Имя адвоката Олега Баева хорошо известно и в Воронеже, и далеко за его пределами. Сегодня Олег Яковлевич оставил адвокатскую практику и сосредоточился на другой своей ипостаси – ученого, правоведа. Не так давно вышла в свет его новая книга. По форме – учебное пособие для студентов-юристов. Рассказывает, как и почему необходимо расследовать факты принуждения к даче признательных показаний, иными словами случаев, когда такие признания просто выбиваются. По сути, необходимость создания подобного учебного пособия – это диагноз. Всей правоохранительной системе, а заодно и правосудию.
Олег Яковлевич, ситуация настолько плоха, что требуется разработка специальной методики расследования таких преступлений?
Доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой криминалистики юридического факультета ВГУ, заслуженный деятель науки РФ Олег Баев:
«Безусловно. Еще как плоха. Она и раньше-то не блистала гуманизмом в отношении тех, кого подозревают в совершении преступлений. Это было и в Советские времена, и до них. Вот, к примеру, статья 432-я «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных» 1885 год: «Следователь, который будет угрозами или другими противозаконными средствами принуждать обвиняемого к признанию, или свидетеля к показаниям, может по усмотрению суда и обстоятельствам дела, быть подвергнут… Когда ж при следствии употреблены были истязания и жестокость, то виновный в сем подвергается…». Не было б такого явления, не было бы и соответствующей статьи.
Незаконный прессинг оказывают на подозреваемых и за рубежом. Но весь вопрос не в том, есть или нет. Проблема в количестве таких фактов и качестве их расследования. По моим данным, две трети тех, кто сегодня отбывает наказание, утверждают, что на них в ходе предварительного расследования оказывалось неправомерное воздействие с целью получения показаний. А если проанализировать сообщения СМИ о таких фактах и на карте России отметить красными точками города, откуда такие сообщения поступают, то она будет выглядеть как штабная схема боевых действий полиции против населения, безопасность которого она вообще-то призвана обеспечивать. Ситуация только ухудшается. И говорит это только об одном, о том, что сотрудники полиции и следователи чувствуют свою безнаказанность»
Чем это можно объяснить?
«На мой взгляд, причин несколько. Желание любой ценой, во что бы то ни стало раскрыть преступление. Для кого-то это вопрос карьеры, для многих элементарное и совершенно справедливое желание изобличить и наказать виновного. Еще одна причина носит, я бы сказал, сугубо психолого-медицинский характер. Это возможность безнаказанно поиздеваться над людьми, которые, заметьте, в этот момент испытывают многократно усиленное чувство беззащитности. Даже самые прожженные жулики. Поверьте. А если человек вообще не виновен? Вот эта причина – следствие психологической деформации сотрудников. А она в той или иной степени присутствует у каждого. Но на первое место я бы поставил статистику. Ведь отчеты и «хорошие» показатели раскрываемости вышестоящее начальство требует постоянно. А учитывая постоянную ротацию кадров, более опытные уходят, молодые приходят. Опыта никакого, а требования высоки. Что остается делать? Принуждать к даче признательных показаний. Совершенно забывая о главном: «Признание обвиняемым своей вины в совершении преступления может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении его виновности совокупностью имеющихся по уголовному делу доказательств». Это, между прочим, требование действующего УПК. Был случай, когда предпринимателю сотрудники милиции пообещали освободить от ответственности за те нарушения, которые во время проверки у него выявили, в обмен на показания, кому и когда взятки давал. Тот по честному начал перечислять служащих из органов самоуправления, кому действительно их давал. А оперативник сказал, что чиновники его сейчас не интересуют, им «по плану» надо выявить взяточника в системе образования. Предприниматель дал показания, что год назад дал взятку директору колледжа, в который поступала его дочь. Он этого директора в глаза не видел. Дело возбудили, директора арестовать пытались, правда, суд ограничился подпиской о невыезде. В последствие в связи с отказом прокурора от обвинения данное уголовное дело судом было прекращено. Зато возбуждено другое, в отношении сотрудников и предпринимателя. Вот оно до суда дошло».
Олег Яковлевич, когда мы говорим о «принуждении к даче показаний», я так понимаю, имеем в виду не только физическое воздействие, т.е. побои и издевательства?
