, как адвокату, неоднократно приходилось оказывать юридическую помощь предпринимателям малого и среднего бизнеса. Я хорошо помню тот душевный подъём, который испытали многие бизнесмены после того, как Президент РФ и Председатель правительства РФ потребовали от чиновников: «Перестаньте кошмарить бизнес». Но почему- то это требование руководства страны  у нас  слышат по-своему. Как говорил Виктор Степанович Черномырдин, «хотели как лучше – получилось как всегда».
Я очень хочу, чтобы это было не так. Потому мы и пришли к вам. Очень хочется, чтобы нас услышали. Понятно, что юридически это спор хозяйствующих субъектов, и губернатор, может быть, просто не слышал об этой проблеме. Мы все еще надеемся на справедливость. Нам отступать некуда…