В прошлом месяце Воронеж всколыхнула новость о возможном сносе Театра оперы и балета. Горожане разделились на два лагеря, каждый из них во фразе «сносить нельзя оставить» поставил запятую по своему усмотрению. И хотя в скандальной истории губернатором была поставлена точка (или многоточие?), есть вероятность того, что идея уничтожения здания все же еще будет обсуждаться.
В связи с этим журналисты 36on.ru решили выяснить, какие старинные здания, о существовании которых большинство воронежцев даже не знают, пошли под ковш экскаватора в разные годы, почему это произошло, и что на их месте сейчас. В первой части обзора мы расскажем о семи наиболее ярких утраченных достопримечательностях, которыми сейчас мог бы гордиться каждый горожанин.
В сборе информации нам помогла председатель Общественного совета при департаменте архитектуры Воронежской области и создатель сообщества «Архдозор» Ольга Рудева, выступавшая за сохранение театра на площади Ленина. Также благодарим за помощь в подготовке материала краеведа и писателя Павла Попова, предоставившего сведения об истории зданий и их фотографии, «Большой воронежский форум» и его подписчиков.
1. Дом купца Петра Мысакова.
Дом купца Мысакова – одна из главных потерь Воронежа. Он был построен на углу нынешних улиц Кирова и Куцыгина в 1913-1914 годах по проекту местного зодчего Михаила Замятнина. Фасад особняка в стиле модерн с элементами неоготики и неоклассицизма украшали скульптуры и рельефы младенцев-путти, мифических животных, женские маски, вазоны и балконы с лепниной. В одной из комнат, по воспоминаниям воронежцев, находился отделанный мрамором аквариум.
Вскоре после возведения дома купец Мысаков его лишился – власти реквизировали здание под госпиталь для привезенных с фронта Первой мировой войны солдат. В 30-е годы в особняке размещался райком партии и райисполком Ворошиловского района. Здесь секретарем работал Даниил Куцыгин, впоследствии трагически погибший при штурме Чижовки. После войны в здание заселили обычных воронежцев. В конце 70-х – начале 80-х дом пошел под снос.
Сейчас воронежцы могут увидеть старинное сооружение только на фотографиях краеведа Павла Попова. По его словам, перед сносом фасад дома Мысакова был в подтеках, но лепнина – не повреждена.
– Я хорошо помню, как ходил фотографировать дом, когда узнал, что его сносят. Мы были вместе с отцом. Лазили по пустым квартирам. Потом на улице один из пожилых прохожих так прокомментировал события: «Безобразие! Такую красоту уничтожают!», – рассказывал на «Воронежском историческом форуме» Павел Попов.
Тот прохожий, к сожалению, один из немногих, кто был против сноса красивого здания. По словам краеведа Ольги Рудевой, раньше горожане не сильно ценили городскую архитектуру...
– В 50-е жить иногда с удобствами во дворе, с печным отоплением, считалось нормальным. В 60-е как-то стало не очень, а в 70-е совсем нехорошо, так как начали вырастать целые кварталы «хрущевок». И людей, которые все эти годы, конечно, не заботились о состоянии домов, переселяли в комфортабельное жилье. Это сейчас мы говорим: «Фу-у, “хрущевка”». А тогда для людей это было счастье. Ведь «хрущевки» – это теплые дома с хорошей звукоизоляцией, с большими окнами и балконами в каждой квартире, – рассказывает Ольга Рудева. – Тогда перед городом встала проблема – что делать с этими старинными домами? Они не памятники – это раз, и они нуждаются в ремонте – это два. На партийном заседании, как рассказывают очевидцы, когда обсуждался снос дома Мысакова, один коммунист сказал: «Товарищи, что же мы к своему городу относимся хуже оккупантов?». Но решение было принято, и с того момента в Воронеже начались утраты – сносили все подчистую.
По версии Павла Попова, речь идет, скорее, о высказывании про оккупантов не на партийном собрании, а на предвыборном, прошедшем в конце 1980-х годов: «Очевидцы мне рассказывали, что кто-то об этом сказал из зала. На партийных собраниях такое не говорили».
Считается, что на формирование нового квартала на улице Куцыгина повлиял так называемый «эффект Нового Арбата»: в центре Москвы уничтожили всю старинную застройку ради удобства горожан – там появились улица и дома-«книжки», спасти удалось лишь церковь. Идея такого «удобства» местным властям очень понравилась.