«Нет, конечно. Способов и методов немало. Кто-то рукоприкладством занимается, кто-то психологический прессинг оказывает, шантаж, кто-то и одно и другое использует. Причем, «работают» по вынуждению дачи «нужных» по делу показаний не только с подозреваемыми, но и со свидетелями, и с потерпевшими. К примеру, начальник криминальной милиции одного из РОВД Республики Марий Эл Кугергин признан судом виновным в том, что он для улучшения данных о раскрываемости требовал от потерпевшего по уголовному делу о совершенном в отношении него грабеже отказаться от своих показаний и сообщить, что преступления не было. С этой целью он угрожал потерпевшему применением насилия, привлечением к уголовной ответственности и лишением свободы. Но это угрозы, шантаж в какой-то степени, я бы сказал. Если говорить о рукоприкладстве, то чаще его применяют к людям, которых подозревают в причастности к преступлению. Причем, начинают еще на стадии возбуждения уголовного дела. Это ситуация, когда: «Пройдемте с нами, поговорить надо». Т.е. процессуального статуса человек пока никакого не имеет. Вообще к способам реализации принуждения к даче показаний уголовный закон относит угрозы, шантаж, насилие, издевательства, пытки, иные незаконные действия, например руками уголовников в СИЗО»
С чем вам, как адвокату, приходилось сталкиваться на практике?
«Если говорить о пытках, чаще всего для «убеждения» допрашиваемого дать требуемые показания используются:
- «Слоник». Задержанному надевают противогаз, перекрывается доступ воздуха и создается удушье до тех пока он не признается или не согласится дать нужное показание.
- «Ласточка». Человеку связывают либо сковывают наручниками руки и ноги за спиной, причем руки и ноги между собой тоже сковывают. Он может быть подвешен в этом состоянии, его могут бить или просто держать положении до тех пор, пока он не признается.
- «Магазин» или «супермаркет». Задержанному на голову надевается полиэтиленовый пакет, перекрывается доступ воздуха, создается удушье до тех пор, пока он не даст нужные показания.
- «Интернет», или «звонок Путину», как его называют в некоторых местах. Это различные способы применения электричества для пытки. Применяется, какая-то динамо-машина или старый телефонный аппарат. К различным частям прикладывают провода и, повышая напряжение, добиваются дачи показаний. Были случаи, когда человек потом навсегда оставался инвалидом. Извините за натурализм, импотентом.
- «Славка». Применяется деревянная скамья, на которую задержанный укладывается и приковывается наручниками. Через одну из ножек этой скамьи перекидывается веревка, за которую тянут его за ногу. Таким образом, происходит растяжение и мышц и связок, причиняются страдания, чтобы добиться результатов.
Способ, ставший известным, по громкому происшествию в отделе полиции «Дальнем» в Казани. В ход идут и бутылки и резиновые палки.
Ну и банальные побои. Они, пожалуй, лидируют. Правда, теперь стараются бить так, чтобы внешне следов не оставлять. Это, например, наполненными водой пластиковыми бутылками.
В моем распоряжении есть записка, которую ее автор тайно передал оговоренному им в соучастии в совершении кражи человеку. Оба они содержались в одном следственном изоляторе. Стиль и орфография записки сохранены: «Здарова Дядя Юра! Не знаю помниш ты меня или нет я у тебя работал. Меня вывезли из зоны по вашему делу суда повсему, а также по моему. Комне в зону приезжали опера хотели чтобы я против тебя дал какиета показания я отказался, затем меня вывезли сюда и начались поездки в отдел там меня избивали но сельней всего на меня подействовал электра ток, меня били током и я невыдержал и подписал что хочет следователь с операми – что ты был сомной при кражи и совершили ее вместе. Меня вывозили в лес угрожали закинуть к петухам я не хотел чтобы так получилось, но они меня заставили. Я не знаю что былобы со мной еслиб я отказался они обещали создать мне очень плохие условия для меня в зоне Мне пришлось на тебя наговорить и окливетать. Видит Бог я нехотел! Прошу не держи на меня зла меня заставили».
