О том, как было раскрыто преступление века (мы пытались выяснить, «Быть в России поэтом — приговор?») и обнародованы засекреченные ранние материалы Дела, читайте в тексте следователя Юлии Репринцевой «КВЕСТ! У четырёх воронежских поэтесс в Год литературы вышло по книжке».
Досье
Мария Соколовская, по делу проходит под кодовым именем «Бунтарь», 26 лет
Стихи пишет с 14 лет.
Стихи пишет с 14 лет.
Уже на первых порах своей преступной деятельности зарекомендовала себя как бунтарь и разрушитель традиций.
В 17 лет, будучи студенткой, вместе с сообщницей организовала литературный клуб «Союз свободных поэтов Менестрели» (более известный под кодовым сокращением «ССПиМ»).
Из справки об истории создания клуба «ССПиМ» (уровень секретности приложенных к досье материалов — «Особо секретно»):
«Это был один из первых молодёжных клубов, который пошёл на контакт с Союзом писателей. Позже Соколовская вспоминала: “Нам, молодёжи, было совершенно не интересно в существовавших Союзах. Куда бы ты не приходил, местный седовласый руководитель начинал тебя учить, как ты должен писать стихи и как ты должен жить. Мол, ты всё делаешь неправильно. Смотришь на этого седовласого, и не понимаешь: а почему ты должен его слушать? Он не гений. Если бы Пушкин перед тобой вещал, это было бы другое дело. Поэтому мы создали свой клуб без руководителя! И очень многие не любили наш Союз! За то, что мы “почему-то не выгоняем людей — это ж не фига не Бродский”. Мне было всё равно! Мы хотели писать! Мы хотели общаться! Мы не любим, когда нас поучают! И это — мой формат!».
Соколовская собрала вокруг себя и своих идей сообщников и начала организовывать поэтические перформансы в Воронеже.
Были замечена на выступлениях в Воронеже и области, в Москве, Питере, Благовещенске. В клубах, пабах, магазинах, библиотеках, концертных залах и на улице.
В 2014 году Соколовская отошла от дел, закрыла «ССПиМ», но стихи писать не перестала до сих пор. По воспоминаниям Соколовской, в тот период у неё «начался новый жизненный этап». Из объяснительной записки, написанной Соколовской: «Я защитила диссертацию по теме ”Английский постмодернизм в литературе”, потом забеременела… Я поняла, что пришло время закрыть все старые дела».
В настоящий момент находится в декрете, работает в детской библиотеке в подозрительном районе (по улицам ходят, сидят на кортах гапари). Сама библиотека чистенькая и аккуратная, с новыми книгами — образец. Соколовская получает символическую плату, работает «ради себя».
Членство СРП, МАПП, СЖР; к.ф.н. (что бы это ни значило).
Первая книга «Три третих» вышла самиздатом. Среди авторов-соучастников: Оля Болдырева и Аля Никулина.
Вторую книгу «Взрывные согласные» отважилось выпустить санкт-петербургское издательство в 2011 году.
Новая книга «Ежели» — третья (официально вторая). Тираж 300 экземпляров.
Допрос
— Что представляет из себя новая книга?!
— Это выжимка из предыдущей книги 2011 года. Первые стихи, рассказы… Дизайн делала Марина Демченко, вёрстку — Настя Тюнина.
Справка: Марина Демченко — молодой художник, Анастасия Тюнина — солистка группы «Настежъ».
— Я хотела книгу именно карманного формата: в этом есть что-то уютное. Почему «Ежели»? Для женщин характерно это слово. Для меня оно какое-то волшебное. Напоминает ягоду. Какую-то очень сочную, чёрную.О чём бы ни были мои стихи, и когда бы я их не писала — моё состояние во время их создания всегда одно и то же. Я не очень понимаю, зачем, для кого, о чём пишу. Эти все рассуждения могут быть вне самой поэзии.Я пишу о себе. Всегда. А я ничего не знаю, кроме себя. У меня есть моя жизнь, и то я её плохо осознаю. А уж осознавать, как другие люди живут, что у них внутри — это гораздо сложнее.
— Любимый поэт?
— Вера Павлова. Я её люблю с университетских времён. Я уже не помню, как ко мне попала первая её книга. В Воронеже ещё мало кто знал о Павловой, а я её уже любила. Люблю её за женские стихи. Эта лирика, которая задевает за живое, очень честная. В ней нет ничего феминистского. Она не стесняется быть женщиной. Сейчас же это так… Несовременно!
Не люблю слово «поэтесса». При этом слове у меня возникает образ неудовлетворённой женщины. Которая пишет про «высокие, толстые берёзы».
— Можно ли назвать Воронеж городом поэзии и если да, то почему?
— Я думаю, не больше и не меньше, чем любой другой город на этой планете.Город поэзии, наверное, как и Царствие Божие, — на небесах.Воронеж очень сложно назвать городом поэзии, хотя бы потому что здесь очень много приземлённых людей.
— Как же выглядит Город Поэзии?
— Страшно себе представить, учитывая, что обычно все поэты кончают жизнь самоубийством.
— Быть поэтом в России — приговор?
— Говорить правду тогда, когда принято молчать или лгать, — это приговор и в России, и Никарагуа. И сегодня, и триста лет назад. Но этот приговор мы выносим себе сами. Среди моих знакомых о всеуничтожающей силе России чаще рассуждают те, кто очень неплохо живет. Мне в России жить прекрасно. Есть огромное поле деятельности, есть невероятной красоты природа, есть множество внимательных людей.
Строки — визитная карточка:
Сегодня — дома. В пределах комнаты.
На звуки — взглядами отвечая.
Была душа как рыбешка вспорота —
Раскайся, рви требуху печали!
А я застыла и жду спасения,
Как будто мне обещали свыше
Простить все вольные прегрешения
За просто так. А теперь — не слышат.
Внимание! Конкурс! Выбери «Поэта-36»!
Перед вами — стихотворение из новой книги Марии Соколовской, которое выбрал сам автор. Читаем стихотворения других (ссылки в конце этого текста) и выбираем «Поэта-36»! Портал 36on.ru объявляет Воронеж городом поэзии!
Терпеть не могу я сильных и независимых,
острых на язычок и циничных с детства.
У каждой — офис в каком-нибудь министерстве
по самореализации,
гибкий график.
И любят такие — в дождь
прислушаться и забыться
почтовым письмом
на тумбочке среди хлама.
И, может быть, плакать,
и очень хотеть напиться,
когда за окном чей-то сын
потеряет маму.
Терпеть не могу, когда они перед боем
становятся у иконы и смотрят тихо:
В одной руке — документы, пакеты, книги,
другая — всегда свободна, чтоб бить поклоны.
Терпеть не могу этот взгляд (ироничный, что ли…),
когда они видят мужчин — и проходят мимо.
Особенно — если некогда улыбаться,
и сил не осталось на лживые реверансы,
и хочется загород
топать по рыжей хвое,
и даже, возможно, на дерево там забраться
и искренней радости не ощущать пределов…
И не возвращаться обратно в красивых город,
который так любит всех современных женщин.
Читать Досье на Галину Умывакину, авторитета банды
Читать Досье на Полину Синёву, проходящую по делу как «Радиоволна»
Читать Досье на Лену Дудукину, она же «Болтушка», «Правозащитница» и «Диссидент»
Фото и коллаж автора