– Наш «новый Арбат» – между улицами Кирова, Пушкинской, Куколкина и Куцыгина. Он поглотил сразу несколько кварталов: от Диагностического центра до Кирова, 8-10, – рассказывает Ольга Рудева. – Когда дом Мысакова было решено снести, в нашем городе оказался легендарный инженер Эммануил Гендель – специалист по передвижке домов. Именно он занимался переносом известного Саввинского подворья в Москве. Гендель сказал: «Не теряйте этот красивый дом! Давайте я посчитаю, сколько будет стоить его передвинуть». Но на это не пошли. Дом снесли. Только фотографии остались. И такой дом, достойный внимания, здесь был не один.
2. Дом купца Василия Мещерякова.
В том же квартале, в месте, где берет начало улица 9 Января, в 1977-1978 годах под снос пошел особняк дальнего родственника благотворителя Самуила Мещерякова.
Здание с эклектичным декором, богатыми лепными украшениями было возведено во второй половине XIX века. В 20-х годах XX века здесь жил известный писатель Андрей Платонов. В этом доме он успел написать несколько произведений. Но выяснилось это только после демонтажа великолепной постройки, когда шансов быть признанным памятником истории у особняка уже не было.
Теперь на месте дома Василия Мещерякова находятся здание областной Думы, площадь, плитка на которой уже местами осыпалась и разрушилась, и высокие голубые ели.
О старинной красоте воронежцы могут узнать только по снимкам. На одном из них, кстати, однажды был запечатлен актер Стас Садальский.
3. Дом агронома Кожина.
Дом кандидата сельского хозяйства Митрофана Кожина – одна из многочисленных построек, уничтоженных на улице Никитинской в то же время. До сих пор историки не могут найти адекватного объяснения произошедшему.
– После войны Никитинская вышла в хорошем состоянии. И ее хотели оставить как заповедник старого Воронежа. Но что-то пошло не так. Это уже не было «эффектом Нового Арбата». Этому нет объяснения. Если бы во главе города стоял человек, который любил Воронеж, наверное, не так было бы сложно найти средства. Эти дома просто не стояли на охране. И у нас почему-то так всегда, когда мы выбираем – отремонтировать или снести, то из экономии частенько приходим к выводу, что дешевле снести и новое построить. Вот та же история с Оперным театром, тому подтверждение, – рассказывает Ольга Рудева.
Двухэтажный дом агронома Кожина располагался на улице Никитинской, 13. Его стены были деревянные, обложенные кирпичом. Фасад, имеющий, как говорят историки, эффектные детали, сохранялся с 1910-1911 годов. В начале XX века в здании находилась канцелярия дисциплинарного батальона, а 1940-е годы – обком ВЛКСМ.
Постройка не выдержала испытания временем, и специалисты пришли к выводу, что отремонтировать капитально ее не удастся. В 1978 году дом известного воронежца решили снести. Теперь на месте старой усадьбы находится сквер с двумя очень редкими краснолистными кленами – историки предполагают, что они были посажены еще Кожиным – и детская площадка, рекламирующая сеть быстрого питания.
4. Дом крестьянина-предпринимателя Павла Кирсанова.
За год до сноса дома агронома Кожина под ковшом экскаватора оказался особняк разбогатевшего крестьянина-предпринимателя Павла Кирсанова. В 1938 году его приговорили к расстрелу за контрреволюционную агитацию, жене-дворянке удалось уцелеть. Позже она водила внука к дому и рассказывала, где в нем стояло пианино, где хранились конфискованные серебро, фарфор и золото.
На месте некогда самого нарядного на улице Плехановской особняка построили Трансагентство. Сейчас здесь находится «Дом-Интернет».
5. Усадьба Вяхиревых.
На бывшей Большой Садовой, ныне улице Карла Маркса, рядом с домом-«гармошкой», некогда возвышались два дома купеческой семьи Вяхиревых, владевшей товариществом «Братья Вяхиревы». Здания, соединенные аркой, были возведены в начале XX века. Правый дом был построен из дерева и облицован кирпичом, фасад представлял собой смешение стилей: его оформляли изящные колонки и купольная надстройка.
Левое здание было крепким, его построили из красного кирпича в стиле модерн. Хозяйка дома, вдова Дарья Вяхирева, была женщиной эффектной, она часто ездила по улицам верхом, и постройка, имеющая дворцовый вид, явно была ей к лицу, считает историк Павел Попов. Женщина не раз предоставляла свои комнаты для собраний, в том числе революционеров, а также для военного госпиталя. В 1919 году Дарью Вяхиреву арестовали и сослали в Тулу.
В Советское время дома были переданы ВГУ. По некоторым сведениям, здесь жили преподаватели переведенного из Юрьева в Воронеж университета. В 1984 году усадьба была утрачена.
Сейчас на ее месте за колючей проволокой возвышается краснокирпичный дом, где располагается Центр специальной связи и информации ФСО РФ.