Нередко приходится сталкиваться с фактами, как будто бы и пальцем не трогают, но создают условия, при которых человек, в конце концов, готов подписать все, что угодно. И правду, и самооговор. Когда в СИЗО в камеру подсаживают «нужного» человека, который «убеждает» арестованного «признать вину».
В книге вы подчеркиваете, что «раскрытие» преступлений подобными способами наносит колоссальный вред обществу в целом. Объясните.
«Как человек, который одиннадцать лет проработал следователем, должен сказать, что признательные показания действительно нужны. Но для чего? Для того, чтобы добывать объективные доказательства вины человека! Это надо уметь делать. А если обвинение базируется на основе только признательных показаний, от которых человек в дальнейшем отказался, то здесь уже есть основания полагать, что давал он их под принуждением. Масштабы явления, кстати, имеет пугающий размах. Профессор Александр Сергеевич Александров проводил опрос среди оперативных сотрудников, естественно на анонимной основе. Результат: 17,4% опрошенных сообщили, что они применяют в своей работе физическое насилие к подозреваемым, обвиняемым в совершении преступления с целью получения от них информации; 28,8% опрошенных, по их словам, применяют в своей работе психическое насилие (обман, ложные обещания, запугивание). Плодим потенциальных преступников.
Как в недавнем прошлом адвокат, могу рассказать историю. Человек, обвиняемый в убийстве дал признательные показания «под давлением» и еще каким. После беседы с оперативниками на его теле было обнаружено 26 синяков и ссадин. В итоге судом он был оправдан. А уголовное дело в отношении него прекращено. Объективных доказательств, даже имея на руках «выбитое» признание оперативники и следователь так и не смогли добыть. Кто в конечном итоге в проигрыше? Не следователь, не оперативники. Общество!»
Правоохранительная система больна вседозволенностью и безнаказанностью. Как болезнь лечить?
«В первую очередь необходимо изменить подход к оценке деятельности правоохранительных органов. Нет сомнений, что именно погоня за «галочками» в отчетах - основная внешняя причина практически всех фактов принуждения к даче показаний. Признаюсь, что в настоящее время не только я, но и другие ученые, и даже уполномоченный по правам человека в России Владимир Петрович Лукин, позитивных решений в этом отношении выдать не можем. Но что-то в этом отношении делать надо. Иначе ситуацию не исправим.
Второе. Людям необходимо знать свои права. Например, изменения, внесенные в марте текущего года в уголовно-процессуальный кодекс, дают право лицам, участвующим в производстве процессуальных действий при проверке сообщения о преступлении, пользоваться услугами адвоката. Причем задержанный имеет право самостоятельно выбрать защитника. Если ему будут навязывать своего – это уже неправомерно. Они должны знать, что имеют право не свидетельствовать против самого себя, своего супруга (своей супруги) и других близких родственников.
Судам, прокуратуре, следственному комитету необходимо занять принципиальную позицию по отношению к фактам принуждения. И для этого, конечно же, надо владеть методикой выявления и расследования таких преступлений. И ввести понятие «презумпции виновности» для тех сотрудников, которые подозреваются в использовании незаконных методов. Т.е. дело вести так, чтобы не потерпевший доказывал, что «его действительно били и истязали», а чтобы сотрудник доказывал, что он этого не делал. Кстати, на днях в СМИ прошло сообщение, что Верховный суд России направил всем судьям большой обзор, как выявлять пытки и дискриминацию. Он подготовлен экспертами ООН. Согласно международным рекомендациям, отвечать за мучения подозреваемых должны и начальники, и подчиненные. А сотрудники судебной системы должны проходить специальную подготовку, позволяющую выявлять и пресекать пытки.
Следовало бы внести изменения и в уголовный кодекс. В статьи, которые предусматривают ответственность за принуждение дачи показаний внести пункт: «Группой лиц по предварительному сговору». И ужесточить ответственность. Потому что, как правило, сговор этот есть. Между дознавателями, следователями, оперативниками, их ближайшим руководством.
Ну и чисто технический аспект решения проблемы. Или во всех кабинетах ставить камеры внешнего наблюдения, или обязать проводить допросы в комнатах специально оборудованных аппаратурой слежения и прослушивания. Дорого, не спорю, но общество, в конечном итоге будет только в выигрыше»
ТЕКСТ: Лана Володина