– И таких домов, снесенных после войны, мы не то что десяток насчитаем, а больше. Дома были запущены жильцами. Их расселили. Вот почему люди запускали? Они прекрасно понимали, что живут в ожидании нового жилья. И тратить деньги на ремонт не хотели категорически, – прокомментировала краевед Ольга Рудева.
Наследие Вяхиревых, кстати, до конца Воронежем утрачено не было. Например, горожане до сих пор могут любоваться краснокирпичным зданием на улице Плехановской, 16. Сейчас там располагается «7 дней» и бар «Хлам». Некогда его украшала вывеска «Торговый дом Аркадия Николаевича Вяхирева и Ко».
6. Дом купчихи Марии Резниковой.
Дом на улице Карла Маркса, 58 был построен в XIX веке. В 1911 году новая владелица – купчиха Мария Резникова, жена потомственного почетного гражданина, – отреставрировала фасад здания. Как считают историки, постройка являлась ценным образцом стиля модерн. Она была декорирована имитацией керамической плитки, ее балконы украшали литые решетки, главный вход был остеклен.
В 2000 году дом Резниковой был снесен. Осталась лишь передняя стена, и то не со всеми деталями. Строители убрали арку, до неузнаваемости изменили знаменитую дверь-бокал, заменили все окна на пластиковые.
Сейчас стена вписана в фасад симпатичной современной высотки, которой, впрочем, уже требуется ремонт. Несмотря на сохранение части старинного здания, сегодня сложно представить, что дом Резниковой вообще когда-либо существовал. Многоэтажка буквально «съела» памятник истории.
– В 90-х-«нулевых» начинается новая история. Застройщики хотят возводить дома в центре города. Мешают им только красивые старые дома. В это время они уже охраняемы. Но, по закону, если дом внесен в реестр объектов культурного наследия, то устанавливают предметы охраны. Это может быть стена, либо четыре стены, либо вестибюль и так далее. В зависимости от этого застройщику выдается предписание – что можно сносить, что нельзя. К сожалению, у многих объектов культурного наследия на охрану был поставлен только фасад. Поэтому пошли новые сносы. Так, были уничтожены дома Резниковой, Тер-Паносовых и Харина… – рассказывает Ольга Рудева.
7. Дом Тер-Паносовых и Харина.
Не сдержали строители своего обещания сохранить при реконструкции фасады двух соединенных друг с другом домов-памятников на улице Дзержинского, где век назад жили купцы Степан Тер-Паносов и Сергей Харин. Первый особняк, построенный в 1912 году, был примером необычной трактовки стиля модерн.
Второй – был возведен в 1914 году. В народе в советское время его называли «домиком первых секретарей»: в нем жил первый секретарь обкома ВКП (б) Евгений Рябинин, он принимал у себя государственного деятеля Вячеслава Молотова, председателя ЦИК СССР Михаила Калинина и других известных людей.
В 2006-2007 годах дома были снесены до основания. Сейчас воронежцы могут наблюдать на улице Дзержинского странного вида высотку. Первые этажи здания совершенно нелепо «украшает» нечто похожее на старые особняки. Но не удивительно, что «новодел» не вызывает того впечатления, которое могло бы возникнуть у воронежцев при виде оригинала.
Почему воронежцы раньше не выступали за сохранение старинных домов?
– Может быть, моя фраза о том, что мы выросли в городе без истории, звучит странно. Но это действительно так. Во всяком случае, мое поколение и люди помоложе абсолютно ничего не знали про здания. Они не знали, то ли это «сталинка», то ли это дореволюционный дом. «И то, и другое не заслуживает внимания. У нас памятники в Москве и в Питере. А в Воронеже – так, ерунда всякая», – думали они, – говорит Ольга Рудева. – Все-таки какие-то знания нужно нести. Вот, как готовить борщ, хозяйка узнает сама. А историю соседнего дома обязательно надо рассказать. Ведь в Советском союзе было как? Какие-то города были историческими, туристическими, какие-то нет. Воронеж был – нет. Поэтому у нас нужного отношения не сформировалось совсем. Можно встретить редкие статьи в газетах – Акиньшина, Попова, Елецких. И все. У нас не было книг об истории архитектуры Воронежа, в те же самые в 80-е. Все это началось уже позже. И не было людей, которые выступали бы за сохранение ценных зданий, переживших войну. Может быть, поэтому воронежцы никак не реагировали на происходящее. Сегодня мы стали хотя бы что-то осознавать...
Продолжение следует.
Фото 2019 года – Анна Вотинова.
Старые фото – Павел Попов, «БВФ», подписчики «БВФ».
Читайте продолжение: Снесенные и забытые: как уничтожались старинные дома Воронежа (Часть 2)
